Бизнесмен и лидер партии «Гражданская платформа» Михаил Прохоров предложил разработать Религиозный кодекс для урегулирования отношений церкви, государства и общества. Уж слишком неспокойно, на его взгляд, в последнее время на этом поле, постоянные конфликты привели чуть ли не к расколу общества. Пора как-то решать проблему.

«Я призываю к немедленному началу широкого диалога об урегулировании отношений церкви (разумеется, имея в виду все церкви и исповедания, религию в целом), государства и общества. Сделать это можно на базе "Гражданской платформы" через инструменты краудсорсинга и публичного обсуждения», — пишет Прохоров в статье, опубликованной сегодня в «Коммерсанте».

«Целью такой инициативы должна стать разработка концепции Кодекса церквей и религий Российской Федерации или Религиозного кодекса — по аналогии с Гражданским или Семейным кодексами. Затем за дело возьмутся юристы, которые превратят концепцию в полноценный юридический документ», — предлагает Прохоров.

Он обещает, что «параллельно партия "Гражданская платформа" приступит к формированию реальной гражданской и политической коалиции, способной добиться принятия этого документа Федеральным собранием РФ и обретения им законной силы».

По мнению политика, таким образом «будет создана прочная светская основа для полноценного сотрудничества российского государства, российского общества, всех российских конфессий в незавершенном деле строительства обновленной и исцеленной России».

«Я готов всеми доступными мне средствами поддержать деятельность этого собрания и реализацию его предложений. Сейчас я не вижу для себя более важной задачи. Нам необходимо как можно скорее выбрать наиболее эффективную стратегию будущих перемен», — считает бизнесмен и политик.

«Ежедневный журнал» попросил экспертов высказать свое отношение к идее Михаила Прохорова.

Александр Верховский, директор Информационно-аналитического центра «СОВА»:

Странное немного предложение...
То есть для продвижения партии — нормальное, а в каком бы то ни было другом смысле — не видно содержания.
Несомненно, дискуссии вокруг РПЦ сейчас излишне конфронтационные, и, да, стоило бы охолонуть. И может быть, заняться обсуждением каких-то конкретных аспектов тех отношений в обществе, которые так или иначе связаны с религией. Пусть сейчас спокойную дискуссию представить сложно, но стремиться к ней — дело хорошее.

Только в статье Прохорова не содержится никаких даже намеков на то, о чем же разговаривать, какие именно вопросы должен регулировать Религиозный кодекс. Нет, про школу намек есть. Один. От этого невольно возникает подозрение, что повестки у Прохорова на самом деле нету.
Если же отвлечься от автора статьи и его политических целей, то вопрос, на самом деле, в другом: те проблемы, которые существуют в сфере реализации статьи 14 нашей Конституции, — нуждаются ли они в отдельном законодательном регулировании или просто в уточнении и исполнении действующих норм? Ответ лично мне не очевиден. Но чтобы его получить, обсуждение должно быть более предметным.

Борис Фаликов, религиовед:

С основной мыслью Михаила Прохорова трудно не согласиться. Да, светский характер государства защищает свободу религии и потому выгоден ей самой. Причем он выгоден не только небольшим конфессиям, но и самым что ни на есть главным. На Западе это понимают не только либеральные протестанты, но и вполне консервативные католики. Такое понимание лежит в основе разделения секуляризма на «хороший» и «плохой», о чем не раз говорил нынешний папа Римский, которого сложно заподозрить в либерализме.

«Хороший» секуляризм — это тот, который настаивает на принципе отделения церкви от государства, то есть на светском характере последнего. И Прохоров совершенно правильно удивляется, почему об этой очевидной вещи приходится напоминать ему, человеку светскому. Неужели та же РПЦ настолько близорука, что не видит своей стратегической выгоды в отделенности от государства как залоге самостоятельности и независимости? Увы, не видит. То есть представители РПЦ об этом дежурно заявляют (как же, они не против Конституции), но это не более чем риторический прием. Почему не видит, это отдельный вопрос.

Но именно в близорукости РПЦ причина того, что рецепт, предложенный Прохоровым, а именно создание некоего «религиозного кодекса», вряд ли окажется эффективным. Поясню почему. Инициатива эта выдвигается от имени светской публики, которую убеждать в столь очевидных вещах не надо. Но прежде необходимо, чтобы их очевидность осознала и сама РПЦ. Действительно, если оказанием ей помощи будут заниматься люди, которых она считает своими врагами, большой пользы от этого не получится. Это будет воспринято как очередной подкоп под церковный фундамент, да еще коварно замаскированный под помощь.

Проблема таким образом заключается в том, чтобы РПЦ сама осознала то, что в долгосрочной перспективе принесет ей благо. Если осознает, то никаких кодексов не понадобится. А не осознает, то и кодексы не помогут. К сожалению, пока симптомов подобного осознания не видно.

Марианна Шахнович, завкафедрой философии религии и религиоведения Санкт-Петербургского государственного университета:

Согласна с Михаилом Дмитриевичем в том, что ситуация в отношениях церкви, общества и государства сложилась весьма сложная. Мы во многом вернулись к ситуации столетней давности, связанной с разрывом между «казенным православием» и христианской верой. Задолго до появления большевиков в России возникли тенденции, приведшие к трагическим последствиям для православия и других религий, для всего тогдашнего общества, для всей культуры. Это очень важная тема, и ее, конечно, нужно обсуждать, причем взвешенно и спокойно. В дискуссии должны участвовать и представители религиозных объединений, и эксперты, прежде всего историки. Потому что незнание собственной истории в наше время приводит к ошибкам, которых можно было бы избежать. И если будет организована такая площадка для обсуждения, то я готова принять в нем участие, пусть на основе Гражданской платформы или как-то по-другому.

Что же касается создания специального Религиозного кодекса, то, на мой взгляд, это довольно необычная идея. Был, конечно, Кодекс Наполеона. Теперь будет Кодекс Прохорова?! Это красиво с точки зрения политического пиара, но мне кажется, что надо руководствоваться принципом оккамовой бритвы и не умножать сущности. Во-первых, у нас есть Конституция, и она — не просто «рамка», как говорит Прохоров, а Основной закон страны. А во-вторых, у нас есть закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», принятый в 1997 году, о котором, видимо, Михаил Дмитриевич просто забыл. Можно говорить о том, что он лучше или хуже предшествующего закона 1990 года, но он есть. И его надо соблюдать, точно так же, как Конституцию. Ее четырнадцатая статья абсолютно точна и конкретна: 1. Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. 2. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом. 

Если бы эти принципы соблюдались всегда и всеми, то многих проблем можно было бы избежать.

Роман Лункин, аналитик Службы «Среда», ведущий научный сотрудник Института Европы РАН:

Олигарх Прохоров попал в самую точку — болевую точку современной общественной жизни. Дело тут, в первую очередь, даже не в религии, а в том, что власть перестала быть беспристрастным арбитром, государство теряет доверие населения и интеллигенции.

Не только у Прохорова, но и у многих других деятелей культуры, экономики и политики вдруг открылись глаза не только на выборы, но и на религиозную сферу. Все, что раньше принималось по умолчанию, теперь лишилось легитимности и разумности.

В рамках инициативы Прохорова ставится проблема выработки концепции (Кодекса) государственно-конфессиональных отношений, их регулирования и самое главное — готовности представителей власти, парламентариев и религиозных лидеров жить по этим правилам. При этом желательно, чтобы кодекс не повторял Основы учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека, где не закон и гражданские ценности, а «нравственность и традиция» — основа для корректировки европейской концепции прав человека. Но некоторые положения Социальной концепции РПЦ вполне уместны в таком кодексе – например, о возможном неповиновении властям в случае, если те выдвигают требования, несовместимые с христианской совестью.

Из кодекса Прохорова может получиться конкордат — соглашение между государством и религиозными объединениями, чрезвычайно важное в силу того, что, как справедливо пишет Прохоров, положения Конституции РФ о равенстве всех религий не соблюдаются. Как не соблюдается и закон о госслужбе, где записано, что чиновник не может использовать свое положение в интересах какой-либо религии или идеологии. А закон о свободе совести даже и не читают — мало кто знает, что он не содержит весьма распространенного словосочетания «традиционные религии».

Манипуляции и рокировки в политической сфере привели к гражданской турбулентности, а когда граждане кинулись к прибежищу в виде религии и, в частности, православия, оказалось, что представления о Церкви у всех очень разные. Более того, далеко не все либералы, не говоря уже о фундаменталистах, готовы воспринимать религиозное многообразие России с уникальным сочетанием верований в каждом субъекте РФ. Если сообщения о крестоповалах всегда на первых полосах, то снос Дома молитвы протестантов в Москве 7 сентября не вызвал такого отклика и возмущения.

Наивность Прохорова в недооценке позиции Московской патриархии и лично патриарха Кирилла. У иерархии Русской церкви, в отличие от католиков или лютеран, нет комплекса «недостатка демократии». Элита РПЦ антидемократична, в своей риторике она это выражает намного более прямо, чем это может себе позволить, например, Путин. В этом нет ничего плохого — Церковь не обязана быть «демократизатором».

Помимо этого, в руководстве РПЦ преобладает несколько сюрреалистическая идеология «восточной цивилизации» и «Святой Руси», противопоставленных Западу и его ценностям. Россия, за исключением буддистских и мусульманских регионов, считается ареалом проживания тотально православного народа с "изъянами" в виде либералов, сектантов, извращенцев, атеистов, интеллигенции, «которая погубила Россию» (эти идеи доведены до абсурда в фильмах Аркадия Мамонтова, в документальном проекте Лошака на НТВ, в книгах Владимира Мединского).

Сознание многих людей в России не хочет мириться с реальностью. К примеру, в рамках проекта Атласа религий и национальностей Службы «Среда» были получены данные по России в целом и по отдельным субъектам РФ по религиозности населения – оказалось, что в РФ 41% людей называет себя православным и заявляет о принадлежности к РПЦ (наряду с этим есть доли процентов — православные-старообрядцы, православные, не относящие себя к РПЦ (около 1%), 4% просто христиан без конфессии). Итоги опроса вызвали болезненную реакцию православных фундаменталистов. Много это или мало для РПЦ? Конечно, это не 60-75% православных, подразумевающих не веру, а самоидентификацию. Однако 41% — это огромная сознательная сила, которая относит себя к определенной церкви — РПЦ (мусульман в рамках этого опроса 7%), и никто на просторах России с ней не сравнится. Поэтому патриарх Кирилл вправе требовать конкордата государства только с РПЦ или под эгидой православия.

В связи с этим наивность Прохорова видна еще лучше — его требование светскости, светской политики, светского государства только отпугивает Церковь. Он требует невозможного — религию из политики не убрать (и так во всем мире), в школах преподавать основы православия также можно (эксперимент в школах показал, что 30% спокойно выбрали ОПК), давать привилегии церквям как в Германии, Италии, Скандинавских странах также можно. Однако такого рода Религиозный кодекс требует четких прописанных норм, финансовой отчетности, прозрачности и целенаправленной поддержки социальной активности РПЦ, прежде всего приходов и монастырей, подчеркнутого уважения к не столь массовым религиям и конфессиям, даже к Свидетелям Иеговы, к людям с иными убеждениями вообще. Собственно, такой открытости и честности требует Кодекс Прохорова. Спасибо олигарху за честность.

Александр Щипков, социолог религии, член Совета Общественного телевидения:

Политик выступает с экстравагантным предложением: изменить действующий Закон и ввести для религиозных организаций специальную контролирующую инстанцию.

Дискутировать с Прохоровым бесполезно. Сегодня он лишь откровенно заявил о том, о чём ранее говорил намёками. Ничего нового. Но для того, что добропорядочный читатель его текста не обманулся, нужно обратить внимание на следующее.

Первое. Гражданский и Семейный кодексы касаются в равной степени всех граждан РФ, и поэтому никак не могу быть дискриминационными. Если же некие меры регламентации (включая предложенный нам Религиозный кодекс) применяются лишь к одной общественной группе, то впору бить в колокол. Лидер «Гражданской платформы» опасно заигрывает с методиками сегрегационной политики прошлого. Происходит это тогда, когда общество накалено до предела, и напоминает попытку гасить пожар керосином. Что, разумеется, свидетельствует как минимум о низкой политической и юридической культуре политика.

Второе. Свое намерение Прохоров объясняет «дефицитом светской политики и светской общественной этики. Светской государственности как таковой». Странное заявление, если понимать под светскостью то, чем она на самом деле является. Дело в том, что светскость никогда не являлась и не является  какой-то монолитной идеологией. Светских нерелигиозных идеологий множество. Сам Прохоров принадлежит лишь к одной из них. Соответственно нет и единой светской позиции, с которой можно было бы контролировать также разнообразную религиозную жизнь. А светскость в законодательном понимании — это равноудаленность государства от всех идеологий, религиозных или нерелигиозных.

На всякий случай произнесем еще несколько прописных истин. Христианские, мусульманские, иудейские, буддистские и все прочие организации по закону считаются общественными организациями. Их права на участие в общественной жизни точно такие же, как и у любой другой общественной организации. Любая попытка установить контроль за одной или несколькими общественными организациями (кроме экстремистских и незаконных) является нарушением свободы совести. Именно такой практики в отношении верующих придерживалось коммунистическое правительство, создавшее специальный Совет по делам религии и «отделившее церковь от государства» (подобной формулировки не было больше ни в одной стране мира). С точки зрения коммунистов, это выглядело логично: ведь официальной идеологией в СССР был научный атеизм.

Нам казалось, что эти времена безвозвратно прошли. Но, похоже, Михаил Прохоров так не считает, поскольку призывает фактически воссоздать в стране прежний Совет по делам религии, только под новым, более «креативным» названием. А заодно предлагает понимать светскость как антиклерикальность. Вполне очевидно, что подобные требования являются нарушением принципа свободы совести, гарантированного Конституцией РФ. Заявление выглядит спорным, если не сказать провокационным.  

И последнее. Любые сегрегационные законы приносят людям много страданий и горя, а заканчиваются плачевно. Мы не забыли о Нюрнбергских законах и напоминаем, что они закончились Нюрнбергским трибуналом.

Анастасия Митрофанова, политолог, руководитель Центра евроатлантических исследований:

Не вижу разумного основания у инициативы Михаила Прохорова. В России уже есть законодательство, которое регулирует отношения государства с религиозными организациями. Его можно совершенствовать, дополнять, но нет необходимости в дополнительных "кодексах". К тому же я не считаю, что между обществом, государством и церковью (религиозными организациями) созрели такие серьезные противоречия, о которых говорит Прохоров. В частности, насколько мне известно, нигде в России не было драк в школе, которые стали бы результатом изучения основ религиозных культур. Отдельные люди, верующие и атеисты, могут переходить рамки цивилизованных дискуссий, но для разрешения таких конфликтов есть, по крайней мере, два кодекса — Уголовный и Гражданский. Предполагаю, что Прохоров поднял инициативу с религиозным кодексом для того, чтобы подогреть интерес к своей политической деятельности. Если бы он стремился решать насущные проблемы России, то обратил бы внимание на здравоохранение и образование.

Павел Проценко, писатель, публицист:

Михаил Прохоров — большой, элегантный человек, успешный миллиардер, в очередной раз за последнее время выступил в роли политического лилипута. Его предложение разработать концепцию «Кодекса церквей и религий Российской Федерации» (Религиозного кодекса) можно бы назвать нелепицей, если бы за этим не стояло осознанное желание вновь поучаствовать в имитационной большой политике с помощью фиктивных инициатив.

Свое предложение Прохоров обосновывает большой своей тревогой по поводу отношений между государством, РПЦ и гражданами. Взаимоотношения эти якобы становятся «все более конфликтными». В скобках отмечу, что для недавнего кандидата в президенты предполагаемый конфликт существует только в таком тройственном измерении, остальные конфессии остались в тени (хотя позже и упомянуты).

В чем же видит эту конфликтность создатель очередной партии-невидимки «Гражданская платформа»? Он сообщает миру, что его беспокоит отсутствие в стране светской политики. Он скорее намекает (вместо корректного описания) на существующую опасность очередного втягивания российского общества в идеократию советского типа. Но ведь даже после 1991 года угроза этого в нашей стране никогда не исчезала. Более того, федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» 1997 г. был ухудшен более поздними поправками. Кстати, Прохоров, утверждая, что отношения Церкви, государства и общества в РФ «фундаментально не прояснены», ссылается на ст. 14 Конституции и совершенно игнорирует наличие упомянутого закона. А раз так, то, значит, можно не упоминать о работе правозащитников, годами подымающих вопросы об ухудшении качества государственной религиозной политики. При этом в упомянутом законе, при всем его несовершенстве, характер взаимоотношений государства, религиозных объединений и граждан вполне акцентирован (другое дело, что иные акценты вызывают у специалистов обоснованное беспокойство).

Любопытно, что тревога Прохорова обращена не на все конфессии многоконфессиональной России, а именно на Православную Церковь. «Особенно неожиданно то, что в центре потрясений оказалась РПЦ», — пишет он в «Коммерсанте».

Похоже, что в этом все и дело: для политика-бизнесмена необходимость появления Религиозного кодекса связана с историей Pussy Riot. Недели две назад воскресным вечером НТВ показал фильм об участницах этой панк-группы, их сторонниках и противниках. Создатели этой грубо состряпанной ленты подводят зрителя к выводу о том, что молодые акционистки расколи российское общество: сочувствующие девушкам лица и их антагонисты столь возбудились, что готовы чуть ли не к боевым сражениям. Старая песня! Со времен позднего Горбачева общество пугали «Памятью», националистом Смирновым-Осташвили, Баркашовым, РНЕ и т.д. и т.п. Хотя стоило государству начать соблюдать свои же законы, пресекая хулиганство, пресекая пропаганду насилия, ликвидируя незаконные военизированные подразделения, как ситуация нормализировалась. Кстати, случайно ли инициатива Прохорова совпала с сегодняшним высказыванием премьера Медведева о целесообразности освобождения Толоконниковой и ее подруг? Или с антиклерикальной статьей недоучившегося семинариста Александра Невзорова, вышедшей сегодня же в «Московском комсомольце»? Все на продажу, лишь бы отвлечь внимание людей от действительных проблем.

Репрессивная реакция государства на вполне бесталанную акцию перфоманисток неожиданно создала для страны международную проблему. Более того, минутная акция девушек, топорно проведенная в неуместном месте, неожиданно ярко высветила для мира огромные проблемы российской бюрократической системы. Это и удручающая работа правоохранительной машины, и сложившаяся казуистическая идеология, и марионеточная общественность. Как теперь выходить из этой некрасивой истории? Вот и ищут выход. В устройстве очередных иллюзионов.

Но ведь решение можно искать в открытой внятной политике. Пресекать в рамках Административного кодекса не только перфомансы в храмах, но и безобразия так называемых православных активистов, срывающих среди бела дня рубашки с неугодных им людей, учиняющих бузу на разрешенных митингах, как это случилось недавно на Ходынском поле. Ведя диалог с независимой общественностью…

«Свобода лучше, чем несвобода» — в границах таких банальных лозунгов, ни к чему не обязывающих и ни к чему не приводящих, и заключена, на мой взгляд, инициатива Прохорова. Можно еще поднять вопрос о защите детей, как это недавно сделали депутаты Госдумы, вызвав у общественности опасения за свободу в Интернете. А то еще можно вспомнить про борьбу за мир, как ее понимали в СССР.

Оригинальным образом Прохоров встревожен угрозами светскому характеру российской политики и государства. Он пишет, что защищая конституционную норму об отделении Церкви от государства, светская культура выступает «защитницей религиозного выбора». Однако государственному устройству современной России не грозит клерикализация. После 70 лет советской диктатуры для осуществления данного процесса нет соответствующего общественного «материала». Да и правящая элита, уходящая корнями в советскую атеистическую номенклатуру, этого не допустит. Разве в виде фарса и новой формы муштры для масс? Но для предотвращения этой опасности не нужен никакой дополнительный Религиозный кодекс. Нужно, чтобы власть соблюдала нормы действующей Конституции и законодательства. Вопрос в характере власти, а не в отсутствии кодекса. Если власть не может исполнять свои обязанности без идеологического прикрытия, без заменителей вчерашней идеологии коммунизма, то проблема в том, чтобы заставить ее исполнять российские законы и международные обязательства.

Впрочем, в этом месте Прохоров поднимает одну реальную большую проблему, проблему преодоления «тлетворного» советского наследия. Но спрашивается, где он был раньше? Почему все прошлые годы не решал ее всеми способами, доступными для миллиардера и вроде бы «модернизатора»? И почему ее решение упирается в необходимость изобретать еще один «кодекс»?

Между прочим, крупнейшая русская либеральная партия, партия конституционных демократов, представляла свободную Россию демократической конституционной монархией, где гарантирована свобода совести, свобода для всех религиозных конфессий — при первенствующей роли Православной Церкви. Что-то вроде той модели, которая действует до сих пор в Англии с ее государственной религией. Светский характер государства, защищенность личности, свободы убеждений и права на их проявления в этой государственно-правовой конструкции, по мысли ее создателей, должны быть защищены не только законами, но и волей к свободе у граждан страны, у политической и культурной элиты. Когда этого стремления к свободе и воле к ней не имеется, тогда и появляются такие прожекты, как у Прохорова.

 Фотография РИА Новости