В оппозиции

Георгий-Предтеча

11 НОЯБРЯ 2011 г. АЛЕКСЕЙ КУЗНЕЦОВ

Запись в блоге безмерно уважаемой мной Марины Королевой, зам. главного редактора «Эха Москвы», имеет один существенный недостаток – отсутствие аргументации. В силу этого обстоятельства этой записи оппонируют, в том числе, и люди, вполне возможно разделяющие позицию автора. Аргументация, я уверен, появится. А пока – небольшая историческая справка.

92 года тому назад, в ноябре 1903 года, известный в то время деятель российского рабочего движения Алексей Евгеньевич Карелин писал своему товарищу о Гапоне:

«Гапон по своему внутреннему существу — не только не провокатор, но, пожалуй, такой страстный революционер, что, может быть, его страстность в этом отношении несколько излишня. Он безусловно предан идее освобождения рабочего класса, но так как подпольную партийную деятельность он не находит целесообразной, то он считает неизбежно необходимым открытую организацию рабочих масс по известному плану и надеется на успешность своей задачи, если отдельные группы сознательных рабочих сомкнутся около него и дадут ему свою поддержку. Таким образом он думает организовать, ведя дело возможно осторожнее, рабочее общество, в которое должно войти возможно большее число членов. Насчитывая в обществе несколько десятков, а, может быть, и сотен тысяч, можно организовать такую пролетарскую армию, с которой в конце концов правительству и капиталистам придётся считаться в силу необходимости… Вот план Гапона, и мы полагаем, что план этот имеет будущность».

Всем хорошо известно, чем закончился гапоновский «эксперимент». При этом не так уж важно, что платным агентом властей Георгий Аполлонович Гапон не был, по крайней мере, по состоянию на 9 ноября 1905 года (некоторые подозревают в том же Навального; думаю, и он в этом отношении чист). Чрезмерно честолюбивый человек, живший в обществе, где публичная политика в современном смысле слова еще не была возможна (напомним, что Манифест 17 октября в эту пору вряд ли кто-либо рискнет предсказать), Гапон увидел в зубатовском проекте организованного и подконтрольного властям рабочего движения свой шанс. Сейчас трудно определить, двигало ли им только честолюбие (как мне кажется) или он действительно близко принимал к сердцу проблемы питерских рабочих (как казалось ряду современников, знавших Гапона). Но факт остается фактом: инспирированное Гапоном шествие «к царю» под более чем верноподданническими лозунгами закончилось большой кровью и послужило сигналом к началу первой русской революции, весьма вдохновившей организаторов второй и третьей. Иными словами, священник с питерской рабочей окраины объективно оказался «провокатором» — тем, кто спровоцировал.

Какими бы ни были мотивы Алексея Навального, он должен понимать, что садится за карточный стол не просто с дьяволом – с двумя дьяволами. Один из них – современное российское государство, озабоченное сохранением любой ценой существующей ситуации, при которой можно бесконтрольно обогащаться; другой – российские ультранационалисты, которые стремительно умножились благодаря тезису, что «эти ребята могут пригодиться». Сейчас даже неважно, чей это тезис; проблема в том, что Навальный, по-видимому, поддался обаянию этого тезиса.

Гапона убили эсеры через год с небольшим после «Кровавого воскресенья». К этому моменту он совершенно заигрался в революцию и запутался в многообразных связях с полицией: то ли хотел выманить деньги для революции у охранки, всучив ей «липу», то ли действительно готов был выдать руководство эсеровской организации… Незадолго до смерти он писал: «Карлики и кроты! Вы видите только ближайшее, вид золота вас тревожит и смущает, и вы, как продажная женщина, не в состоянии понять гордое сердце, чувствующее себя выше всяких искушений».

Это я к чему? К тому, что на месте Навального я бы на всякий случай заранее ознакомился с историей вопроса…

 

Фотографии РИА Новости