В обществе

Прямая речь

29 ЯНВАРЯ 2014 г.

Вадим Прохоров, адвокат:

Как адвокат я хочу сказать, что к великому сожалению в России ещё в достаточной мере не сложился культ уважения к нашей профессии. В США, когда президент Клинтон забыл или по какой-то другой причине не заплатил взносы в ассоциацию адвокатов, его оттуда совершенно спокойно исключили, несмотря на то, что в этот момент он был президентом. И ему пришлось срочно этот вопрос решать, платить взносы и так далее. То есть это корпорация, которая себя уважает, люди в которой защищают друг друга, своих коллег. Это очень правильно, и, я надеюсь, такая ситуация будет складываться и у нас. Потому что если адвокат не чувствует себя защищённым, то ни один человек в стране не может чувствовать себя защищённым. Для многих адвокат — это последняя надежда, для обвиняемых, для преследуемых правоохранительными органами. И эту инициативу по защите нашего коллеги я полностью поддерживаю и надеюсь, что, может быть, наконец-то стала складываться корпоративная культура взаимной поддержки адвокатов, что совершенно правильно. Эта корпорация должна самостоятельно создавать свои ценности, люди должны защищать свою культуру и своих коллег, и опыт показывает, что постепенно это начало складываться. К счастью, пока что примеров преследования адвокатов не так уж много, но, чтобы их не стало больше, очень важно, чтобы эта солидарность была.

Дмитрий Динзе, адвокат:

Если человек совершил преступление и этому есть доказательства — он будет отвечать. Другое дело — если это всё надуманно и сделано для того, чтобы вывести адвоката из процесса, лишить его возможности осуществлять свои, предоставленные законом полномочия. Следствие иногда делает так называемую «подставу» для слишком рьяной защиты, это бывает по некоторым делам, когда СК и прокуратура чувствуют, что с этим адвокатам им не справиться и знают свои косяки. Но если он действительно подговаривал людей на то, чтобы они давали ложные показания и платил им за это деньги, то это — преступления, совершённые сознательно и обдуманно, и за них нужно нести ответственность. Существует определённая часть работы адвоката, которая проходит на грани допустимого, когда приходится общаться со многими свидетелями, в том числе и со стороны обвинения, и выявлять факты, связанные с фальсификациями по уголовному делу. Часто сторона обвинения потом преподносит это как давление адвоката на свидетелей.

Но в этом случае господин Мусаев должен был сам себя уберечь: если он говорил с каким-то важным свидетелем, то стоило делать это под диктофон или под видеозапись, или на протокол опроса, который он имеет право производить. И тогда бы вопросов к самому Мусаеву было бы гораздо меньше. То же самое по поводу оплаты этих билетов и всего остального. Он должен был бы заказать билеты на имя человека, привезти его сюда, оплатить гостиницу, и все надлежащие доказательства этих действий принести следователю. Чтобы не возникала ситуацию, когда получается, что он дал деньги и подкупил свидетеля.

Мне кажется, что подобная массовая поддержка должна осуществляться в том случае, если информация, которая имеется у Мусаева о том, что он делал всё законно и у него всё надлежащим образом оформлено, бесспорна. Он должен был выложить все эти документы в сеть, показать людям, что всё нормально, а Следственный комитет просто придумывает какую-то чушь и раздувает дело в целях того, чтобы «подвинуть» его от этого процесса и сделать из него лицо, не уполномоченное производить защиту по уголовному делу. Не нужны оголтелые протесты, не подкреплённые какими-либо доказательствами. А если доказательства есть, как в случае «Болотного дела», значит, они не скрываются и общественность их знает. В «деле Константинова», в котором я тоже участвую, мы размещали в интернете все материалы, всё показывали, всё рассказывали, там нет ничего, закрытого от общества. А в «деле Мусаева» есть только слова самого Мусаева и слова Следственного комитета. Кого хочешь, того и поддерживай, но и в том, и другом случае поддержка будет необъективна, потому что мы не знаем, какими фактами обладает каждая из сторон.

Зоя Светова, «The New Times»:

Очень важно, что адвокаты так отреагировали на обвинения в адрес Мурада Мусаева, тем более что не очень понятно, за что Следственный комитет и прокуратура его преследуют. Как и его коллеги, я считаю, что в его действиях нет никакого состава преступления, и возбуждать уголовное дело о том, что он якобы подкупал присяжных, совершенно незачем. Речь идёт о каких-то тайных причинах, по которым СК и прокуратура на него ополчились. Я совершенно не знаю, в чём тут дело, но мне кажется, что единственная возможная его защита — корпоративная солидарность, которая, к сожалению, очень редко встречается в юридической среде. Например, если вспомнить историю Светланы Бахминой, юриста ЮКОСа, то в её случае адвокаты не выступали с таким единством, от юридического сообщества писем в её защиту не было. Это один из первых случаев защиты адвокатами адвоката на моей памяти, и мне кажется, что это единственное, что может защитить Мусаева и дать надежду на то, что дело в отношении него будет прекращено.

Никаких глобальных прогнозов тут делать нельзя, потому что мы сталкиваемся с проявлением корпоративной солидарности по поводу конкретного случая. Ясно, что адвоката преследуют незаконно, вменяют ему преступления, которые он явно не совершал, что есть какое-то второе дно, и с ним сводят счёты по какой-то другой причине, в результате каких-то иных обстоятельств. Адвокаты это чувствуют, и поэтому его защищают. Но говорить, что они всегда будут защищать друг друга, мы не можем. Это конкретная, частная история. Но при этом Мусаев — адвокат, известный тем, что он действительно в хорошем смысле профессионал, и коллеги знают его как человека, который добивается результатов, насколько возможно, в защите своих клиентов, работает, прежде всего, профессионально и добросовестно. Поэтому другие профессиональные адвокаты вступаются за него, так как понимают, что подобная ситуация может возникнуть и с ними самими. Потому что и Генпрокуратура, и СК, и судьи относятся к адвокатам как к людям третьего сорта и своим врагам. Не как к процессуальным, а как к реальным противникам. У нас теоретически есть так называемый «состязательный процесс», но реально мы видим, что адвокат — это просто мальчик для битья. И именно поэтому адвокаты так возмутились: они хотят защитить не только Мурада Мусаева, но показать общественности и прокуратуре, что они готовы бороться за него так же, как он борется за своих клиентов.