В Кремле

Прямая речь

14 ЯНВАРЯ 2020 г.

Сергей Цыпляев, президент фонда «Республика»:

Мы по-прежнему хотим играть роль одной из ведущих держав мира, которая решает вопросы и без которой ни один серьёзный кризис разрешить не удастся. Поэтому мы присутствуем и в Сирии, и в Ливии, и во всех традиционных местах, где присутствовал Советский Союз. Это просто попытка повторять политику СССР в современном мире.

Иногда это получается более успешно, иногда — менее успешно, а иногда вообще не получается, потому что нужно влияние, ресурсы и многое другое. Бремя сверхдержавы тяжёлое и затратное, но тут ничего не поделаешь — руководящая элита страны хочет занимать в мире именно эту роль.

Константин фон Эггерт, журналист:

Кремль пытается получить сразу несколько выгод от участия в ливийском конфликте. Во-первых, речь идёт об укреплении собственного престижа на Ближнем Востоке, который Россия, по мнению Путина, имеет после успешной поддержки Башара Асада. Во-вторых, какая-то часть нашего военно-политического истеблишмента надеется на получение ещё одной базы на Средиземном море. И, в-третьих, речь идёт о бизнесе, нефти и газе. Российские компании принимали участие в разработке ливийских углеводородов ещё при Каддафи, и надежда на возвращение наших нефтяников и газовиков у Москвы есть.

Сам формат, при котором представители правительства национального согласия и генерала Хафтара не будут встречаться лицом к лицу, оговорили заранее. Более того, правительство Сарраджа, признанное ООН и поддерживаемое, в частности, Турцией, подписало проект соглашения о перемирии. Отказался только Хафтар. Почему — можно только догадываться, но одно из наиболее логичных предположений состоит в том, что другие страны, поддерживающие Хафтара, такие как ОАЭ, Египет и Саудовская Аравия, дали ему понять, что соглашение подписывать не стоит. Объяснение этому только одно: Хафтар и его покровители считают, что по-прежнему возможна военная победа над международно признанным правительством в Триполи.

Это решение ставит Россию в крайней незавидное положение, так как именно Путин и Лавров выступили инициаторами московской встречи. А в ближайшие дни ожидается международная конференция по Ливии, и теперь совершенно непонятно, что на ней произойдёт. Если она сорвётся, то в глазах всего мира причиной этого станет недостаточное влияние Москвы на ливийского генерала. Мы видим ясную демонстрацию пределов влияния Москвы на Ближнем Востоке. Оно не безгранично и не может соперничать с влиянием даже дистанцировавшихся от региона Соединённых Штатов. Это сигнал путинскому режиму, что его ближневосточную политику, основывающуюся на соображениях престижа, а не национальных интересов, надо ставить в какие-то рамки.