Вокруг России
Прямая речь
21 ЯНВАРЯ 2014 г.
Алексей Малашенко, Институт востоковедения РАН, профессор:
«Женева-2» — это в любом случае хорошо, несмотря на то, что было отозвано приглашение ООН Ирану, и несмотря на кучу проблем, которые предстоит обсуждать. Но скорее всего «Женева-2» ничего не решит. И будет «Женева-3», «Женева-4», может быть, «Женева-5» и так далее, однако локомотив урегулирования сирийского вопроса постепенно становится на рельсы.
На сегодняшний день самая главная проблема — Иран. Потому что Ближний Восток — это такой уменьшенный слепок многополярного мира, о котором сейчас модно говорить. Что такое многополярный мир вообще — пока довольно сложно сказать. А вот на Ближнем Востоке он себя проявляет, там как минимум четыре, иногда пять, а то и шесть полюсов. Но четыре из них очевидны — это США, Россия, Иран и Саудовская Аравия. И решать без одной из этих сторон какие-либо проблемы совершенно невозможно. Поэтому то, что в Женеву не был приглашён Иран — очень плохо, так как «Женева-2» в результате не будет полноценный конференцией.
Судя по всему, иранцы были к этому готовы, они переждут нынешнюю ситуацию и в дальнейшем будут продолжены поиски согласия даже не с оппозицией, а с Саудовской Аравией, и может быть, это к чему-то позитивному и приведёт. Тогда следующая «Женева» будет уже более полноценной и более серьёзной. Главное, когда выяснится, что в этот раз не принято никаких окончательных решений, не нужно из-за этого впадать в панику и отчаиваться. Всё равно какое-то движение началось, и пусть люди лучше говорят, чем стреляют.
Россия в каком-то плане угадала, как будет развиваться ситуация в Сирии, потому что была единственной страной, которая считала Башара жизнеспособным. Были какие-то свои причины, чисто психологические, с самого начала Россия полагала, что это — последний оплот постсоветского влияния. Москва была последовательна, и события пошли таким образом, что Башар показал, во-первых, свою вменяемость, а во-вторых — что ему очень трудно найти позитивную альтернативу. Потому что оппозиция выглядит, в общем, достаточно забавно. И в этой ситуации такие страны, как, например, Турция признали, что Россия была права, когда поддерживала Асада, потому что лучше него никого нет. То есть Россия проявила, если угодно, какое-то упорство, если хотите — дипломатический талант, и угадала, как всё будет. Бывает и так, мы критикуем руководство, а в данном случае оно оказалось право.
Отсутствие на «Женеве-2» Ирана — это, в первую очередь, позиция Саудовской Аравии, которая боится Ирана и устала от него. Но дело в том, что сам Иран другой. Иран сегодня — это не тот Иран, который был год назад. Год назад Иран был априори враждебен Америке. Сегодня мы видим, что Тегеран согласился на 5% обогащения, с него постепенно снимаются санкции, это тот Иран, про который говорят, что там начинается «перестройка». Сразу всё это переварить в той же Америке невозможно, но США постепенно приходят к выводу, что нынешний Иран — новый, а его действия это доказывают. Естественно, это пугает Саудовскую Аравию. Поэтому всё будет зависеть от отношений между Тегераном и остальным миром, и пока что эти отношения, на мой взгляд, прогрессируют.
Преувеличивать религиозные причины в данной ситуации не стоит. Конечно, есть шиитский фактор, говорили, что может возникнуть какая-то шиитская ось из «Хезболлы», алавитов, чуть ли не Йемена и Бахрейна и так далее. Да, у Ирана были амбиции. Но, во-первых, они были при Ахмадинежаде. Не думаю, что Роухани сейчас начал бы эти амбиции развивать. Потом алавиты — всё-таки не совсем шииты, это несколько другое течение. А разговоры о том, что Россия всегда поддерживает шиитов против суннитов, что также иногда можно слышать — это просто глупость. Да, религиозный фактор имеет огромное значение, но в данном случае не определяющее. Кстати, это показала и сирийская оппозиция, где произошёл раскол и исламистские радикалы, в общем, не оказались главной силой.
Владимир Сажин, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, профессор:
Начнём с расхождения сторон в позициях относительно ближайшего будущего Сирии. Мы знаем, что решение «Женевы-1», принятое полтора года назад, предполагало, что управлять страной будет переходное правительство. И это правительство понимают по-разному, с одной стороны, Дамаск и Тегеран, с другой — оппозиционеры вместе с их союзниками. В чём разница?
Оппозиционеры и поддерживающие их силы под переходным правительством подразумевают правительство без Башара Асада, со значительным представительством оппозиционных сил, приблизительно как было в Ираке после свержения Саддама Хусейна. В свою очередь, власти Сирии и Ирана видят переходное правительство несколько иначе — они считают, что нынешний режим, во главе с президентом Асадом, должен остаться, но в правительство должны влиться некоторые представители оппозиции. Это принципиальное различие в подходах.
Как мы знаем, на «Женеве-1» Иран представлен не был, и о своей поддержке выдвинутой там концепции и принятой резолюции никогда не говорил. Теперь это послужило формальным поводом к тому, чтобы отозвать приглашение на конференцию «Женева-2», которое было отослано генеральным секретарём ООН буквально вчера. Оппозиция сразу резко выступила против присутствия Ирана, ее поддержала, в первую очередь, Саудовская Аравия, которая заявила, что страна, не поддерживающая резолюцию «Женевы-1», не имеет права присутствовать и сейчас. Кроме этого, они сказали, что вообще не хотят видеть Иран за столом переговоров, поскольку тот принимает активное участие в гражданской войне на стороне Башара Асада. Саудовска Аравия заявила, что они готовы разговаривать с Ираном только в случае, если тот выведет из Сирии все свои силы.
Непосредственно войск Ирана там нет, но есть очень мощная финансовая поддержка. Кроме того, в Сирии действуют боевые отряды «Хезболлы», которые вооружены и поддерживаются Ираном. «Хезболла» имеет структуру как политическую, так и чисто военную, и все ее части очень активно и результативно действуют в Сирии, оказывая поддержку режиму Асада. Одновременно Иран направил туда советников из корпуса Стражей исламской революции, которые во многих случаях руководят и направляют боевые действия антиоппозиционных сил.
Вот такая на сегодняшний день расстановка сил, и таким образом Иран не попадёт на конференцию.
Впрочем, коалиционные силы, которые будут представлять оппозицию в Женеве, тоже поредели, из-за расхождения в вопросе, стоит ли вообще вести мирные переговоры, часть группировок откололась от коалиционных сил. И хотя до встречи в Женеве остаётся чуть меньше суток, сказать, кто конкретно будет представлять оппозицию, пока трудно. Лично я считаю, что в мирной конференции по Сирии должны принимать участие все стороны, которые каким-либо образом связаны с гражданской войной. Имеется в виду и Саудовская Аравия, и Иран, и умеренная сирийская оппозиция. Саму оппозицию я делю на «вменяемую» и «невменяемую». Невменяемые — это радикалы, связанные в большей или меньшей степени с «Аль-Каедой». Они не вели разговоры о готовности вступить в переговоры, да и приглашать их никто не собирался. Это террористы, которые не идут ни на какие переговоры и ведут вооружённую борьбу не только против режима, но и против умеренных или, как я их называю, вменяемых, оппозиционных сил. А вот вопрос об умеренной или «вменяемой» оппозиции стоял, конечно, серьёзно. Потому что, действительно, чем больше было бы от них участников, тем более это мероприятие было бы представительно и эффективно.
Но должен сказать, что, конечно, «Женева-2» не решит сирийскую проблему. Это безусловно. Однако присутствовать там будут около 40 различных стран, несколько международных организаций, непосредственно связанных с регионом, и хотя обидно, конечно, что не будет Ирана и части вменяемой оппозиции, в любом случае положительный момент в этой конференции есть.
Во-первых, сразу проявится, кто из оппозиции, да и вообще из представленных сторон, не желает мирного исхода гражданской войны. Кроме того, на таком представительном форуме, где будет столько стран, можно будет принять какие-то меры в отношении умеренной части оппозиции, которая соглашается на переговоры. Что касается радикалов, то с ними нужно бороться силовыми методами, но, безусловно, с мандатом Совета безопасности ООН. А на отколовшуюся умеренную оппозицию можно оказать давление финансово. Так что в любом случае польза от «Женевы-2» будет, потому что непосредственные участники смогут обсудить ситуацию, посмотреть, какие можно сделать перегруппировки сил и средств, чтобы всё-таки решить сирийскую проблему мирным путём. Сам обмен мнениями, особенно между сирийской властью и оппозиционерами, даже пусть их частью, это уже положительный момент.
Почему Сирия так важна для Ирана, достаточно ясно. Режим Башара Асада — это единственный военно-политический союзник Тегерана в регионе. И юридически, и духовно. И терять такого союзника Иран, конечно, просто не может. В случае потери Башара Асада позиция Ирана в регионе сильно ослабнет. Через Сирию идёт завязка и на иранскую «Хезболлу», которая действует в Ливане против Израиля, и в целом на Палестину, на Западный берег, на Газу. В общем, там много факторов. И не надо забывать, что религиозно, идеологически режим Асада — мусульмане-алавиты. Можно накопать много тонкостей, но в Иране считают, что алавиты близки к шиитам, а сейчас мы видим что на Ближнем Востоке и вообще в мусульманском мире всё сильнее проявляется противостояние между двумя течениями ислама: шиизмом и суннизмом. Если говорить философски, то в Сирии происходит столкновение шиитского Ирана с суннитской Саудовской Аравией. Напрямую они там не действуют, но активно поддерживают противоборствующие стороны. То есть это поле битвы двух столпов, самых главных государств, придерживающихся разных ветвей ислама.
Отсутствие на конференции Ирана — в большой степени неудача США, потому что в последние дни Вашингтон был не против участия в «Женеве-2» Ирана. Но они не смогли дожать оппозицию, заставить её согласиться с присутствием иранской делегации. Нужно понимать, что российская дипломатия не имеет рычагов давления ни на сирийскую оппозицию, ни на Иран. Москва совершенно объективно утверждала, что там должен быть представитель Тегерана, и я как специалист по Ближнему Востоку могу только подтвердить — он был бы желателен. Но как сегодня сказал Лавров, отсутствие Ирана — это не катастрофа. Что же делать, если не получилось? Было бы хуже, если бы вся оппозиция не поехала, зато был бы Иран.