В обществе
Сталин и расщепленное сознание россиян
9 НОЯБРЯ 2011 г. СЕРГЕЙ ГОГИН
У замечательного актера Орского драмтеатра Валерия Медведева есть моноспектакль «Записки сумасшедшего» по одноименному произведению Гоголя. Из этого спектакля можно заключить, что главный герой, титулярный советник, сошел с ума не столько от любви к генеральской дочке, сколько потому что сама российская жизнь, с ее извращенной логикой и постоянным унижением, неумолимо подталкивает «маленького человека» к сумасшествию.
Одна из иллюстраций расщепленного российского сознания красуется сегодня в Ульяновске, на Московском шоссе, на здании механического завода №2. Это огромный портрет Сталина в военном кителе с наградами: горделивый разворот головы, юношески здоровый цвет лица, не испещренного оспой. Портрет висит более года: он был водружен к 65-летию Победы. Шизофрения же тут в том, что на въезде в город тебя встречает сначала православная часовня, призванная хранить город от всякого лиха, а через пару километров – портрет товарища Сталина, зримое воплощение этого лиха (для справки: согласно изданию «Симбирская голгофа», подготовленного местной епархией, с 1917 по 1938 год в Ульяновской области было уничтожено около 300 православных священников). Далее, в центре города, можно обнаружить неказистый, но все-таки памятник жертвам политических репрессий. При этом городская топонимика изобилует именами разного рода революционных злодеев, отечественных и зарубежных. А все вместе это называется – «Культурная столица СНГ», каковой Ульяновск был провозглашен в этом году, и никого в руководстве региона не смущает длинный список выдающихся деятелей культуры, искусства и науки, уничтоженных при Сталине и большевиках.
Симптомы исторической шизофрении можно найти во многих российских городах, включая столицу. Как подсказывает «Википедия», сегодня в России существует 70 памятников и бюстов Сталину (особенно много их в Северной Осетии), причем треть из них установлена уже в 2000-е годы. Последние же несколько лет можно вообще назвать ренессансом монументальной сталинианы – вопреки тому, что, по подсчетам общества «Мемориал», от сталинских репрессий в СССР пострадало 12 миллионов человек без учета членов их семей, из них 7 миллионов репрессировано без суда и следствия.
Огромный баннер со Сталиным видят гости города, которые едут из аэропорта в центр Ульяновска, не говоря о сотнях тысяч людей, ежедневно пользующихся этой оживленной трассой. Например, профессор Сорбонны, социолог искусства Кристиан Фейгельсон, недавно посетивший город, в личной беседе поделился впечатлением от увиденного: «Я был в шоке! Это как если бы я приехал в Берлин и увидел на улице портрет Гитлера».
Как сообщил руководитель городского комитета по архитектуре Александр Капитонов, портрет был установлен без согласования с мэрией, но соответствующее письмо из комитета руководство предприятия проигнорировало. В суд, однако, комитету идти не с чем. По действующим правилам благоустройства Ульяновска, руководители предприятий и учреждений не могут самовольно размещать в городе объявления, рекламу, информационные и справочные стенды, вывески. Физиономия генералиссимуса формально ничем из вышеперечисленного не является. Разводят руками и антимонопольщики: «Что рекламирует этот плакат? Товары? Услуги? Или это социальная реклама? Под федеральный закон «О рекламе» он не подпадает. Если же кого-то что-то оскорбляет, то в соответствии с Гражданским кодексом пусть обращается в суд за защитой чести и достоинства».
Таким образом, сегодня сталинисты удачно пользуются прорехой, существующей в российском законодательстве. Член правления международного общества «Мемориал» Ян Рачинский говорит, что правовой способ противостояния сталинизму сегодня затруднен тем, что у нас не дано правовой оценки деяниям большевиков и Сталина. Вот и ульяновский губернатор Сергей Морозов высказывался в том смысле, что Сталин не был официально признан врагом народа и преступником, поэтому его изображение законов не нарушает. Рачинский считает этот аргумент уязвимым: «Адольфа Гитлера тоже формально-юридически никто не признал преступником, потому что к началу Нюрнбергского процесса над нацизмом тот уже был мертв».
Остается ждать реакции самих граждан. Было бы логично, предполагает Рачинский, если бы в суд за защитой чести и достоинства обратились дети репрессированных, хотя они уже люди немолодые. Даже если юридическая перспектива у такого иска сомнительна, информация попала бы в СМИ. Но желающих пока не нашлось. Реакция ульяновцев на портрет Джугашвили оказалась прохладной. Вернее сказать, никакой. В том числе – нет никакой дискуссии в прессе. Как выразился один из депутатов городской Думы, «если людям нравится – пусть висит, кому он мешает?»
Пожалуй, типичной для местной интеллигенции является позиция, которую излагает предприниматель, доктор технических наук Исаак Гринберг. Он предлагает вообще избегать исторической дискуссии о личностях. «Нация по этому поводу никогда не договорится, – считает этот известный в городе общественный активист. – И сегодня те, кто способствует развязыванию подобных дискуссий, уводят народ от главного – от реальной оценки нынешней власти. Оставайтесь каждый при своем мнении, и давайте бороться за сохранение страны, которая рухнет, если мы не остановим сползание ее в пропасть. Втягиваться в дискуссию неуместно. Давайте лучше думать, как победить коррупцию».
Как и в брежневские годы, когда шоферы возили фото генералиссимуса на лобовом стекле, так и сегодня неосталиниана оказывается сцепленной с латентным социальным протестом. Чем хуже в стране социально-экономическая и политическая обстановка, чем аморальнее власть и телевидение, тем привлекательнее миф о мудром Сталине. Сегодня на щит его поднимают «левые» и националисты. Генеральный директор вышеупомянутого мехзавода №2 Наири Чатинян – из генерации новых амбициозных «красных предпринимателей», активист КПРФ, негласно противостоящий старой гвардии партийных функционеров. Он призывает к национализации сырьевой базы страны и промышленных гигантов, своей миссией считает возрождение отечественного машиностроения, чем, по его словам, и занимается.
По мнению исполнительного директора Фонда имени Ельцина Александра Дроздова, Сталин создал модель госкапитализма. Поскольку в мире все связано друг с другом, то, по логике, подрыв мифа о мудром Сталине означал бы подрыв монополии сегодняшней власти, знаменовал бы переход от модернизации в ее технологическом понимании (по Дмитрию Медведеву) к модернизации социально-политической, «мировоззренческой». «Красные» же капиталисты-сталинисты хотели бы сохранить этот госкапитализм для себя, их устроило бы простое замещение путинских элит на молодых коммунистических волков.
В последнее время феномен расщепления национального сознания в отношении фигуры и роли Сталина, сталинизма осмыслен в ряде довольно глубоких статей и книг. Например, как пишет Даниил Дондурей в заметной статье «Миф о Сталине: технология воспроизводства», в России нет цивилизационного заказа на деконструкцию и уничтожение мифа о Сталине – в силу сырьевого устройства отечественной экономики, «протовизантийской» политической культуры, порождающей элиты с архаичными установками, в силу того, что пиаровский проект «супер-Сталин» продолжает ежедневно работать, воспроизводя в массовом идеологическом сознании «основы жизни неофеодализма». Поэтому сегодня больше половины россиян, по разным опросам, считают роль «товарища Сталина» в истории положительной.
По словам Наири Чатиняна, снимать портрет генералиссимуса он не собирается, потому что «через год – снова юбилей победы, и еще через год – юбилей победы, и еще через год…» «Сталин – верховный главнокомандующий, – говорит он. – Кто отменяет его заслуги в победе? Мой дед воевал со словами «За Родину, за Сталина». Сталин навсегда в сердцах многих людей, и в моем тоже».
«Победа – это эпоха Сталина, и террор – это эпоха Сталина, – говорит в своем программном докладе «Память о сталинизме» правозащитник, председатель правления международного общества «Мемориал» Арсений Рогинский. – Примирить эти два образа прошлого невозможно, если только не вытеснить один из них, или, по крайней мере, не внести в него серьезные коррективы. Так и произошло – память о терроре отступила. Она не вовсе исчезла, но оказалась оттесненной на периферию массового сознания».
Ну а что же те двое из тандема, по которым страна сверяет рейтинги и орбиты планет? Разногласия между ними если и есть, то, скорее, стилистические. Оба признают, что Сталин совершил массу преступлений против своего народа. Дмитрий Медведев в интервью «Известиям» при этом оговаривается: «Люди, которые любят Сталина или ненавидят Сталина, имеют право на свою точку зрения». Владимир Путин в интервью поддерживает расхожий тезис о сохе и атомной бомбе, то есть о Сталине-модернизаторе, и считает, что, несмотря на жертвы, «никто не может сейчас бросить камень в тех, кто организовывал и стоял во главе этой победы» (имеется в виде победа в Великой Отечественной войне). Медведев опровергает мнение о ренессансе сталинизма в наши дни: «Ни в коем случае нельзя говорить о том, что сталинизм возвращается в наш повседневный быт, что мы возвращаем символику, что мы собираемся использовать какие-то плакаты, ещё что-то делать… Это абсолютно исключено. И в этом, если хотите, нынешняя государственная идеология и моя оценка как президента Российской Федерации».
Аккурат в те дни, когда это произносилось, «красный предприниматель» Чатинян повесил на стене своего предприятия тот самый портрет. Год спустя он же заявляет, что непременно установит в Ульяновске памятник товарищу Сталину. Для справки: по данным Книги памяти жертв политических репрессий, изданной областной прокуратурой, только в Ульяновской области при Сталине и большевиках репрессировано более 25 тысяч человек.
Фотографии автора