Вокруг России

Прямая речь

21 ИЮЛЯ 2014 г.

Николай Сванидзе, тележурналист:

Как и любое столь важное заявление, это выступление адресовано всем сторонам конфликта. Сейчас Путин находится в очень сложной ситуации, он должен разными сторонами лица изображать улыбки совершенно разным политическим силам одновременно. Фактически он оказался в положении мужчины, который пришёл в гости вместе с женой и встретил там свою многолетнюю даму сердца. И теперь он должен проявлять внимание к ним обеим так, чтобы ни одна не заметила его внимания к другой, а это практически невозможно. Путин должен сейчас показать всему миру, что он не поддерживает сепаратистов на юго-востоке Украины, а многочисленным поклонникам этих сепаратистов внутри страны, которых в России до 80% благодаря усилиям федеральных средств массовой информации, продемонстрировать, что он их, наоборот, поддерживает. Но соблюсти эти две взаимоисключающие позиции одновременно нельзя.

Поэтому Путин сделал просто «общеумиротворяющее» заявление, где никого ни за что не осудил, а свёл всё к общей тональности «не надо делать скороспелых выводов». Ещё неделю назад этого было бы достаточно, и весь объединённый большой Запад был бы таким заявлением доволен. Но сейчас этого категорически недостаточно, от Путина ждут другого, не просто миролюбивых заявлений, но того, что он окажет реальное воздействие на сепаратистов. Однако этого он сделать не может, так как такое поведение будет засчитано как «прогиб» и он лишится очень мощной, но единственной политической поддержки в данный момент, одобрения милитаристски, империалистически заведённых сил внутри страны. Если он «сдаст» сепаратистов или хотя бы даст сигнал, что он их «сдаёт», его немедленно обвинят в слабости и с его политическим будущем возникнут серьёзные проблемы уже внутри страны.

Но в то же время если он будет поддерживать сепаратистов, то столкнётся с тем, что после произошедшей трагедии ситуация на Западе, как в плане общественного мнения, так и в плане мнения лидеров, радикально изменилась. Обаме уже не нужно тащить Западную Европу по пути санкций, как бычка на верёвочке, они идут сами, иногда и опережая США, и если Путин не будет демонстрировать тут иной позиции, чем ту, которая была раньше, то он рискует нарваться не просто на санкции, но на очень серьёзные последствия. Страна сейчас находится на грани абсолютной изоляции, её не поддерживает фактически никто.

Поэтому сейчас Путин находится в положении цугцванга, и как из него выйти, он на данный момент не представляет. Это заявление — просто способ оттянуть время. По результатам телефонных разговоров с западными лидерами он должен был что-то сделать, и он сделал.

Мария Липман, сотрудник Московского бюро «Вашингтон пост»:

Кому это было адресовано, сейчас уже понятно, так как обращение транслируется по телевидению. То, что оно было записано поздно ночью, позволяет показать его уже с утра, из чего можно сделать вывод, что обращение было направлено, по меньшей мере, в том числе и на российскую аудиторию.

Само по себе содержание кажется очень важным, и оно сильно отличается от тона телевизионного освещения, и даже от предыдущего заявления Путина, сделанного сразу после трагедии. Тогда ответственность возлагалась на украинское правительство, так как трагедия произошла над территорией Украины. Сейчас ответственность не возлагается ни на кого, и предупреждение президента, что не надо использовать трагедию для достижения политических целей, так же ни к кому прямо не обращено. Очень существенны слова Путина о том, что было сделано недостаточно для обеспечения безопасной работы, что также прямо противоречит вчерашним заявлениям по телевизору, где устами Бородая говорилось, что это Украина препятствует попаданию международных экспертов на место расследования. В целом тон Путина сильно отличается от того, что говорит пропаганда.

В принципе это не уникальный случай, выступления Путина всегда звучат на круг более сдержанно, чем пропагандистские заявления в СМИ, но сейчас эта разница ещё более радикальна. Скорее всего это связано с тем, что российский президент находится в тяжёлой ситуации. С одной стороны, есть ожидания общественности, а возможно, и части элит, которые сформированы тоном телевидения, то есть тоном воинственного, жёсткого противостояния с Западом. Но, с другой стороны, понятно, что если действовать в соответствии с этими ожиданиями, то риск изоляции будет существенно выше, чем раньше. Речь сейчас идёт не просто о вооружённом конфликте, но о катастрофе, которая повлекла гибель почти 300 человек, и на Западе все в той или иной степени считают Россию ответственной. Поэтому угроза не просто санкций, но радикальной изоляции выглядит вполне реальной. И эти два противоположных фактора являются теми условиями, в которых Путин должен принимать решения.

На Западе реакция на подобные выступления всегда одна и та же: это слова, давайте посмотрим, что будет на деле. Американцы прямо говорят, что у них достаточно данных, чтобы считать Россию виновной не только в поддержке сепаратистов, но и непосредственно в снабжении их этим самым оружием. Не все правительства присоединились к этой точке зрения, резолюция, которую сегодня примут в Совете безопасности ООН, будет, по всей видимости, не об этом, так как однозначных свидетельств того, кто и откуда стрелял, пока что нет. Австралийский лидер на основании своего разговора с Путиным этой ночью отметил, что все сказанные слова были правильными, но теперь нужно посмотреть, что будет на деле. Предшествовавшие его высказывания сводились к возмущению по поводу того, что происходит на месте трагедии, где до сих пор не идёт нормальная работа представителей Международного агентства по гражданской авиации. От Путина ждут дел, а не слов. Различия в лексике и риторике, снижение градуса вербальной агрессии могут отметить, но за этим должны следовать конкретные шаги. А на сегодняшний день тела погибших якобы находятся в холодильниках, но никто, кроме повстанцев, не обладает полноценным допускам ни к информации о них, ни к самому месту трагедии.