В экономике
Прямая речь
14 АПРЕЛЯ 2015 г.
Евгений Ясин, научный руководитель университета «Высшая школа экономики» (ВШЭ):
Переориентирование с Европы на Азию возможно, если речь идёт о том, чтобы потоки товаров, идущих на Запад, сокращались и направлялись на Восток, в первую очередь – в Китай, являющийся самым крупным и ёмким рынком, где есть спрос, в частности, на газ. Тем более естественно услышать такое предложение от Миллера. Но возможности такой переориентации очень ограничены. Ключевая группа товаров, на которые мы обмениваем наши природные ресурсы – готовая продукция, причём более высокого качества чем то, что поставляет Восток.
Тот же самый Китай – это, прежде всего, самые дешёвые товары, а они не пользуются наибольшим спросом в России. Мы от этой грани уже отошли, китайские товары у нас не преобладают, хотя сложно сказать, в каком состоянии находятся провинциальные рынки. Но в основном мы видим либо отечественную продукцию, либо европейскую. Так что совсем уйти от Европы мы не сможем. Кроме того, с точки зрения стоимости транспорта поставки выгодны в Европу, а не на Восток.
Так что как метод расширения рынков восточное направление вполне достойно, но как перемена ориентации и уход из Европы, которая «над нами издевается и считает нас ниже своего достоинства», — это просто глупо. Во-первых, Европа так не считает, во-вторых, нам это будет обходиться дороже. Хотя, конечно, политика в отношении поставок в Европу должна меняться.
На мой взгляд, необходимо с самого начала изменить наши отношения с Украиной, которая является нашим главным «мостом». Это – наш предпочитаемый партнёр, от которого мы тоже зависим, в частности, тем количеством газа, которое транспортируется по территории этой страны. Когда всё это строилось, мы были одним государством, но сейчас нам надо выстраивать отношения так, чтобы Украина пользовалась большими привилегиями в плане поставок газа, чем европейские страны. Должна произойти довольно основательная перестройка отношений.
Насколько это возможно – неясно. Потому что та политика, которую мы проводили в этом направлении, по крайней мере, с 2004 года – не умная. Она определялась ограниченными, краткосрочными мотивами, вопросами того, как выиграть краткосрочные политические преимущества с помощью экономическими факторов, и строилась вокруг предположения, что наше экономическое участие – вопрос жизни и смерти для этой страны. Но теперь мы понимаем, что это не так.
И сейчас говорят о разрыве всех отношений, о том, что мы не будем транспортировать газ через Украину, а они – о том, что не будут покупать его у нас. Это дурь, мелкая, политическая, двухсторонняя дурь. Если у нас произойдёт переориентация на Восток в ущерб взаимоотношений с Европой, в том числе – в части перестройки экономики и научно-технического сотрудничества, это приведёт к тому, что Россия будет больше и больше отставать.
Владимир Волков, экономический обозреватель:
В долгосрочной перспективе Газпром точно будет пытаться развивать азиатское направление. Но проблема в том, что для этого нужны большие инвестиции, нельзя переориентировать уже существующие месторождения, обслуживающие европейский рынок, на Восток, нужно разрабатывать новые месторождения, прокладывать трубы и так далее. Это если не говорить об СПГ, Ямальский проект может работать как на Европу, так и на Азию.
Но из Европы Газпром по собственной воле не уйдёт, компания, и в частности, сам Миллер, много раз заявляла, что Европа всегда будет для нее главным стратегическим рынком. А восточный вектор – это просто попытка диверсификации, причём пока что там больше слов, чем дела. Потому что азиатский, и в частности китайский рынок очень сложный, там большая конкуренция, по поводу первой трубы мы договаривались больше 10 лет, и вопрос цены до сих пор находится в подвешенном состоянии. Непонятно, какой будет спрос, все ждут, что он будет высокий, но существует много факторов, которые могут этому помешать. Так что пока это только планы, и попытка в очередной раз проговорить для европейских партнёров, что они – не единственные на свете, что есть Китай, куда мы хотим развернуться. Но этот разворот точно будет не быстрым и потребует от Газпрома огромных вложений, а сейчас этих денег у компании нет.
В какой-то степени это может быть и моральным давлением в связи с противодействием европейцев «Турецкому потоку». Понятно, что Газпром хочет запустить этот проект как можно быстрее, потому что рассчитывает в 19 году отказаться от украинской газотранспортной системы, о чём уже были сделаны заявления. Но чтобы перестать использовать Украину как страну-транзитёра, нужно построить альтернативную трубу. «Южный поток» на данном этапе отменён, в компании говорят, что окончательно, хотя лично я не был бы удивлён, если бы его в какой-то момент реанимировали. Но прямо сейчас актуален «Турецкий поток», который тоже сталкивается с некоторым противодействием со стороны Европы. И Миллер может пытаться унять это сопротивление своими заявлениями. Но рынок Европы никуда не денется, хотя если удастся реализовать восточный вектор – это будет хорошо. Но это – цель стратегическая и долгосрочная.
Причём Газпром будет идти к ней вне зависимости от политической ситуации. Разворот на Восток – шаг, который сделан не по конъюнктурным соображениям, хотя активизация действий со стороны России и Китая совпала с нынешним кризисом. Но мы смотрим на Китай уже давно, эта страна является вторым, после ЕС, крупнейшим торговым партнёром. И хотя сейчас товарооборот упал из-за девальвации и ряда других причин, цель довести его до 100 миллиардов в год есть. Это решение принято на уровне политического руководства, и оно никуда не денется, мы будем развивать отношения с Китаем, а также с другими азиатскими странами. Есть Вьетнам, куда недавно ездил Медведев, есть Япония, которая, несмотря на наличие вопроса спорной территории, всё равно проявляет к нам интерес. Нынешний премьер-министр этого государства даже говорил, что наладить отношения с Россией является одной из основных целей его премьерства, возможно – даже подписать мирный договор. Японский бизнес сюда приезжает, бизнес налаживается, хотя это не очень афишируется, как и в случае с Китаем.
Проблема в том, что мы пока не очень понимаем, как друг с другом работать. Из-за разницы менталитетов, из-за того, что нам незнакомы рынки друг друга, наконец из-за того, что мы говорим на очень отличающихся языках. В России очень мало людей, которые владеют китайским языком, а это очень важно. Тех, кто владеет русским в Китае, статистически много, но относительное количество таких людей также мизерно. В результате многое сводится к приграничной торговле и к закупке китайских товаров российскими фирмами.
Так что даже если предположить, что вдруг каким-то чудом политический кризис в отношениях России с Европой будет формально преодолён, мы продолжим развивать и в сторону Азии. Нет никакого противоречия в том, чтобы развивать оба вектора одновременно, так географически сложилось, что Россия находится между двумя очень крупными рынками. И одна из стратегических задач, которая стоит перед нами в рамках поиска места в мировой экономики в будущем – стать полноценным «мостом» между этими огромными экономическими полюсами, Китаем и ЕС. И надо ещё поработать над тем, чтобы нас воспринимали, например, как надёжный транспортный коридор.
Сейчас существует очень крупный китайский проект «Новый Великий Шёлковый Путь». Цель этого проекта – обслуживание экономических интересов Китая в торговле с Западом, и России жизненно необходимо в него включиться. Хотя изначально китайцы нарисовали маршруты в обход России. Причём одной из «точек входа» был Крым, ещё при Януковиче был подписан договор о строительстве на полуострове порта, развитии железных дорог и так далее. После вхождения Крыма в состав России планы у китайцев остались, но из-за санкции их реализация была приторможена. И теперь эти вопросы надо как-то улаживать.
России надо предлагать какие-то внятные, понятные вещи китайским партнёрам, чтобы они увидели для себя выгоду включить нашу страну в предполагаемый транспортный коридор. Пока что мы находимся на периферии, и не очень понятно, сможем ли из неё выйти. Но какие-то подвижки есть, например, желание китайцев строить высокоскоростную магистраль Москва-Казань, которая может стать этапом большого транспортного коридора Москва-Пекин. Нам необходимо привлекать в стану любой капитал, в том числе – и китайский, потому что у них огромные ресурсы, есть политическая воля с обеих сторон, отношения находятся на подъёме, и этим необходимо пользоваться. Потому что своих денег у нас нет, своих технологий тоже не много, наши ресурсы сильно ограничены по сравнению с азиатскими.
Но для этого нужно политическое решение. Не секрет, что ещё до недавнего времени китайские инвестиции в России завуалированно ограничивались, был некоторый страх перед китайским капиталом. И теперь этот страх надо преодолеть, а также сделать эти инвестиции безопасными для самого Китая. Потому что там не хотят из-за нас ссориться с США и как-либо подпадать под санкции. Но если всё получится, то Россия получит очень мощный мотор, роль страны-транзитёра, которая получает ренту. Для этого необходимо активно работать и нужны огромные средства.
И если на уровне правительств все вопросы будут решены, то частный бизнес подключится к выполнению таких проектов. В России правительство могло бы стимулировать такие действия, так как в противном случае может оказаться, что мы просто «сдали в концессию», как было в своё время с КВЖД, когда на территории Китая вокруг железной дороги была широкая полоса отчуждения, в которой находились русские города, вроде Харбина. И если мы не будем активно включать в работу свой бизнес, то нечто подобное может появиться и на нашей территории, транспортная артерия, живущая по китайским законам. Это тоже вариант, но он не желателен.