В обществе

Прямая речь

7 НОЯБРЯ 2014 г.

Леонид Кацва, историк, учитель истории:

Когда государство чьими бы то ни было устами начинает давать историкам указания — это всегда нехорошо. Потому что власть не должна вмешиваться в науку. Но предсказать заранее, до чего дойдёт такое вмешательство, мы не можем. Поскольку контекст нехороший, то возможно всё что угодно. Может произойти усиление цензуры в области исторических сочинений, которые попытаются разделить на «правильные» и «неправильные». А может не произойти вообще ничего. Всё будет зависеть от настроения высших лиц.

Никита Петров, историк:

Подобные встречи, когда руководитель государства общается с писателями, историками и вообще людьми научной сферы — это анахронизм. Конечно, в частном порядке президент вполне может интересоваться чем угодно и встречаться со специалистами в любой области, но в глазах общества подобные широко освещаемые мероприятия выглядят как постановка определённых задач и продвижение нормативных взглядов. В советские годы была распространена практика так называемых идеологических накачек. Но говорить об этом сейчас нелепо, это не соответствует ни статусу нашего государства, ни Конституции, согласно которой у нас не может быть никакой идеологии. Но государство, тем не менее, проявляет интерес к истории уже давно, мы все хорошо помним дискуссии вокруг единого учебника.

В этот раз Путин выступал не так много, он построил беседу в форме свободного диспута, что само по себе неплохо. Но вызывает некоторые вопросы подбор участников. Это молодые преподаватели вузовского уровня, которые никаких острых вопросов не задавали. Видимо, это и не планировалось.

Вообще вмешательство власти в преподавание истории, ожидание, что эта дисциплина начнет формировать патриотические чувства у учеников, означает, что историю не считают наукой. При этом сам Путин на встрече сказал правильные слова, что история — это прежде всего наука. Но тем самым он дезавуировал свои собственные высказывания, что история должна воспитывать патриотов. Наука не занимается воспитанием, наука занимается изучением своего предмета, это просто систематизированный свод знаний. И ожидать, что он автоматически будет работать на сиюминутные политические задачи — это принижать науку. Так что и встреча была, отчасти, соткана из противоречий, и сама постановка вопроса выглядела как анахронизм.

Подобные встречи и обсуждения продолжаться, вне всякого сомнения. Государство не собирается выпускать эту сферу из своего внимания, это был уже не первый случай, когда президент говорит о чрезвычайной важности истории, понимая под этим именно решение каких-то идеологических задач. Среди высших российских руководителей вообще много людей, мыслящих категориямиXIXвека, когда Булгарин говорил о целях истории: «Направлять умы по произволу правительства». И следование этой цели, для чего необходимо выстроить какую-то собственную историю, удобную для нынешней власти, говорит о глубоком кризисе, который наше общество переживает до сих пор с момента распада СССР. Это вопрос «Что было правильно в нашей истории, а что — нет?», кризис нерешённых проблем и недополученных ответов. При этом никто не предлагает оставить историю историкам и позволить им самостоятельно установить истину. Государство постоянно вмешивается в этот процесс, но результат получается обратный. Потому что попытки преподнести историю в определённом свете всегда натыкаются на то, что сами исторические факты опрокидывают ложные построения, родившиеся в умах политиков. Молодые люди, которыех пытаются индоктринировать новыми постулатами, понимают, что есть и независимые источники информации, множество документов, которые рисуют те или периоды истории, например, Советского Союза, в совершенно чёрном цвете.

Были преступления, которые, собственно, уже известны гражданам: ГУЛАГ, территориальные захваты, массовые убийства. И преподнести такие темы в патриотическом ключе невозможно, все попытки их пригладить — совершенно не конструктивны.