В обществе

Итоги недели. Гражданская война идет уже в нашем глубоком тылу

30 МАРТА 2018 г. АЛЕКСАНДР РЫКЛИН

В заметке, которая предлагается вашему вниманию, вы не обнаружите ни одного имени или фамилии. Отчеств тоже не обнаружите. Предвижу, что найдется немало людей, которые использование этого примитивного и сомнительного приема сочтут за проявление авторского лицемерия. Такая точка зрения, несомненно, имеет право на существование. Хотя я, разумеется, с ней не согласен и склонен объяснять неожиданное для меня самого решение – не называть по имени фигурантов обсуждаемой темы – врожденной привычкой в любых ситуациях вести себя максимально тактично. Насколько это возможно. Есть и другая причина. Я отчетливо осознаю, что у ряда читателей этот текст вызовет крайнее раздражение. Так вот, мне представляется важным, чтобы данное чувство родилось у них не в процессе ознакомления с содержательной частью, а буквально с первых строк. (Назовем это разогревом.) Надеюсь, что провокационная цель достигнута. Потому что, к сожалению, этот текст не про сближение, а про размежевание.

Российский Фейсбук (про другие социальные сети ничего не знаю) давным-давно разделился по принципу отношения его обитателей к действующей власти. Разлом этот нынче столь широк и глубок, что фактически мы уже имеем дело с двумя разными коммуникационными сервисами, лишь формально объединенными единым брендом. (Мне, например, приходится приложить уже немало усилий, чтобы зайти на территорию «тьмы и ваты» для ознакомления с творчеством ее спикеров.) И тут уж, кажется, говорить особенно не о чем – эту пропасть в ближайшее время ничем не засыпать. На данном этапе идеологические противоречия выглядят (и являются) абсолютно непреодолимыми. Речь же я собираюсь вести о жестком размежевании тех, кто примерно одинаково оценивает нынешнее состояние российского общества, его гражданских и политических институтов, а позитивные перспективы России связывает исключительно с избавлением от кремлевских супостатов. Словом, речь пойдет о единомышленниках.

Тезис о том, что российские граждане, даже не поддерживающие публично нынешнюю власть, а просто «плывущие в потоке текущей жизни» (то есть никак не проявляющие оппозиционных наклонностей), не достойны никаких человеческих чувств со стороны людей с активной гражданской позицией, был сформулирован не вчера. В мотивировочной части там одна простая, не замутненная никакими рефлексиями мысль – если ты ежедневно не штурмуешь Кремль, пока твоя страна ведет агрессивную внешнюю политику (говоря прямо – убивает людей в Украине и везде, куда дотягивается), ты, собственно говоря, не можешь претендовать на человеческое к себе отношение и автоматически лишаешься прав и привилегий вида, данных при рождении. Такой человек, по мнению апологетов этой теории, просто выпадает из общемировой человеческой семьи – его нельзя полюбить, с ним не надо общаться, ему возбраняется сочувствовать даже в самых трагичных жизненных обстоятельствах. Потому что он – соучастник страшных преступлений. Поскольку в сегодняшней России таких людей очевидным образом подавляющее большинство (иначе путинский режим был бы уже свергнут), вывод обо всем российском обществе вполне однозначен – оно морально деградировало. И с этим выводом трудно не согласиться. Вот только он не экстраполируется на каждого конкретного человека. По причине вполне тривиальной и очевидной. Люди все разные. И каждый конкретный человек – это отдельный космос. И данная аксиома лежит в основе всей человеческой этики.

Совсем недавно очередной всплеск фейсбучных баталий случился по поводу кончины великого актера. (Скорбеть или не скорбеть – наша любимая тема.) Однако трагедия в Кемерове вывела эту дискуссию (хотя в чем тут, собственно, дискуссия, еще предстоит разобраться) на новый эмоциональный и содержательный уровень. Поводом послужила история с несчастным человеком, который потерял в пожаре троих детей, жену и сестру… Он сначала выступил с довольно жесткой критикой действующей власти, а потом изменил свою точку зрения фактически на противоположную. И что тут началось… Обвинение «в предательстве памяти своей семьи» — это чуть не самое мягкое и вегетарианское из тех, что пришлось увидеть за прошедшие сутки. А еще какой-то милый человек, чтобы наказать отщепенца и отступника, вскрыл его смартфон и стер все фотографии жены и детей… Это, понятное дело, месть за «предательство».

Простой вопрос, а почему вам вообще интересно и важно, что этот человек думает о власти, человек, который стал объектом общественного интереса только в результате трагических обстоятельств? Так вот этот вопрос просто повисает в воздухе, на него никто отвечать не собирается… Как-то само собой следует, что все, у кого в Кемерове погибли близкие, должны сей же час возглавить протест против действующей власти, немедленно свергнуть Тулеева, а затем двинуться на Москву. Эмоциональное состояние этих людей вообще в расчет не берется. Они, с точки зрения наших идеологических радикалов и новых моральных авторитетов, должны свою личную жизненную трагедию положить на алтарь борьбы за освобождение России. Отказы не принимаются!

«Какая пошлая мерзость!» — скажете вы. «Так, несомненно, — отвечу я вам, — только в свой Фейсбук загляните… Там половина постов про это…»

Есть еще одно важное обстоятельство, не упомянуть о котором было бы не вполне честно с моей стороны. Творцами, фронтменами и спикерами «новой русской этики» в основном являются представители последней волны русской эмиграции. Наверное, объяснить этот феномен могли бы компетентные социальные психологи. Но факт остается фактом — некоторые из них почему-то вдруг решили, что отныне их стезя — мессианство. С пылом первых христианских проповедников они теперь обрушивают весь свой праведный гнев на головы «рабов Путина», которые никак не найдут в себе сил свергнуть тирана, а, следовательно, являются врагами всего прогрессивного человечества. При этом собственная актуальная дислокация остается как бы за скобками. Эта проблема отчасти решается некоторой мифологизацией «славного русского прошлого». Дескать, я, пока жил в России, почти сверг кровавый режим… Но, поскольку тухловатый народ меня не поддержал, пришлось из России уехать. То, что в самой России об этих славных подвигах почему-то никто не помнит, в расчет не принимается…

Наверное, многие сочтут, что этическая глухота и слепота даже вполне значимой социальной группы, конечно, безмерно раздражает, но в конечном итоге мало влияет на общественную атмосферу в «русском мире». А многие считают обличительный пафос наших новых пророков хоть, разумеется, смешным и пошловатым, но все же отчасти полезным – мол, крайняя точка зрения взбадривает, позволяет критически взглянуть на самого себя и окружающих. Мне с этим трудно согласиться. Я думаю, что в конечном итоге этические противоречия могут быть серьезнее и глубже идеологических. И уж точно преодолеть их будет гораздо сложнее. По крайней мере, мне. Я могу себе представить, что когда-нибудь найду общий язык с человеком, который сегодня поддерживает Путина. А вот с тем, кто нынче говорит, что что бы ни случилось с людьми в России, мне плевать, потому что они подобное заслужили, сделать это будет труднее. Скорее всего, невозможно…