Вокруг России
За что судили Юлию Тимошенко
12 ОКТЯБРЯ 2011 г. ВЛАДИМИР НАДЕИН
Юлия Тимошенко получила семь лет лишения свободы за преступление, достойное высокой, но советской правительственной награды. Она проявила инициативу и порадела о благе народном. Она не осталась глухой к холодному безмолвию украинских кухонных плит. Над всей республикой трепетал угрюмый плакат «Газа нет!». Население стыло, зарастало коростой, и даже младенцам подавали то ли молочко, то ли молочное мороженое. Кто-то должен был разрубить этот дьявольский узел. Юля разрубила. Теперь сидит.
Это одна точка зрения. Есть и другая. Приближались выборы. Было ясно, что президентом Украины станет либо Ю. Тимошенко, на тот момент властный премьер-министр, либо В. Янукович, лидер оппозиции. Шансы Тимошенко считались чуть выше, однако знатоки украинской политики называли предстоящее мероприятие «выбором между ужасом и позором». Ужасом, сколь ни странным это покажется людям, далеким от местных нравов, считалась миловидная пожилая дивчина с густой русой косой. О её властолюбии и беспринципности ходили легенды. Позор олицетворял улыбчивый, чуть расплывшийся с годами парубок с двумя погашенными судимостями, в том числе за насилие и грабеж. Оба претендента на высшую должность страны в разное время и по разным, но отнюдь не политическим статьям, сидели в тюрьме. Электоральный зазор между дивчиной и парубком был величиною в статистическую погрешность, на кону была корона, и судьба могла обернуться злым оскалом и тому, и другому. В этих условиях поддержка В. Путина, который располагает не только обширной казной, но и бесспорным личным влиянием на миллионы украинцев русской ориентации, могла склонить чашу весов. Для Путина было важным выйти победителем в газовой войне. Для Тимошенко – получить от россиянина заверения в его поддержке. Ну, по крайней мере, в том, что московская агентура останется нейтральной. Такие заверения были даны, Тимошенко не постояла за ценой, и договор подписали в обстановке трогательных братско-сестринских объятий.
Это другая точка зрения. Есть и третья. Взаимная ненависть между двумя триумфаторами «померанчевого Майдана» к началу очередного избирательного цикла достигла градуса полной взаимной невыносимости. Президент Ющенко и премьер Тимошенко были готовы буквально на любую гадость, лишь бы досадить друг другу. Президент, не возражая по существу против зревшего соглашения, всячески затягивал его подписание. Премьер-министр сознавала, каким бедами ей грозил провал переговоров, на которые она сделала решающую ставку. Юлия Тимошенко приказала своей делегации просто не оглядываться на президентское фырканье, прекратила всякие консультации с Киевом и двинулась к подписанию соглашения напролом.
Это третья точка зрения. Есть четвертая, пятая и так далее версии, уходящие корнями в буйную джеймс-бондовскую конспирологию. Они занятны своими сюжетами и, возможно, послужат увлекательной основой для будущих исторических детективов. Впрочем, с только что прозвучавшим приговором соотносятся едва ли.
Когда Ю. Тимошенко, к своему внезапному ужасу, проиграла В. Януковичу на выборах, законность которых в Европе мало кто оспаривает, она вся отдалась мыслям о реванше. Но и новый президент, в принципе чуждый поэзии, не проникся милостью к падшим. Тут нет ничего странного. Во Франции нынче судят бывшего президента Жака Ширака. В Италии ждут-не дождутся прекращения полномочий премьера Берлускони, чтобы предъявить ему счет по многим предполагаемым грехам – от педофилии до уклонения от налогов. Да и вообще смена правительств в демократических странах имеет одной из самых главных целей именно это: возможность спокойно, без угроз и саботажа, разобраться в прегрешениях ушедшего режима. Именно эта неизбежность смены заставляет людей огромных полномочий и широких властных возможностей постоянно сверять свои шаги с законом.
Диктаторы на закон не оглядываются. Это делает их смельчаками на любых переговорах. Вот характерный пример из нашей истории. В 1989 году, во время переговоров в Рейкьявике, Горбачев и Рейган никак не могли договориться о сокращении ракет средней дальности в Европе. Рейган хотел сократить их числом побольше, Горбачев упорствовал. В какой-то момент Горбачев вдруг сказал: раз так, то давайте очистим Европу от всех ракет, вплоть до самой последней. Сказал и с удовольствием стал наблюдать за бывшим актером, побледневшим от неподдельного ужаса. Американского президента обычно называют самым влиятельным политиком планеты, но и он не мог позволить себе такой решительный шаг без дозволения Сената США, без одобрения его шагов военными профессионалами и общественным мнением своей страны.
В. Путина подобные заботы давно уже не обременяют. Это понятно. Но не обременяли они и Ю. Тимошенко. А вот это уже был просчет. Возможно, стань она президентом Украины, любые судебные разбирательства удалось бы замять, а с годами вся её переговорная самодеятельность поросла бы историческим быльем. Однако не выгорело.
Кроме семи лет отсидки, бывшего премьера присудили к полному возмещению убытков, которые, как сосчитано, она причинила Украине. Это полтора миллиарда гривен или примерно 180 миллионов долларов США. Ю. Тимошенко выслушала приговор сидя, назвала его местью своего заклятого недруга и, еще не покидая зала заседания, сказала, что режим Януковича скоро рухнет, причем не забыла и злополучные головные уборы, за которые нынешний президент получил свой первый срок. «Шапку Мономаха нельзя украсть, как ондатровую шапку», — выпалила она в лицо судье Печерского суда Родиону Кирееву.
Как показывает исторический опыт, тюрьма очень часто спрямляет путь к высшей власти. Из грязи в князи – процесс столь же естественный, как и из князи в грязи. Осуждение Юлии Тимошенко заняло меньше времени, нежели долгий процесс над египетским диктатором Хосни Мубараком. Но Мубарак далеко, а Украина – не Египет и даже не частично ошпаренная Советами Прибалтика. С позиций советского властного наследия, Украина – тот же Челябинск, только с Кобзарем в красном углу. Пример решительной Юлии заставит постсоветских начальничков все чаще пугливо ёжиться по ночам, но ещё цепче держаться за безраздельную власть в прочее время суток.