В Кремле

Прямая речь

5 МАРТА 2014 г.

Алексей Макаркин, политолог, заместить директора Центра политических технологий:

Пресс-конференция проходила в момент, когда решается вопрос, что делать дальше. Минималистский сценарий, приемлемый для российской власти, — это сохранение фактического контроля над Крымом. Сценарий максималистский — расширение этого контроля за пределы полуострова, на юго-восток Украины, и создание там какого-то нового образования, которое будет оппозиционно нынешней украинской власти.

Самое главное, что произошло на пресс-конференции, — был дан чёткий сигнал, что максималистский сценарий отложен, а может быть, и отменён. Президент оговаривался, что какие-то шаги ещё возможны, но всё-таки ясно давал понять, что военные учения закончились, войска возвращаются, и следовательно, снимаются самые большие опасения украинской стороны, что российские силы перейдут границу не только в Крыму, а появятся в Донецке и в Чернигове. Понятно, что Чернигов — не юго-восток, но некоторые высказывали разные идеи и относительно примыкающего к России северо-запада. Президент дал понять, что этот вариант не реализуется.

Это произошло по ряду причин. С одной сторон — реальная ситуация на юго-востоке. Там в течение нескольких дней шли очень активные попытки собрать местное население под российским флагом, но в результате ничего не получилось. Более того, эти действия только усилили ощущение совершенно не враждебной нам элиты востока, среди которой нет даже умеренных националистов в российском понимании этого слова, не говоря уже о каких-то «бандеровцах», что они должны жить в Украине. У них есть много претензий к новым властям, но они хотят высказывать их Киеву непосредственно, добиваясь защиты своих интересов. Акции, проходившие там, очень демонстративные, с подъёмом российских флагов над госучреждениями, с требованиями от депутатов принять радикальное решение, чуть ли не с требованием выхода из состава Украины или о проведении референдума в кратчайшие сроки, буквально через несколько дней, оказались немногочисленными. Бытующее у нас представление, что России стоит только дать знак и сотни тысяч людей на востоке Украины выйдут и скажут своему руководству, что они хотят жить в России, не подтвердилось.

Ещё один момент — позиции Запада, в первую очередь Германии, которая приняла на себя неформальную функцию переговорщика. В числе стран «большой восьмёрки» есть разные мнения, что надо делать, но все они уверены, что решения России носят неприемлемый характер. Эта консолидация — ключевой фактор в понимании позиции Запада. Уже внутри есть разные мнения о том, стоит ли исключать Россию изG8, есть мнение немецкой стороны, что не надо идти на столько резкие шаги, лучше ещё раз всё обсудить, может быть, добиться какого-то компромисса.

Часто говорят, что Запад против нас, но есть другие страны, которые также не хотят расширения влияния Запада, его диктата. Однако сейчас Россия не увидела никакой поддержки со стороны, например, Китая. Китайцы заняли очень двойственную, осторожную позицию, как, в общем, им свойственно, не присоединились ни к Западу, ни к России. Непостоянные члены Совета безопасности также не поддержали Россию, а те из них, кто выступал, сказали вещи для России неприятные. Во время войны в Афганистане такого не было, потому что у нас были союзники по Варшавскому договору, поддерживавшие позицию СССР, который в результате мог хотя бы формально не чувствовать себя в изоляции. А сейчас эффект был, наверное, довольно сильный.

Понятно, что максималистский сценарий, видимо, с повестки дня снят, но контроль над Крымом Россия всё-таки хотела бы сохранить, и здесь возникает главная интрига. Западные страны не хотят с этим соглашаться, для них все процессы, произошедшие там, неприемлемы. Поэтому давление будет продолжаться, и достаточно серьёзное.

Таким образом пресс-конференция сняла главную озабоченность, но в то же время не разрешила очень важный вопрос о судьбе полуострова. Запад будет настаивать на том, чтобы туда как минимум были направлены наблюдатели ОБСЕ и чтобы Россия оттуда ушла. А для наших властей уйти из Крыма — это очень сильный удар, потому что уже много сделано, для того чтобы получить общественную санкцию для введения туда войск и для обособления региона от остальной Украины. Пока не было опросов, но скорее всего подавляющее большинство россиян поддерживает введение туда солдат. И сейчас Россия будет вести переговоры с Западом, с США, с Германией, но позиции сторон по крымскому вопросу в данный момент диаметрально противоположны и совместить их будет весьма проблематично.

На пресс-конференции Путин хотел успокоить аудиторию, он обращался в первую очередь к Западу, а не к россиянам, которые и так готовы поддерживать самый широкий круг возможных мер для помощи соотечественникам. Но проблемы Крыма мешают добиться этой цели в полной мере. На Западе в ближайшее время будут очень серьёзные обсуждения того, на что они готовы, чтобы сохранить свою консолидированную позицию, и в диалоге Запада и России это будет основным предметом. Но частично всё-таки напряжение снять удалось, страхи Запада, бывшие также и надеждами части российского общества, что «наши войдут» в Донецк, в Харьков, в Одессу, частично были сняты. Возможно, некоторые ощутили сейчас определённое разочарование.

Нынешние украинские власти Кремль не признаёт, это сохраняется, но были сделаны некоторые сигналы, что Россия готова с ними общаться, например, по экономическим вопросам. Другое дело — насколько воодушевлены этим новые власти Украины, которые считают себя абсолютно легитимными и законными. Очень сильно раздражение украинского общества, там широкий спектр эмоций от разочарования в России до прямого и жёсткого неприятия политики Москвы. Как и на Западе, в Украине сложился своеобразный «негативный консенсус» по поводу Москвы. Люди там по-разному подходят к этому, одни говорят, что нужно взаимодействовать, строить диалог, другие придерживаются резкой риторики, но этот фактор важен.

Пресс-конференция не ответила на все вопросы украинской стороны, но, судя по всему, в результате появились возможности хоть как-то разговаривать. До этого были какие-то контакты, общались премьеры, общались спикеры, но всё это было в чрезвычайной обстановке и говорить о взаимопонимании было нельзя. А сейчас появилась перспектива хотя бы по каким-то вопросам вести диалог. Нельзя сказать, что это будут беседы в нормальной обстановке, но всё-таки начинается какое-то общение, можно будет приходить к промежуточным решениям по каким-то вопросам. И это также результат прошедшей конференции.

Алексей Арбатов, политолог:

Этой пресс-конференцией Путин хотел снизить накал страстей и продемонстрировать, что Россия готова к диалогу. Он обговорил ряд российских позиций, например, о нелегитимности властей в Киеве, за исключением Верховной рады, сказал, что российскому премьер-министру, тем не менее, дано указание прорабатывать с их правительством какие-то экономические вопросы. В целом с некоторыми положениями президента нельзя не согласиться. Они были логичны и достаточно убедительны, в частности, его заявление о том, что не было оснований просто отмести и забыть договорённости 21 февраля. Действительно, Россия не поставила там свою подпись и могла дезавуировать эти договорённости, а представители ЕС свою подпись поставили, а на следующий день об этом забыли. Так не делается, любая другая новая договорённость может быть в таком случае отметена.

Другие его заявления были менее убедительны, прямо скажем, выглядели искажением того, что было на самом деле. Например, то, что Янукович вдруг, за две недели до подписания соглашения с Европой, вдруг понял, что Украине это не подходит по тем или иным экономическим причинам. Мы хорошо помним, что он много раз встречался с российским руководством, и наверняка на этих встречах обсуждались условия, при которых он откажется. Сомнительно, что он внезапно прозрел за две недели до саммита. Был ряд других моментов, также не вполне вызывающих согласие. В целом как сигнал к прекращению конфронтации и как сигнал о переходе к тяжёлому, трудному, но всё-таки — диалогу эта пресс-конференция удалась.

Другое дело, что на Западе тоже есть свои политические особенности. Есть определённая «инерция» — они долго раскачивались, но, уже набрав какой-то «момент движения», связанный с давлением на Россию, с применением санкций, разрыву связей и контактов, остановятся не сразу. Исправить это просто «включением» и «выключением», как воду в ванной, нельзя. К сожалению, там продолжается линия сильного давления на Россию, которая не останется в долгу, ответит какими-то своими мерами. Сейчас в Совете Федерации прорабатывается закон о конфискации западной собственности, счетов и активов, которые есть в России. Если это будет сделано — всё, Россия окажется в полной экономической изоляции во всём, что касается отношений со странами Запада. Такого не забудут десятилетиями, это как революция 17 года, когда взяли и всё конфисковали. Мы будем в полной зависимости от Китая, и он не преминет этим воспользоваться. У этой страны тысячелетний опыт дипломатии, она много чего от этого выиграет, а Россия — много чего проиграет.