Вокруг России

Прямая речь

20 МАЯ 2014 г.

Аркадий Дубнов, политолог:

На мой взгляд, надо радоваться тому, что газовый контракт между Россией и Китаем на сегодняшний день не подписан. Это говорит о том, что Москва не поддаётся давлению китайских партнёров, которые могут исходить из того, что Россия сегодня находится в щекотливом положении ввиду жёстких решений Евросоюза, пытающегося отказаться от российского газа в течение ближайших лет. Перспективы уменьшения закупок могут создать впечатление, что Россия оказывается в условиях отсутствия стабильного покупателя и Китай может требовать выполнения своих требований, то есть достаточно невысокой цены. Ситуация в целом сводится к тому, что Китай может оказаться в положении монопольного покупателя, что ставит Россию в очень зависимое положение.

Можно вспомнить ситуацию в российско-туркменских отношений, когда всё было наоборот. В 2003 году Россия законтрактовала практически весь производимый там газ, став монопольным покупателем, в результате чего Туркмения стала очень сильно от неё зависеть. Эта история получила достаточно драматическое развитие в 2009 году, после мирового кризиса, когда Россия перестала нуждаться в этом газе по таким высоким ценам ввиду отсутствия спроса в Европе. Но Туркмения идти на уступки и сокращать поставки не захотела. И тогда в апреле 2009 года случилась так называемая авария на газопроводе из Туркмении в Россию, в результате чего поставки практически прекратились и Туркмения оказалась в очень сложном положении: в её казну практически перестали поступать деньги. Это достаточно наглядный пример, иллюстрирующий проблему монополии покупателя.

Если рассуждать о возможности реальной переориентации России на Восток, то я согласен с аналитиками, которые считают такую перспективу мыльным пузырём. Это скорее «восточные реверансы» со стороны Москвы, пытающейся шантажировать Европу, которая в случае этого поворота понесёт неисчислимые убытки. Но такой вопрос мало зависит от наличия или отсутствия газового контракта, сама перспектива нереальна, это просто «геополитические качели», которые демонстрирует Москва, находясь в положении парии и в преддверии ужесточения экономических санкций. Более того, российские региональные элиты далеко не едины с центром в отношении Китая и вряд ли будут полностью лояльны этому курсу. Слишком серьёзные интересы окажутся под угрозой, если китайские деньги, нужные всем регионам к востоку от Москвы, окажутся «троянским конём», который подорвёт влияние местной элиты.

При этом Китай, конечно, заинтересован в наращивании сотрудничества с Россией, и не только в энергетической сфере. В первую очередь для китайцев важно получить преференции в освоении Дальнего Востока и Сибири. Именно этим определяются перспективы долгосрочного стратегического планирования Китая в отношении России. В Москве этого не могут не понимать, как и того, что такие действия со стороны Пекина могут оказаться весьма опасными для целостности страны и устойчивости её как фактически унитарного, несмотря на статус федерации, государства.

Но на сегодняшний день Москва весьма уязвима и зависит от поддержки Китая в соблюдении своего внешнеполитического курса. Потому что именно Кремль действует неожиданно рискованно, волюнтаристски, и это, конечно, требует одобрения хотя бы одного «гранда» мировой политики, каким выступает Китай. Что касается обратной ситуации, когда Китаю понадобится поддержка России — за последние десятилетия ситуаций, когда в этом возникала бы необходимость, мы не знаем. Китай наращивает своё влияние исключительно экономическими методами. А в случае каких-то локальных военно-политических напряжений, например, в Восточно-Китайском море или во Вьетнаме, как сейчас, роль России недостаточно значима для того, чтобы говорить о том, что Пекин ищет этой поддержки.

Фёдор Лукьянов, журналист, политолог:

Конечно, сказать, что это — глобальный переход к сотрудничеству с Китаем, нельзя, потому что так не бывает. Мы до такой степени тесно связанны западным экономическим и политическим миром, что изменить это «по щелчку» нельзя. Но, скорее всего, мы видим начало процесса, который значительно изменит баланс в отношениях России с иностранными партнёрами, это не краткосрочные конъюнктурные договорённости. Вообще, когда речь заходит о больших инфраструктурных проектах, будь то энергетика или любая другая сфера — это всегда долгосрочно. В данном случае речь идёт о крупных вложениях, которые окупаются далеко не сразу, и для их реализации требуется уверенность в том, что отношения будут фундаментальными в течение длительного периода.

Конфликт с Западом, непосредственной причиной и поводом для которого стала Украина, реально гораздо глубже, и в ближайшие годы, вне зависимости от того, как разрешится конкретно этот кризис, мы будем обречены на весьма напряжённые отношения, прежде всего, с Соединёнными Штатами, в то время как Европа будет колебаться, склоняясь к Америке. Западные страны уже продемонстрировали инструменты, которые они могут применить, например, манипулирование банковской системой, с тем, чтобы просто отключить от неё Россию, или другие глобальные воздействия экономического характера, доступные Штатам и Европе. Даже если они не будут применяться в том объёме, о котором идёт речь, сама такая демонстрация очень сильно подталкивает Россию в попытках диверсификации, прежде всего, экономических отношений, чтобы в меньшей степени зависеть от Запада.

Политически Китай, никогда не стремившийся ни к каким серьёзным и обязывающим отношениям с кем бы то ни было, в том числе с Россией, ощущает сейчас обострение международной ситуации в целом, на множестве разных направлений, и склонен к формализованным отношениям в гораздо большей степени. А поскольку Китай рассчитывает, что во взаимоотношениях с Россией он будет ведущим партнёром, как минимум в экономических вопросах, но, может быть, и не только, шансы на то, что отношения между Москвой и Пекином станут гораздо теснее, заметно выросли. В краткосрочной перспективе 2-3 лет от этого выиграют обе страны. Расширяется торговля, увеличиваются возможности и доходы. Если и будут какие-то негативные последствия, то они скажутся в более долгой перспективе.