В оппозиции

Прямая речь

13 НОЯБРЯ 2013 г.

Зоя Светова, журналист The New Times:

На сегодняшний день существует большая лакуна в законе, идущая ещё из советских времён, из сталинского ГУЛАГа, благодаря которой во время перемещения заключённых по этапу вся информация скрывается от родственников, что является совершенно бесчеловечным явлением, совершенно не из нашего времени. Поэтому, строго по закону, точнее, по отсутствию закона, они не обязаны сообщать о таких вещах, что они и делают. То, что сейчас ответили на звонок Лукина — у нас нет стопроцентной уверенности, что это всё правда. Пока не приедут родственники и адвокаты и не увидят Надежду, мы не можем быть уверены на сто процентов, что так и есть. Поэтому давайте дождёмся встречи адвокатов с Толоконниковой, когда она расскажет, каким образом её перемещали, как она ехала и действительно ли находится в тюремной больнице.

В принципе, это чудовищное беззаконие, что человека могут везти так долго, уже почти месяц. Привезти быстрее её не могли потому, что они же формируют этапы, её не могут везти одну. Всей этой историей они просто показали Толоконниковой, её адвокатам, да и всем остальным, грубо говоря, кузькину мать. Продемонстрировали, кто в доме хозяин. Хотим — будем месяц тащить по этапу. Ты делаешь всякие заявления о том, что у нас беспредел творится в системе исполнения наказаний, вот мы тебе за это отомстим, будем везти тебя, как всех остальных, а не как в Мордовию, за одну ночь. Нужно же вспомнить о том, что и Машу Алёхину очень долго доставляли до Перми, почти три недели. Как везут обычно заключённого? Делают остановку в каждом СИЗО, которое есть на пути следования, это стандартная практика. И Толоконниковой показали, как это происходит со всеми. Но, повторяю, опять же нужно дождаться, что она расскажет своим адвокатам.

Дело в том, что сотрудники ФСИН не понимают одной простой вещи — всё, что происходит в их гулаговской системе, рано или поздно становится известно благодаря людям, которые выходят и рассказывают о том, что там было. Чтобы это предотвратить, им надо просто всех этих людей убить, только тогда никакой информации выходить не будет. Например, сейчас нам стало известно, что в нескольких мордовских колониях заключённые голодают в знак протеста против того, что их там избивают, вымогают у них деньги. И это становится известно, потому что люди об этом рассказывают. Скрыть, что происходит в колониях, сейчас невозможно.

Никакого ограничения по времени, которое Толоконникову могут так возить, нет. Это может продолжаться сколько угодно — месяц, два. Могут даже до освобождения, хотя, скорее всего, не будут, потому что эта история очень публичная, Владимиру Лукину уже звонили известные люди и выражали озабоченность по поводу того, что ничего неизвестно о судьбе Надежды, и власть понимает, что какую-то информацию нужно выдавать. Но в принципе они не обязаны этого делать, потому что не существует никакого закона, зато существует очень большая дырка в законе. Точно так же, как нет никакого закона, который разрешал бы подследственным или осуждённым выезжать на похороны своих родственников, как мы видели в случае с Михаилом Косенко. Это всё — атавизмы советской пеницентарной системы. С человек, который в неё попал, можно делать всё, что угодно, его можно бесконечно возить по этапу, запрещать выезжать на похороны, если у него умирают родственники, даже под конвоем. Это всё из одной серии. И если мы хотим считаться цивилизованной страной, мы должны эти вещи законодательно ликвидировать.

Дмитрий Динзе, адвокат Надежды Толоконниковой:

Возить Надежду до самого освобождения они не могут. А вот не сообщать они имеют право, потому что это документы «для служебного пользования», их скрывают из соображений безопасности перевозки и, возможно, безопасности самого человека, которого этапируют. Это всё предусмотрено их внутриведомственными инструкциями, к которым мы не имеет доступа.