Вокруг России
Китай: реорганизация олигархии
26 ОКТЯБРЯ 2017 г. АЛЕКСЕЙ МАКАРКИН
XIX съезд компартии Китая проходил в условиях, когда страна стала одним из мировых лидеров. Старые рецепты сочетания социализма и рынка стали устаревать. Партии требуются перемены, и Си Цзиньпин добился одобрения их сценария, выработанного с учетом советского опыта, признанного негативным.
Никакого политического плюрализма, сколько-нибудь напоминающего горбачевскую перестройку, китайское партийное руководство не потерпит. Жесткий контроль за всеми политическими процессами, СМИ, Интернетом, религиозными организациями сохранится. В то же время в стране растет средний класс, и Си Цзиньпин стремится проявлять гибкость. Времена, когда китайцы были готовы работать за несколько десятков долларов, ушли в историю. В прошлом году средняя зарплата в стране составляла 750 долларов — это немного по сравнению с Европой, но очень прилично, если сравнивать с доходами китайцев полтора десятилетия назад.
При этом в последние годы зарплата стабильно растет, а темпы роста снижаются. Уже давно нет двузначных цифр роста ВВП — в прошлом году он увеличился на 6,7%, в этом прогнозируют 6,8%. По сравнению с нынешними российскими темпами — это очень много, мечта правительственных экономистов. Однако китайским амбициям такой рост соответствует не вполне.
В этих условиях страна столкнулась с проблемой социального расслоения. Если человек получает 50-100 долларов, он не задумывается о том, какие миллионы получает начальство. Он много работает и думает о выживании, своем и своей семье. Но при 750 долларах мысли о справедливости становятся закономерным явлением, угрожающим политической стабильности. В этих условиях правящая страной партийная олигархия оказалась перед выбором из двух вариантов, который исключал политическую либерализацию (ее противником является не только Си Цзиньпин, но и вся бюрократия).
Первый вариант можно назвать популистским: он предполагал частичный возврат к риторике периода «культурной революции», направленной против бюрократии в целом. Сторонниками этого подхода считались такие видные партийные деятели, как член постоянного комитета политбюро («элиты элит» партии), бывший глава госбезопасности Чжоу Юнкан, первый секретарь Чунцинского партийного комитета Бо Силай и некоторые другие лидеры. Вслед за риторикой могла последовать и практика, включавшая и прямое обращение к «низам».
Второй вариант — авторитарный — предусматривал усиление борьбы с коррупцией, но жестко управляемое «сверху», без излишнего популизма. Политику продолжения роста доходов, направленную на формирование стабильного среднего класса, который не будет слишком сильно завидовать «верхам». Снижение неравенства признано более важным фактором, чем темпы роста. И усиление влияния «человека номер 1» в руководстве партией — для того, чтобы держать ситуацию под контролем.
Большинство номенклатуры выбрало второй, более комфортный для нее вариант. Причем первыми жертвами антикоррупционной кампании стали как раз «леваки» Чжоу и Бо, обвиненные в большом количестве преступлений и приговоренные к пожизненному заключению. Их и еще двоих бывших чиновников высокого ранга даже назвали «новой бандой четырех» — по аналогии с ближайшим окружением Мао Цзэдуна, разгромленным после его смерти. Такой подход со всей долей условности можно сравнить с деятельностью Юрия Андропова на посту главы КПСС и СССР — впрочем, Андропов был тяжело болен и вскоре скончался, а Си Цзиньпин вполне здоров.
На съезде же Си предложил партийной бюрократии не только кнут, но и пряник. Кнут, конечно, ощутимее. Борьба с коррупцией, в ходе которой Си избавился от одних своих оппонентов и хотя бы частично нейтрализовал других, будет продолжаться. И практика показала, что фигурантом уголовного дела может стать любой партийный, государственный или военный деятель. Но все же для того, чтобы провести как можно больше своих людей на ключевые посты, Си должен был не только «давить», но и лавировать. С этим связано его заявление на съезде о формализации арестов партийных и государственных деятелей, обвиняемых в коррупции. Сейчас это считается внутрипартийным делом. А раз так, то обвиняемый фактически лишается права на защиту, содержится в неизвестном его родственникам месте и столько времени, сколько нужно партийным следователям для того, чтобы добиться чистосердечного признания и искреннего раскаяния. Теперь же Си предлагает распространить на них общую практику, дающую хотя бы призрачную надежду на лучшую участь.
По итогам съезда Си Цзиньпин существенно укрепил свои позиции. Это консенсусная точка зрения экспертов, высказывавшаяся еще до съезда. Аргументов в ее пользу много — в том числе упоминание в Уставе партии об «идеях Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой в новую эпоху», которое ставит его наравне с Мао Цзэдуном и выше не только двух непосредственных предшественников, но даже Дэн Сяопина. В отношении Дэна в Уставе употреблено слово «теория», что почетно, но не так. Что касается двух предшественников Си — Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао, — то их идеи также прописаны в Уставе, но без указания авторства.
Важными аргументами в пользу роста влияния Си являются отсутствие преемника среди семерых членов постоянного комитета политбюро — «элиты элит» партии. И состав этого комитета, в целом выгодный Си. Его близкими союзниками являются три члена органа из семи (Ли Чжаньшу, Ван Хунин, Чжао Лэцзи) плюс еще один голос у самого Си. А также тот факт, что он провел лояльного ему генерала Чжана Юся на пост своего заместителя в Центральном военном совете.
И все же китайская власть остается олигархической, а Си — не диктатор. Вопрос о том, останется ли он главой Китая после 2022 года, — тема не сегодняшнего дня. Может быть, и останется, хотя для этого надо будет поменять Конституцию, предусматривающую пребывание на посту председателя КНР в течение лишь двух сроков. А это может стать слишком большим изменением для олигархической системы. Поэтому вероятно, что по примеру Дэн Сяопина он сохранит за собой руководство Центральным военным советом. Но как реально будут развиваться события, станет ясно году к 2020-му, вряд ли раньше. А преемник вполне может быть назначен из числа «простых» членов Политбюро. Как вариант — нынешний лидер парторганизации Чунцина Чэнь Миньэр, работавший ранее под руководством Си.
Есть несколько признаков того, что власть Си ограничена. Пост премьера остается за Ли Кэцяном, отношения которого с лидером являются не безоблачными. Из высшего партруководства ушел ближайший соратник Си и главный борец с коррупцией Ван Цишан. Ему больше 68 лет (время ухода в отставку для китайских руководителей), но для него не сделали ожидавшегося исключения. Новый член постоянного комитета, вице-премьер Ван Ян, исторически связан с предшественником Си Ху Цзиньтао. Примечательно, что он считается сторонником дальнейших реформ (разумеется, экономических, без политики) и убежденным противником разного рода «мобилизационных» сценариев.
Наконец, шанхайский партсекретарь Хань Чжан, также впервые вошедший в состав «элиты элит», является выдвиженцем 91-летнего Цзян Цзэминя, непосредственного преемника Дэн Сяопина. Отношения между группой Цзяна и Си носят сложный характер — и назначение Ханя показывает, что Си должен идти с этой группой на компромиссы. Впрочем, Хань значится в списке членов постоянного комитета последним — это означает, что он наименее влиятельный участник нового руководства.
Таким образом, на партийном съезде завершилась начатая арестом «новой банды четырех» самая значительная за последние десятилетия реорганизация олигархии, закрепившая первенство Си в китайской политике. Система стремится адаптироваться к новым вызовам раньше, чем грянет гром и события начнут выходить из-под контроля. И меняться, не изменившись по своей сути.
Автор - первый вице-президент Центра политических технологий
Фото: Артем Иванов/ТАСС