В Кремле

Путин на марше

11 ФЕВРАЛЯ 2006 г. АЛЕКСАНДР РЫКЛИН

За Владимиром Путиным стало любопытно наблюдать. А уж слушать и подавно. Шесть лет президентства понадобились ему, чтобы сбросить с себя бремя условностей, отречься от сковывающего опыта минувших лет и дать волю свободному полету мысли и воображения. И эта самая «легкость в мыслях необыкновенная» подхватила его птицей-тройкой и понесла по странам и континентам, заставляя цепенеть окружающий мир от лихости и неожиданности путинских высказываний и предложений. Так сразу и не определишь, что явилось поворотным моментом в судьбе этого в общем-то сдержанного и по роду службы привыкшего взвешивать каждое слово человека. То ли лидерство в G8 так повлияло на строй президентской души, то ли осознание своего могущества, пришедшее после молниеносной газовой войны, в результате которой пол-Европы оказалось на грани ледникового периода, то ли внутреннее решение идти на третий срок. Но факт остается фактом – сегодня мы видим нового Путина, который говорит, что думает, а думает, что говорит. Причем складывается впечатление, что эти два процесса идут в перехлест. Ему более никто не нужен – ни министры, ни советники, ни спичрайтеры. Их функция предельно упростилась – просто слушать Путина, записывать за ним и реагировать соответствующим образом. То есть выстраивать внутреннюю и внешнюю политику страны согласно его высказываниям.

На минувшей неделе мы получили несколько ярчайших примеров нового позиционирования Владимира Путина в политическом пространстве. Об удивительном интервью испанским журналистам «Ежедневный Журнал» уже писал пару дней назад. Но и в самой Испании президент решил не отступать от выбранного курса.

У меня, если честно, есть сомнения, что в ближайших планах нашего министра иностранных дел Сергея Лаврова было приглашать в Москву лидеров ХАМАС. А теперь придется. Путин, уверен, эту идею даже ни с кем не обсуждал. Более того, мне кажется, она пришла ему в голову в тот самый момент, когда он, стоя на трибуне, уже начал что-то говорить по этому поводу.

Всякие умники-политологи, конечно, теперь поднимут вой – дескать, налицо разворот российской внешней политики в сторону разных сомнительных режимов, от которых весь цивилизованный мир старается держаться подальше. А наружные и внутренние недоброжелатели примутся обвинять нашего президента в склонности к «двойным стандартам». Мол, чем, собственно говоря, чеченские террористы отличаются от палестинских? Тем только, что кровавый урожай вторых несоизмеримо весомей, чем у первых?

Глупые и нелепые вопросы. Ответ же очевиден: просто одних Владимир Путин считает террористами, а других – нет. И все. Вам недостаточно? Ах, вы возмущены такой постановкой вопроса? Обращайтесь в ООН. А будете сильно выступать, вообще отключим газ. Или нефть.

Теперь только интересно: вот эти путинские выступления в жанре искрометной политической импровизации, они что, действительно будут неукоснительно воплощаться в жизнь? То есть в Москву действительно приедет какой-нибудь Халед Машаль? Хотел бы я посмотреть, как его пойдет встречать главный путинский еврей г-н Берл-Лазар, который совсем недавно заявил о недопустимости переговоров с ХАМАС до ее полного разоружения. Как они обнимутся и по русской традиции трижды облобызаются.