В оппозиции
Берут на слабо
23 АВГУСТА 2013 г. ЕЖЕДНЕВНЫЙ ЖУРНАЛ
Мосгоризбирком заявил, что кандидата в мэры Москвы Алексея Навального могут снять с выборов в связи с многочисленными жалобами избирателей на нарушения в избирательной кампании. Специально для «Ежедневного журнала» ситуацию комментируют представитель избирательного штаба Навального Владимир АШУРКОВ и политологи Алексей МАКАРКИН и Дмитрий ОРЕШКИН.
Владимир АШУРКОВ: Эти выборы вряд ли можно считать честными в условиях того, что квартиры наших сторонников обыскивают, проходят обыски в типографии, где печаталась наша агитпродукция. Мне кажется, заявление Мосгоризбиркома о том, что они могут снять кандидата с выборов, могло бы быть сделано и по поводу Собянина, когда мы подали жалобу по поводу разрешения от президента. Официально жалоба есть всего одна, она касается предположительно незаконной агитпродукции в квартире наших сторонников. Думаю, заявление Мосгоризбиркома — это часть кампании негативного пиара, проявления которой мы наблюдали уже несколько раз: когда прокуратура заявляла об иностранном финансировании на основании того, что какие-то иностранные IP-адреса использовались при переводе на избирательный счет через систему «Яндекс.Деньги», хотя в этом ничего незаконного нет. Мы видим, что, к сожалению, правоохранительные органы и Мосгоризбирком не являются нейтральными арбитрами в этой ситуации. Напротив, они оказывают давление, по крайней мере, информационное на нашего кандидата.
Алексей МАКАРКИН: Власти хотелось бы снять Навального с выборов. В этом случае были бы решены проблемы, связанные с присутствием этого неконтролируемого политика в публичном пространстве. Но одновременно резко снизилась бы легитимность выборов для среднего класса Москвы, в первую очередь, для его активной, модернистской части. Более того: возник бы элемент разочарования — если кандидата сначала допускают, а потом снимают, то это действует сильнее, чем прогнозировавшийся изначально недопуск кандидата к выборам, это воспринимается на эмоциональном уровне куда более негативно. Я не уверен, что будет идти речь о снятии Навального. Тем более что частью электората это будет воспринято как однозначно политическое решение. Кроме того, выдвигаемые властью аргументы, связанные с нарушениями, не очень значимы для тех людей, которые собираются голосовать за Навального или раздумывают над этим, не исключают такой возможности. Наше законодательство, связанное с выборами, довольно казуистично, и люди не воспринимают эти обвинения как такие грубые нарушения, за которые надо снимать. Они считают эти обвинения ангажированными, раздутыми, политизированными. Что касается конформистского электората, то он воспримет снятие Навального спокойно. Но дело в том, что раз уж столичные власти решили провести такую образцово-показательную кампанию, то для них, наверное, важно мнение значительной части населения Москвы, которая выступает за максимально широкую конкуренцию, включая радикального кандидата Навального.
Но у власти, скорее всего, есть и программа-минимум. Она сводится к ограничению возможностей электоральной экспансии Навального. Сейчас Навальный идет к новому избирателю, причем довольно активно. Он проводит по три встречи за день и стремится получить новые голоса. Это довольно аполитичный избиратель, не участвовавший в протестном движении, даже не очень ему симпатизировавший, но недовольный властью, чиновниками, коррупцией, бюрократией. Навальный идет к этим людям в спальные районы, стремится их расшевелить, привлечь на свою сторону. Вот для этого избирателя неприятна скандальность вокруг кандидата. Для него обвинения в любых нарушениях законов — фактор негативный. Наверное, заявления о том, что Навального могут снять, как минимум имеют целью создать ситуацию, при которой Навальный в публичном пространстве выглядел бы как кандидат скандальный, конфликтный, нарушающий закон.
Дмитрий ОРЕШКИН: Похоже, Навальный по-взрослому разбежался. В Кремле, когда вопрос, допускать Навального до выборов мэра Москвы или нет, только обсуждался, была произнесена замечательная фраза: «А что будет, если он наберет миллион голосов?» Если Навальный набирает миллион голосов, то рушится идея маргинальности оппозиции, ее проплаченности из Госдепа — одним словом, рушится та картинка, которую старательно выстраивали в Кремле в течение многих месяцев и лет. Поэтому, когда Навального допускали, власть шла на риск. Власть очень тщательно взвешивала шансы и решила: ладно, сейчас у него рейтинг 3-4%, предположим, он увеличит популярность в три раза, пусть будет 12-15%, ничего страшного, все равно победа нашего кандидата в первом туре обеспечена. Такой расклад был бы блистательным доказательством всех тех сочинений, которые показывали, что Москва, на самом деле, лояльна, поддерживает курс вертикали, да еще плюс к этому полностью сохранена картинка конкурентных, честных выборов, на которых мэр, представитель путинской вертикали, одерживает уверенную победу. Был и другой вариант — оставить Навального на нарах, нет человека — нет проблемы, выборы проходят традиционным образом, без серьезных соперников, то есть используется лукашенковский вариант, когда альтернативных фигур нет и на фоне оловянных солдатиков побеждает ныне действующий глава администрации. Решили попытаться «сделать красиво». Причем эта идея не упала с неба, ее возникновение объясняется московскими протестами, шумом, массовым негодованием, высказываниями в прессе, за рубежом и так далее. Власть пошла на риск в надежде, что Навальный останется ниже границы в 15%. А он, похоже, уже сейчас допрыгивает как минимум до 20%. В этом случае, если исходить из объема московского электората в семь с половиной миллионов, как раз получается как минимум миллион, а как максимум — полтора. В этой ситуации у власти начинается нервотрепка и дергание. Те, кто говорил: «Давайте его допустим», находятся в обороне, а на них наезжают те, кто говорит: «Вы обещали, а теперь что делать? Лучше было бы его с самого начала посадить — меньше шума было бы».
Как им действовать сейчас, как остановить Навального? Снимать — это скандал, причем гораздо худший, чем если бы его убрали с самого начала. Москва, естественно, вывалится на улицы, а у Собянина уж точно будет имидж человека, который всех обманул со своими разговорами про честные выборы. Это плохо и для Путина, потому что неизбежен и внутренний, и международный скандал, и неизвестно, что дальше будет с выборами. Сейчас начальники у себя внутри разбираются, кто же все-таки допустил слабину, кто сделал неправильный стратегический выбор, зачем нужно было «делать красиво», изображать европейцев, когда можно было поступить просто и привычно, по-лукашенковски, по-китайски или по-узбекски.
Хорошего выхода для власти из нынешней ситуации нет. Есть только плохой или совсем ужасный. Пока я вижу ставку на плохой выход. Это может быть создание вокруг Навального такой картины, при которой он дискредитирован в глазах избирателя. Отсюда вбросы про фирму в Черногории. Либо это могут быть действия, направленные на то, чтобы сделать его избирательную кампанию технически невозможной. Отсюда отказ «Авторадио» в ранее обещанной и проплаченной рекламе, которую оно должно было бы предоставить по закону. Отсюда же наезды на членов штаба Навального за то, что они не все деньги тратят так, как хотелось бы Мосгоризбиркому, а часть оставляют у себя на счетах. Претензия, на самом деле, бредовая, потому что вся кампания финансирования Навального построена как раз на частных пожертвованиях, а частными пожертвованиями люди могут распоряжаться так, как им это доверили жертвователи. Власть пытается представить дело так, будто Навальный нарушил закон, а следовательно, должен быть снят с дистанции. Навальный не глуп, он понимает, где и как будут искать. Наверняка у его штаба должно быть все прозрачно. Реальных способов доказать, что Навальный нарушает закон, у власти нет. Идеально для власти было бы, чтобы Навальный испугался, сам снялся с выборов или не смог продолжать избирательную кампанию. Потому что прямо его снимать все-таки некрасиво.
Сейчас власть делает устрашающие шаги, в частности, говорит, что будет снимать Навального. Это и зондаж общественного мнения, проверка, как люди среагируют, и попытка сделать так, чтобы готовность Навального переть на рожон слегка угасла. Поэтому я думаю, что нынешнее заявление Мосгоризбиркома — первая ласточка, будут и следующие, целью которых попробовать Навального на слабо. На самом деле это ошибочная стратегия и признак слабости власти. Если бы его и в самом деле решили снимать, то, думаю, сделали бы это сразу, без длительных процедур вроде заявлений о том, что Мосгоризбирком рассматривает такую возможность. Навальный вряд ли поддастся на это, поскольку отступать ему некуда: если он снимается с выборов, перед ним гостеприимно раскрываются двери тюрьмы на пять лет. Сейчас у него, по крайней мере, есть неприкосновенность и возможность набрать тот самый миллион или полтора миллиона голосов, с которыми его сажать будет труднее. Посадить политического деятеля, у которого как минимум вторая позиция в рейтинге популярности Москвы — так поступают в Китае или Пакистане, российской власти такой сценарий не очень нравится. Но и власти тоже отступать некуда: там понимают, что Навальный с каждым днем набирает все больше. Сейчас идет игра, которая называется «кто первый испужается», но власть, судя по всему, пугается раньше и ведет себя истеричнее. Навальный реагирует спокойно и вполне предсказуемо.
Хитрость в том, что Навальный вступил в своего рода зону турбулентности: что бы про него ни говорили, сейчас это идет ему на пользу просто потому, что любые наезды власти пробуждают спящий, несформулированный, глухой протестный настрой в московском обществе. Такой настрой есть, и это даже не личная заслуга Навального, это заслуга самой власти, которая надоела, достала, раздражает. Людям хочется перемен. И благодаря тому, что именно на Навального больше всего наездов, его имя все время на слуху, он вопреки желаниям московских властей приобретает имидж единственного альтернативного кандидата — человека, который не боится. Те, кто не обращал внимания на выборы, не интересовался политикой, пробуждаются благодаря этому шуму. А поскольку они настроены к власти скорее скептически, чем восторженно, они вероятнее всего будут поддерживать Навального как какую-то альтернативу. Естественно, он мифологизируется, делается героем, который один выдерживает давление всей системы, крутым парнем, которого наше общественное мнение всегда ищет и любит. То, что делает власть по отношению к Навальному, скорее вызывает к нему симпатию, чем протест.