Вокруг России

Прямая речь

21 СЕНТЯБРЯ 2015 г.

Сергей Цыпляев, президент Фонда развития республиканских традиций «Республика» (Republica):

Ситуации в Сирии — особая проблема, которая чревата очень серьёзными обострениями. Там множество игроков, только на территории самой страны есть 4 анклава, воющих друг с другом, кроме того, есть и внешние силы. И если эти внешние силы начнут работать, не координируя друг с другом свои действия, то может дойти до прямых столкновений, что очень опасно. Поэтому, конечно, лучше, чтобы стороны понимали друг друга и ни у кого не было ощущения, что его хотят «объехать на кривой».

Безусловно, эти переговоры несколько смягчают общее положение в международной сфере. Но впадать в эйфорию и говорить, всё, мы прорвали блокаду, дальше всё будет как по маслу, не стоит. Если сирийская проблема снимется, то останутся другие и их надо будет решать. Если диалог относительно Сирии окажется успешным, стороны достигнут каких-то разумных договорённостей, которые будут чётко соблюдать, то может быть возникнет хотя бы минимальное ощущение доверия. Потому что сейчас никакого взаимного доверия нет, и поэтому нет оснований для переговоров по всему накопившемуся кругу вопросов мирового порядка, ограничения распространения ядерного оружия и оружия массового уничтожения и так далее. На данный момент разговор идёт в режиме перебрасывания гнилыми помидорами через забор. И Сирия может оказаться тем полем, где появится какой-то минимальный росток доверия.

Однако, с другой стороны, есть риск того, что разговоры закончатся, а действия на уровне конкретных силовых мер будут продолжаться в том же непредсказуемом ключе. Если это произойдёт, то возникнет риск провала уже на следующее дно в международных отношениях.

Константин фон Эггерт, журналист:

Сейчас мы всё более ясно видим в публичном пространстве признаки того, что между Москвой и Вашингтоном ведутся какие-то переговоры по поводу того, что делать с Сирией. Более того, какие-то неформальные договорённости по поводу взаимодействия, возможно, уже достигнуты. Для Владимира Путина эта ситуация выигрышная по ряду параметров. Во-первых, наличие в СМИ темы российского военного присутствия в Сирии отвлекает многих от судьбы Минских договорённостей, выборов в самопровозглашённых республиках и вообще от всей ситуации российско-украинского конфликта.

Во-вторых, Путин снова заставил американскую администрацию с ним общаться, чего не было раньше. Расчёт Кремля в том, чтобы использовать помощь в борьбе с «Исламским государством» как своеобразную разменную монету и один из аргументов в политической торговле вокруг Украины. А учитывая слабость американской администрации, ее неумение принимать жёсткие решения, этот расчёт имеет под собой определённые основания.

В-третьих, российский президент в очередной раз демонстрирует, что он верен своим союзникам, в данном случае Башару Асаду. А учитывая, что союзников у России немного, подобная демонстрация, с точки зрения Кремля, очень полезна. Условно говоря, если вы союзник Соединённых Штатов, как бывший президент Египта Хосни Мубарак, в момент политического кризиса не стоит пытаться дозвониться до Барака Обамы. Трубку никто не возьмёт. А если вы союзник Путина, то вам присылают военную технику, оружие и инструкторов.

В-четвёртых, Путин в Сирии защищает не столько Башара Асада, сколько принцип несменяемости правительств и принцип абсолютного суверенитета в его понимании конца XIX — начала XX века. Поддерживая сирийский режим, он демонстрирует, что, с его точки зрения, никто, даже Организация объединённых наций, не может диктовать тому или иному правительству, как оно должно поступать со своими гражданами. В каком-то смысле этот подход отражает взгляды Кремля и на внутреннюю ситуацию в самой России, так как все протесты против политики властей воспринимаются там как заговор, организованный внешними силами. Очевидно, что многие аспекты ближневосточной ситуации последних лет воспринимаются точно так же.

Наконец, в-пятых, Путин активно использует слабость нынешней американской администрации. Он пытается занять хотя бы некоторые из тех позиций, которые были оставлены США при Обаме совершенно добровольно. Например, если мы посмотрим на динамику развития отношений Москвы и Каира, то увидим, что связи с египетской верхушкой и с правительством маршала Сиси заметно окрепли за последние год-полтора. Разумеется, Россия не будет в ближайшее время играть ту же роль на Ближнем Востоке, что и США, хотя бы потому, что у России нет столь же серьёзных национальных интересов в этом регионе. Но, с другой стороны, это позволяет Москве разыгрывать там антиамериканскую и антизападную карту, не опасаясь того, что в результате возникнет риск собственным национальным интересам. В этом смысле Ближней Восток как был, так и остаётся «футбольным полем», на котором Москва играет в свою геополитическую игру.