В обществе

Россия в кольце судов

29 ОКТЯБРЯ 2005 г. АЛЕКСАНДР РЫКЛИН

На минувшей неделе наша страна фактически подверглась юридической атаке. Тем не менее, вряд ли три громких дела – Виталия Калоева, отомстившего за смерть семьи швейцарскому авиадиспетчеру, Виктора Христенко, подозреваемого американским судом в присвоении чужой собственности, и наших рыболовецких шхун, задержанных норвежскими правоохранительными органами – как-то связаны между собой. Хотя общее в них, несомненно, есть. А именно: реакция официальных лиц России и наших государственных СМИ на эти, повторю, вроде бы никак не связанные истории.

Обстоятельства одного из дел кажутся мне совершенно очевидными. Двух других – в существенно меньшей степени. Начнем с очевидного.
Сегодня большинство обозревателей сходятся на том, что американским акционерам ЮКОСа вряд ли удастся отсудить у правительства РФ и ряда государственных компаний три миллиона долларов. Поэтому министр энергетики Виктор Христенко (по совместительству член Совета директоров Газпрома), которому в США была вручена повестка в суд, может спать спокойно. (Пока.) Иск на вышеупомянутую сумму подан в один из американских судов. Доводы потерпевшая сторона приводит следующие: дескать, то, что случилось с ЮКОСом – национализация в чистом виде. Следовательно, правительство должно заплатить компенсацию всем акционерам. Излишне говорить, что российская сторона с такой трактовкой не согласна. С ее точки зрения, все претензии должно предъявлять бывшему менеджменту ЮКОСа. Пожалуй, я тоже позволю себе не согласиться с тезисом о национализации.

Какая же это, в самом деле, национализация? Ни секунды не сомневаюсь, что пройдет некоторое время (хочется верить, что не слишком продолжительное) и справедливый суд установит истинных фигурантов этой беспрецедентной по своим масштабам уголовной операции. И тогда выяснится, что есть вполне конкретные люди, с именами, фамилиями и должностями, которые участвовали в разграблении нефтяного гиганта из личных, корыстных побуждений, что часть активов оказалась распиханной по вполне конкретным карманам, что имел место так называемый откат и т.д. Так что это — никакая не национализация даже по формальным признакам.

Все гораздо сложнее в деле российских рыбаков, мирно промышляющих браконьерством у берегов Шпицбергена. Вообще-то мирно промышляли только два траулера, арестованных в начале недели. Капитана же третьего судна, под причудливым названием «Электрон», державшего на борту двух заложников из норвежской рыбоохранной службы, язык не поворачивается и рыбаком-то назвать. Рыбаки обычно не занимаются пленением людей.
Вообще-то наших морских волков можно понять – они не виноваты, что треска ушла из российской экономической зоны в норвежскую. Хотя, возможно, ушла она как раз потому, что у нас ее истребляли нещадно, а там – по-божески. Да и статус прибрежных вод (с точки зрения российского правительства) вокруг Шпицбергена по-прежнему – предмет дипломатических переговоров. Как и размер ячеек рыболовецких сетей. Понятно, что норвежцы питаются регулярнее и лучше жителей России. Отсюда и другие представления о том, какую рыбу следует считать крупной. Наша «крупная» рыба для норвежцев – малек, не подлежащий вылову. Но одно дело – штрафы, сети и споры, где чьи воды и зоны, и совсем другое – морское пиратство с захватом заложников.

История несчастного Виталия Калоева, с одной стороны, совершенно ясная – нет никаких сомнений в том, что именно он зарезал норвежского авиадиспетчера, виновного в крушении самолета, на котором летела вся семья Калоева. С другой — она плохо поддается беспристрастному анализу. Оценить поступок этого человека с точки зрения морали, по-моему, невозможно. Психиатрическая экспертиза признала Калоева вменяемым. Ну не знаю. У меня есть большие сомнения, что человек, переживший такое, может в принципе считаться психически устойчивым, несмотря на любые медицинские показания. Калоев получил восемь лет тюрьмы.

Вот три совершенно разные истории. Однако, как ни странно, наши официальные лица и госканалы комментировали их примерно одинаково. Слова, разумеется, произносились разные. Но вот интонация, подтекст и конечные выводы были практически идентичны. Из комментариев телеведущих выходило, что во всех этих случаях Россия и ее граждане стали жертвами предвзятого к себе отношения и неправомерных действий со стороны иностранных правоохранительных структур.
Про ЮКОС я не говорю – с ЮКОСом все понятно. Но кто мне объяснит, почему капитана-пирата, силой удерживающего на своем судне граждан иностранного государства, надо объявлять чуть не национальным героем? А зачем надо было поднимать такую шумиху вокруг дела Калоева? В Швейцарию даже прилетел глава Северной Осетии Теймураз Мамсуров. С одной-единственной целью – присутствовать на суде. А все новостные программы последних дней начинались с сюжета о ходе судебных слушаний и были буквально пронизаны обличительным пафосом в адрес швейцарского правосудия. Как будто Калоева судят незаконно. Как будто он не убивал авиадиспетчера Петера Нильсена.

Похоже, мы окончательно вернулись в ту эпоху, когда любая, даже самая справедливая претензия к нашей стране рассматривалась как происки «мировой закулисы», как согласованная и заранее подготовленная кампания против нашей прекрасной родины и ее законопослушных граждан. Когда как бы само собой разумелось, что ни о какой объективности не может быть и речи, если с одной стороны Россия (или ее граждане), а с другой – остальной мир. При таком международном позиционировании, при таком понимании наших национальных приоритетов и интересов, боюсь, мы навсегда останемся с другой стороны – противоположной всему цивилизованному миру.