В погонах

Прямая речь

27 МАЯ 2015 г.

Сергей Цыпляев, президент фонда развития республиканских традиций «Республика» (Republica):

Неопределённость с «Мистралями» связана со сложностью ситуации. Есть коммерческий контракт и коммерческие взаимоотношения, но есть и политические соображения, которые делают для Франции невозможной передачу кораблей с учётом санкционной политики и того, что происходит в Европе, в Крыму и на Украине. С точки зрения российских интересов идеальным вариантом было бы возвращение денег или хотя бы какой-то их части, в зависимости от переговоров. Потому что сама по себе идея покупки «Мистралей» была вредной для страны.

Важно понимать, что и авианосцы, и вертолётоносцы — это оружие нападения, средство проекции силы на заморские территории. А в случае с этими вертолётоносцами нам никто так и не объяснил, куда мы собираемся плыть. Балтика или Чёрное море — это несерьёзно, но даже если мы посмотрим на Тихий или Ледовитый океаны, то всё равно никто не сможет ответить, где тот предполагаемый театр военных действий, куда мы можем их направить. Это такая приятная игрушка для Министерства обороны, кроме того, есть вопрос, в который я не буду вдаваться, были ли какие-то заинтересованности в подписании контракта. Уволенные в момент его подписания в нашем флоте были, и уволены они были именно за то, что подписали контракт на завышенные суммы, и это, как говорил Винни-Пух, совсем неспроста.

К тому же надо понимать, что вертолётоносец — это просто плавучая коробка. Её надо наполнять техникой, окружать соответствующей группировкой кораблей и так далее. И если всё это пересчитать в деньги, то станет ясно, что после такого не только никакого образования, но и никакой медицины и никакого жилья не будет. В своё время даже достаточно жёсткий человек Фалин, бывший заведующий международного отдела ЦУ КПСС, писал о совершенно безбрежной программе вооружения, про которую сказал, что строительство одного подводного ракетоносца равно годовой программе жилищного строительства города Москвы. Такой вот масштаб трат. Поэтому если деньги будут возвращены и идея с ракетоносцами будет оставлена, как была оставлена идея с авианосцами, то это будет благом.

Но в ВПК, конечно, есть разные взгляды на эту проблему. С одной стороны, там хотят всё делать самостоятельно, говорят «Никаких заказов за границей — они отбирают у нас деньги», но с другой стороны, появление вертолётоносцев — это тема, которая дальше будет тащить за собой ещё множество тех самых заказов, о которых я уже говорил. И тут возникает борьба интересов. Ограничения для ВПК всегда должна ставить публичная власть, включающая в себя и парламент, и правительство, и президента. Но эту функцию она совершенно не выполняет, никто не видел даже подобия дебатов на тему того, зачем всё это.

Будучи секретарём комитета по обороне и государственной безопасности Верховного Совета СССР, я участвовал в таких обсуждениях в связи с авианосцами, и тогда была такая же проблема: люди с большими звёздами оказались не в состоянии объяснить, зачем они это покупают. Нам пытались рассказывать истории, связанные с актуальными событиями, апофеозом чего стало заявление, что авианосцы нужны для защиты наших атомных электростанций от возможного удара — после Чернобыля все очень испугались. Но это совершенно никаким интерпретациям не поддаётся, кроме одной: очень хотелось построить авианосцы и надо было доказать их необходимость. История с вертолётоносцами всё это повторяет.