В Кремле
Прямая речь
2 НОЯБРЯ 2016 г.
Андрей Колесников, журналист:
Речь идёт об увеличении финансирования всего Северного Кавказа, причём только после 2018 года. То есть проблема отложена и расширена географически с Чечни до всего региона. На самом деле это просто попытка погасить мелкий политический «пожар», отбрехаться от претензий, с которыми выступил Рамзан Кадыров. Но очень симптоматично, что стоит ему высказаться по любому политическому поводу, то тут же мы видим реакцию со стороны первого лица, причём реакцию положительную, демонстрирующую готовность решать проблему. Очевидно, что в Кремле не знают, есть ли альтернативы кадыровской модели управления Чечнёй, и что политический вес её главы достаточно высок. Остальные лидеры Северного Кавказа так жёстко не высказываются.
В отношениях Кадырова с силовиками есть определённая «красная линия», о которой мы не знаем, но и сам Кадыров, и разнообразные силовые структуры знают. Сейчас проблема их борьбы отошла на второй план, о ней всё меньше упоминают. Очевидно, что был достигнут какой-то политический консенсус в этой сфере. Кадырову позволено больше, чем другим лидерам республик, он на особом положении во главе собственной чисто феодальной системы управления. Но несмотря на это существуют флажки, за которые он выходить не может, и несмотря на свой темперамент, не заходит.
Хотя при этом он позволяет себе прощупывать территорию и проверять, удастся ли расширить границу возможного. Так было во время конфликта с Минфином или в ситуации, когда Кадыров поддержал Золдостанова в споре с Райкином и фактически сам вступил в спор с пресс-секретарём президента. Это говорит о том, что ему действительно позволено очень многое. Но у федерального центра явно есть какие-то способы давления на него. Иногда кажется, что Кремль специально позволяет Кадырову вести себя вольготнее, чем другим главам субъектов Федерации. В чём смысл этого – не очень понятно. Потому что есть риск выхода руководства Чечни из-под контроля, несмотря на все выстроенные договорённости и системы ограничений.