В обществе

Телевидение власти

11 МАЯ 2006 г. ЕЛЕНА АФАНАСЬЕВА

В мае 1992 года государственное телевидение России ВГТРК и телеканал, называвшийся в ту пору РТР, праздновали свой первый день рождения. Ведущая вечера Светлана Сорокина буквально силой вытащила тогдашнего премьер-министра России Ивана Силаева на сцену, где обнаружился и рояль, точнее, баян в кустах. Как ни сопротивлялся Силаев, Светлана таки уговорила его сыграть на баяне, и несколько следующих минут премьер отчаянно фальшивил в прямом эфире.

В ближайшие выходные государственное телевидение России будет праздновать свое пятнадцатилетие. Праздновать будет в Кремле. И вряд ли в программе праздника предусмотрена игра премьера Фрадкова на каком-либо музыкальном инструменте. Не пойдет на это теперешний премьер. А ведущие вечер телезвезды и просить не будут. Время не то. Власть не та. «Звезды» не те. И государственное телевидение не то.

Созданное в мае 1991-го как альтернатива Гостелерадио, за полтора десятка лет собственной истории российское телевидение прошло тот же путь трансформации, что и большинство созданных в то время российских структур. Если вы еще помните события 1990-1991 годов — тогда создавалось много чего российского. Обнаружив, что в Советском Союзе имелись республиканские структуры всех государственных, партийных и общественных организаций, кроме собственно российских, силы, называемые в ту пору «демократическими», активно взялись за создание Российской компартии, Российского комсомола, Российских профсоюзов, Российской академии наук и т.д. Отпочковавшиеся от союзных монстров, их российские подразделения по сути становились их главной оппозицией. Чтобы через год-полтора, после развала СССР, самим начать процесс превращения в тех самых монстров, борьбой с монополизмом которых и было обусловлено их рождение.

ВГТРК и телеканал РТР в мае 1991-го были глотком свежего телевизионного воздуха. Тройка лошадей, несущаяся в заставке программы «Вести», в сознании зрителя ненадолго стала символом другого телевидения — телевидения неказенного, надпартийного. И этому новому телевидению зрители прощали многие просчеты и огрехи, и серьезные, и смешные, как ту, например, что лошадиная тройка была неправильно запряжена. Понимающие в лошадях люди уже позже объяснили телевизионщикам, что в такой упряжи тройка просто не смогла бы скакать. Но даже после этого заставку решили не менять. Слишком много было связано с той телевизионной «птицей-тройкой» — и первый эфир «Вестей» со Светланой Сорокиной. И работавшие в кадре совсем молодые Евгений Киселев, Александр Гурнов, Владислав Флярковский, Юрий Ростов, Дмитрий Киселев. И первые прямые эфиры программы «Без ретуши», куда на растерзание журналистам приходили тогдашние кандидаты в российские президенты (Ельцин, правда, так и не дошел). И прямые трансляции вершивших судьбы страны Съездов российских депутатов – воистину первое реалити-шоу в российском телеэфире. Рейтинги телетрансляций в те годы еще не измеряли, но рейтинг влияния тех «реалити» на судьбы страны вряд ли когда-нибудь какой-нибудь телепрограмме удастся повторить или превзойти.

Телевидение новой российской власти вместе с этой властью рождалось из оппозиционности. И этой оппозиционностью упивалось. Ведь оппозиции дозволена легкость, вольность, провокационность, которая при полновесности власти уже не позволительна. Но в этой уникальной ситуации и сама власть, и ее телевидение просуществовали всего несколько месяцев. А уже в декабре того же 1991-го стали реальной властью и ее государственным, в полном смысле этого слова, телевидением.

У пятнадцатилетней истории государственного телевидения России есть как минимум три основных этапа. Этапы эти столь разительно отличаются друг от друга, как будто это три разных телевидения существовало под оболочкой ВГТРК. Этапы эти связаны и с переменами в истории страны, и со сменой лидеров, которые возглавляли ВГТРК в разные годы.
Первый этап — бунтарское телевидение самого начала и российский депутат Олег Попцов в кресле председателя ВГТРК. Попцов отбивается от требований коллег-депутатов транслировать их бесконечные заседания. Рейтинговых замеров еще нет. Рекламы почти нет. Конкурентов, считай, тоже нет. Российское телевидение, приютившее всех, кто устал от непрофессионализма и кондовости Гостелерадио, цветет бурным цветом. (Фото:Novayagazeta.ru)

Второй этап середины 90-х можно считать этапом разочарования. Утратившая свою оппозиционность российская власть превратилась почти в такую же государственную машину, как та, которую она отрицала. А с ней в государственно-машинное превратилось и ее телевидение. «Вести» начали свой печальный путь из реально лучшей информационной программы страны в программу официозных новостей и паркетной хроники. С канала один за другим стали уходить и руководители, и «лица». Те, кто приходил на новое российское ТВ в надежде убежать от кондовости старого советского, вдруг обнаружил «на Яме» (5-й улице Ямского Поля, где размещается главный студийный комплекс российского канала) все те же телевизионные язвы, от которых бежал ранее. Появившиеся конкуренты — с 1993-94 года первый негосударственный канал НТВ и образованное в 1995-м ОРТ — не позволяли государственному телевидению России лидировать так безоговорочно, как это было в предыдущие годы. А все более бюрократизировавшиеся кремлевские структуры требовали полного подчинения и «правильного» освещения всех происходящих событий с государственных позиций. Канал РТР и все ВГТРК, возглавляемое в ту пору Николаем Сванидзе и Михаилом Швыдким, окончательно превратились в информационный и пропагандистский рупор Кремля. (Фото: Newizv.ru)

Во второй половине 90-х РТР был в стороне от информационных войн, которые вели телевизионные империи Гусинского (НТВ) и Березовского (ОРТ), но канал оказался в стороне и от нового телевидения, которое два конкурирующих канала умудрялись создавать параллельно политическим баталиям. Появившиеся в то время рейтинговые измерения зафиксировали сложившуюся расстановку сил. ОРТ и НТВ стали спарринг-партнерами в битве за рейтинг. РТР со значительным отставанием довольствовался малопочетным для государственного канала третьим местом.

Если грань между первым и вторым этапом истории ВГТРК точно обозначить сложно, то у третьего этапа есть дата начала, ставшая в какой-то мере и датой конца всего телевидения 90-х. Январь 2000-го. Уход Олега Добродеева с НТВ стал шоком для тогдашнего телевизионного сообщества. Еще большим шоком стало появление несколько недель спустя Добродеева в кресле председателя ВГРТК. Заняв должность главы государственной телекорпорации, Олег Добродеев, дотоле являвшийся профессиональным символом первого негосударственного телеканала страны, формально закрепил сложившуюся ситуацию – в России 2000-х место негосударственному телевидению больше нет. И вся телевизионная власть отныне снова у телевидения власти. (Фото: Ostankino.ru)

При Добродееве ВГТРК поменялась. Обросла телеканалами (плюс к переименованному в «Россию» прежнему каналу РТР, добавились обремененные социальной функцией канал «Культура» и, наделенный функцией психотерапевтической разгрузки, канал «Спорт»). Выстроила единую сетку вещания на всей территории страны, убрав из эфира восьми десятков региональных ГТРК просаживающие рейтинг местные «окна», оставив в эфире второго канала только встроенные в единый «вестевский» ритм местные новости. И вывела свой главный канал «Россия» в лидирующую двойку, сделав его главным конкурентом также переименованного в «Первый канал» прежнего ОРТ.

За шесть лет «Россия» с безнадежного третьего места поднялась на уверенную вторую строчку. Теперь государственный канал, случается (как это было в прошлом году с апреля по октябрь), и отбирает у «Первого канала» первое место в рейтинговых гонках. Чьей заслуги в этом больше – нового менеджмента ВГРТК или неоднократной «клинической смерти» прежнего основного конкурента канала НТВ, – сказать трудно. Скорее всего, заслуги случились, что называется, по совокупности.

Конкуренты ослабли (или, точнее, были намерено ослаблены), гостелевидение поднялось. Усилилось профессионалами, способными выдавать в эфир не только поток бесконечного высокорейтингового «мыла» в виде «Кармелит», но и качественные сериалы, как «Идиот» или «В круге первом». Но широко разрекламированные премьеры таких сериалов или организованный телеканалом концерт Дмитрия Хворостовского на Красной площади остаются для гостелевидения, скорее, индульгенциями, оправдывающими в сознании телевизионных чиновников бесконечные, но приносящие рейтинги, а с ними и рекламные доходы «Кривые зеркала», «Аншлаги», «Кармелиты».

Получающая многомиллионное государственное финансирование ВГРТК в 2002 году заявила, что бюджетные деньги отныне не будут тратиться на канал «Россия», который далее будет жить за счет рекламных доходов, а пойдут на развитие каналов «Культура», «Спорт» и региональных телекомпаний. Похвальное заявление, особенно если учесть, что основной конкурент «России» — «Первый канал» — бюджетных денег не получает вовсе. Впрочем, доля лукавства в заявлении руководства ВГРТК присутствовала. Бюджетные деньги на канал «Россия» действительно не тратятся. Но не тратятся только на то, что в структуре ВГРТК числится по ведомству канала «Россия». Дело в том, что вся информационная империя в структуре ВГРТК числится по отдельному структурному ведомству «Вестей». Телевизионщики знают, что самое затратное на телевидении — это новости. А об отсутствии госфинансирования «Вестей» никаких заявлений руководство ВГТРК не делало.

В знаменитой пьесе Шварца, победивший дракона рыцарь сам неизбежно превращается в дракона. В новейшей российской истории начинавшая с оппозиционности российская власть, а с нею и ее телевидение слишком стремительно превратились в побежденного ими же дракона. Сегодня, как и в пору создания, ВГТРК и канал «Россия» — это телевидение российской власти. Разве что власть эта за пятнадцать лет поменялась до неузнаваемости...