В Кремле

Прямая речь

28 ЯНВАРЯ 2021 г.

Алексей Макаркин, политолог, заместитель директора Центра политических технологий:

Речь Путина в Давосе была очень политкорректной: экология, здравоохранение, образование, всё то, что в Давосе принято обсуждать. При этом не было ни одного обязательства, более того, акценты расставлялись иначе, чем, например, в книге Шваба, директора этого форума. Несколько лет назад вышел его текст, который ультраправые конспирологи уже называют чуть ли не новыми «Протоколами сионских мудрецов», хотя это просто попытка предсказать реакции на вызовы, которые сейчас стоят перед мировыми экономиками.

Темы у него и Путина сходные, но изложены иначе. Например, возьмём сферу экологии. Путин не взял на себя никаких обязательств в отличие от американцев, которые сейчас называют конкретные цифры. Зато заявлен поиск баланса между проблемой экономического роста и экологией, а эта формулировка о «балансе» привлекает самых разных игроков. Сейчас совсем игнорировать экологию уже нельзя, но крупные компании, до этого темы избегавшие, предпочитают говорить о «балансе».

Но кроме слов, которые, видимо, было просто необходимо сказать в этой аудитории, присутствовал ещё один, гораздо более интересный момент — основной критический месседж Путина. Тут досталось и Америке за однополярный мир, но важнее другое. В роли критикуемых оказались современные высокотехнологичные транснациональные корпорации, в том числе и социальные сети, хотя они не были названы напрямую. В отличие от советских времён старые транснациональные корпорации, связанные с реальным сектором, выступали скорее как союзники. России, как и ряду других стран, с ними вообще гораздо приятнее иметь дело, потому что они ориентированы на выстраивание отношений с национальными государствами и готовы к тому, что их могут потеснить или даже национализировать, так как ориентируются на чистую прибыль.

В России это видно очень хорошо. Когда у нас в «нулевые» начали пересматривать договоры о разделе продукции, компании на это немного поругались, но потом приняли правила игры — они зарабатывали чуть меньше на старых проектах, но зато открыли для себя возможности реализовывать новые начинания. Достаточно вспомнить опыт сотрудничества с немецкими и австрийскими компаниями вокруг «Северного потока-2» или борьбу, которую вёл Exxon против санкций.

А с большими высокотехнологичными игроками работать куда сложнее, по разным причинам. Они внимательнее относятся к правам человека, хотя в случае нужды тоже готовы идти на компромиссы, например, имея дело с китайским рынком. На это накладывается желание оставаться независимыми от национальных государств и самим определять правила игры. Реальный сектор адаптируется к национальным государствам, а новая экономика перестраивает их в соответствии со своими стандартами. И Россия тут оказалась в авангарде тех, кто требует это как-то ограничить. Её поддерживают разные аудитории, начиная от обиженных трампистов, недовольных тем, как Трампу обрубили Твиттер, и заканчивая старыми игроками, без энтузиазма смотрящими на возвышение новых корпораций и утверждающими, что всё это очередной «пузырь». Эти люди также представлены в Давосе, куда зовут как «старые», так и «новые» деньги, и им Путин и адресовал своё выступление.