В обществе
Памяти Галины Вишневской
12 ДЕКАБРЯ 2012 г. НИКОЛАЙ СВАНИДЗЕ
Галина Павловна Вишневская — великая женщина. Это, наверное, уже звучит как общее место, но это правда. Великая, во-первых, просто как женщина. Невероятно яркая, невероятно талантливая от природы, наделенная голосом потрясающей красоты и богатства, которым она от природы же умела управлять. Певица с великолепным тембром, с потрясающей дикцией, что вообще-то не слишком свойственно российскому оперному пению. Она была и великолепной актрисой с бешеным темпераментом. Прирожденная звезда с неописуемой цыганской притягательностью, которой невозможно сопротивляться. Смуглая, темноволосая, с огненным темпераментом. При этом по-цыгански же недостижимая. Сильная, жесткая, мощная. Царственная женщина. Встретиться с ней хоть раз и не оказаться во власти ее женского и человеческого обаяния было невозможно. Она сводила с ума мужчин на протяжении очень долгих лет и, главное, свела с ума того единственного человека, которого хотела свести с ума. Это был Мстислав Ростропович, человек под стать ей.
Вторая грань величия Галины Вишневской — то, что она смогла быть равновеликой своему великому мужу. Когда было нужно, при всей своей мощи и огромном честолюбии, она отступала в тень и пропускала его вперед, так, как обычно мужчина пропускает вперед женщину. Она пропускала его как звезду, в каких-то отношениях, может быть, еще более яркую, чем она. Галина Павловна осознавала это, и у нее хватало ума и характера отступить — даже не потому что она понимала, что так нужно, а потому что она его любила. Они безумно любили друг друга. У меня было несколько счастливых возможностей наблюдать их вместе, эти сцены производили очень сильное впечатление. Мстислав Леопольдович играл свою роль — балагурил, валял дурака. Он был очень остроумным человеком, очень простым в общении, он мог, когда хотел, быть экстравертным. Она же была, как всегда, неприступна и недосягаема, она сидела и смотрела на него, как взрослый смотрит на ребенка. Но при этом было известно, что какими-то важными семейными делами, как ни странно, заправлял он, и она допускала это, потому что знала, что его талант — не только посланный небесами талант музыканта. Это была великолепная пара, не только с точки зрения талантов каждого, но и по общности мировоззрения, гражданской позиции — очень жесткой, резкой, острой, последовательной и честной. Здесь Галина Павловна нисколько не уступала мужу.
Галина Павловна была очень твердым, очень гордым человеком. В ней было удивительное сочетание чисто женской и человеческой, гражданской гордости. Всегда с высоко поднятой головой, при этом без высокомерия. Абсолютно несгибаемая, сломать ее или даже уговорить было невозможно. Ведь за ней ухаживали первые лица советского государства — в те годы, когда отвергать эти ухаживания было физически тяжело и опасно. Тем не менее, она это делала. Она всегда великолепно знала себе цену.
В последние годы, после того как ушел Мстислав Леопольдович, она жила своей оперной школой, своими замечательными красавицами дочерьми Еленой и Ольгой. Конечно, ей было очень тяжело — это был как раз тот случай, когда ушла половина. Она изменилась. Было видно, что уже нет того блеска в глазах, и я связываю это не с физическим самочувствием и годами, а со смертью мужа. Это были тяжелые годы, но она доживала их гордо и с достоинством.