Вокруг России

Прямая речь

26 ЯНВАРЯ 2016 г.

Дмитрий Орешкин, политолог:

Во-первых, эти обвинения были предсказуемы. Понятно, что вертикаль устроена таким образом, что из страны в виде нефтегазовой ренты, а у населения в виде налогов изымается большое количество денег, которые используются относительно бесконтрольно в силу отсутствия свободной прессы, независимого суда и представляющего интересы избирателей парламента с реальными политическими полномочиями. Коррупция в путинской России не только неизбежна, но и необходима, так как она обеспечивает механизм поддержания вертикали: коррупционную скупку лояльности. Применительно к региональным элитам это подразумевает, что местному начальству позволяют аккуратно крышевать бизнес, получать «серые» доходы и покупать на них недвижимость за рубежом, а в ответ они должны гарантировать правильные цифры на выборах и стабильность в своих регионах. Самый яркий пример этого — Чеченская республика, бюджет которой почти на 90% дотационный. Его объём составляет порядка 1 миллиарда долларов, но никто из федерального центра не смеет проверить, как именно эти деньги расходуются. Потому что, пользуясь преимуществом вассальной лояльности, Кадыров просто не допускает силовиков на свою территорию, что мы видели в расследовании убийства Бориса Немцова. То, что коррупция является клеем, который соединяет воедино путинские элиты, достаточно очевидно.

Второй тезис состоит в том, что это понимают и на Западе. Более того, там это понимают лучше, чем где бы то ни было, потому что там считают, что современная политика ведётся не стратегическими ракетами, а так называемой «мягкой силой»: финансовыми инструментами, культурной и информационной мощью и так далее. Поэтому там давно и эффективно функционируют службы финансовой разведки, которые, несомненно, не могли не заметить деньги путинской вертикали. Поскольку эти средства необходимо держать за рубежом, так как в стабильность собственного положения путинская вертикаль не верит и внутри страны держать деньги не хочет, то ясно, что они находятся где-то там, в более тихом и спокойном месте. В результате они волей-неволей попадают под пристальное внимание специально подготовленных спецслужб. И если 100 миллионов долларов ещё можно спрятать «под половицей», то десятки миллиардов оставляют следы.

Поэтому третий тезис состоит в том, что и США, и Британия знают, и в Кремле об это тоже знали, но все понимали, что такая информация — это оружие, сопоставимое по мощи с атомной бомбой. И раз Запад его достал, значит, в Вашингтоне и Лондоне поняли, что дальше молчать уже опасно. В европейских столицах, например, в Берлине, это вряд ли возможно, потому что там слишком много политически влиятельных людей кормятся таким же образом, достаточно вспомнить Шрёдера или людей в европейском парламенте. Деньги интересуют всех, и в Москве это прекрасно понимают. Но на Западе коррупционные модели очень опасны — там достаточно сложно спрятать проведение даже нескольких миллионов долларов, что не удалось, например, госпоже ле Пен, хотя по российским меркам сумма смешная. В силу наличия конкуренции и политической среды там есть люди, заинтересованные в том, чтобы показать, кто такая ле Пен.

И теперь Запад, не на уровне первых лиц, а на уровне заместителя министра, показал Путину краешек своего оружия. Это пока только демонстрация того, что на Западе в курсе дела и, если понадобится — предадут огласке. Так что, пожалуйста, сообразуйте своё поведение с реальным балансом политических сил. Если понадобится, то представить могут все деньги, до копейки, причём не исключена и заморозка, как это было с деньгами иранского руководства.

Теперь думают уже в Кремле. Там предполагали, что существует какая-то корпоративная договорённость: политикой занимаются люди спецслужб, которые заключает «теневые» договорённости. Считалось, что на Западе обо всём знают, но не рискнут ничего делать, потому что это де-факто означает объявление экономической войны. Кроме того, предполагалось, что если Запад начнёт говорить о коррупции, то возникнут вопросы, почему раньше молчали, кто был в этом заинтересован и так далее. То есть в Кремле, как обычно, думали, что Запад струсит. Весьма часто, в частности в период грузинского кризиса, такие ожидания оправдывались, но сейчас Запад, судя по всему, готов к серьёзным действиям.

Он сделал аккуратный шажок, подвинул вперёд ферзя, и теперь перед Путиным стоит выбор. Если идти дальше на обострение, то не только предадут все огласке, но и отберут. И что делать потом? Действительно бросать атомную бомбу? Путин знает, что ни одна из его бомб до цели, скорее всего, не долетит, а если это и случится, то ответ будет таким, что никакие деньги на том свете не понадобятся. Понятно, что сами эти обвинения будут объявлены гнусными инсинуациями, провокациями и так далее, а под шумок деньги попытаются перепрятать. Но куда? Швейцария прозрачная, а отправь в какую-нибудь Венесуэлу — там украдут «свои», им самим не хватает.

Вероятность того или иного решения в Кремле — примерно треть к двум третям. Треть, что Путин согласится на перемирие, а две трети на то, что пойдут дальше по линии обострения и самоизоляции, по которой в своё время попробовал идти Лукашенко. Но с тех пор Лукашенко постепенно поворачивается в сторону Запада, просто потому, что на Востоке деньги кончились, а ему деньги нужны для управления своей территорией. Теперь такую же стратегию пытаются применить к Путину, если и не персонально к нему, то к кому-то ещё. Потому что для Путина важнее сохранить под своим контролем Россию — если он сможет это сделать, то настрижёт деньги вновь. А часть людей из его окружения понимает, что если они свои средства потеряют, то дальше «стричь» будет уже кто-то новый. И перед ними встаёт дилемма: надо либо менять путинскую политику, возможно, вместе с Путиным, либо отказываться от денег.

Про население и публикацию данных они думают меньше всего, потому что контролируют телевизор, а там объяснят всё, что угодно. Но кольцо из «красных флажков» вокруг Путина сужается. Он думал, что сможет, как матёрый волк, перепрыгнуть их в любой момент, но на самом деле ограда выстроена достаточно грамотно. Тут и Литвиненко, и дело ЮКОСа, и коррупция, и самое ужасное — всё это не из пальца высосано. Так что у Путина всё меньше пространство для манёвра, и остаётся выбор: либо превращаться в Северную Корею, либо искать компромисс. Изображать дальше бескорыстного патриота можно для телевизионной аудитории, но не для своих близких соратников, которые прекрасно знают, что их деньги прозрачны, и расставаться с ними крайне тяжело. Эти люди будут либо бежать за границу поближе к сбережениям, либо поддерживать Путина, теряя намытые за годы службы доходы.

Павел Шариков, Руководитель Центра прикладных исследований Института США и Канады РАН, эксперт РСМД:

Мы видим продолжение того, что Генри Киссинджер называл «демонизацией Путина». Не стоит приравнивать это к русофобии, так как речь идёт о претензиях не к России и русским, а именно к руководству страны. Претензия это не первая и, судя по всему, не последняя. С точки зрения американцев, обвинение в коррупции — это политический «смертный приговор». Когда американских политиков обвиняют в коррупции, то они проигрывают выборы, считаются «врагами народа» и к ним теряется любое уважение. Что касается обвинений российского президента, то настолько явно и конкретно это происходит первый раз, хотя какие-то намёки звучали и раньше.

Такое громкое обвинение не может остаться голословным. Американцы либо ждут реакции со стороны России, либо собираются предпринять какие-то собственные действия. Если принимать во внимание, что это было сказано в интервью BBC, то можно предполагать, что они просто хотят убедить американскую и британскую общественность в том, что Путину и российскому руководству нельзя доверять.

Интересно, что с таким заявлением выступил далеко не самый известный политик. Это не президент, не вице-президент, не министр, а человек, «ответственный» за санкции. Причём он выступил со ссылкой на некий секретный доклад ЦРУ, который якобы разоблачает всю эту деятельность. Так что это заявление загадочное, и какие ещё последуют действия — можно только гадать.

Конечно, такие обвинения могут помешать успеху переговоров, но на моей памяти уже не первый раз, когда достигается какой-то прогресс, а потом происходит откат назад. Кроме того, у нас в СМИ очень любят каждое маленькое продвижение изобразить так, будто бы ситуация, сложившаяся два-три года назад, повернулась вспять и теперь-то мы заживём. Хотя на самом деле сигналов, которые свидетельствовали бы о настоящем потеплении отношений, пока не было. Переговоры превратились в рутину: где-то прогресс есть, где-то нет. Но если смотреть на ситуацию в целом, то с того момента, как полтора-два года назад произошло резкое ухудшении, никаких радикальных изменений не произошло.

Кроме прочего, американская политика сейчас очень сильно зависит от внутриполитических факторов, связанных с выборами. И это заявление может быть также попыткой показать силу демократической партии. Обаму обвиняли, что он действует против России нерешительно, и, может быть, он таким косвенным образом сможет повысить рейтинги Хилари Клинтон и демократической партии в целом. Но вообще сейчас такая ситуация, что бессмысленно ждать как резкого улучшения, так и резкого ухудшения отношений. Остаётся только надеяться.