В обществе
Надо мечтать! Часть I
6 ИЮНЯ 2006 г. ДМИТРИЙ ОРЕШКИН
«Надо мечтать!» — учит великий Ленин. Ну раз надо, давай попробуем.
К примеру, вот так. Встаю, стало быть, я рано утречком и босиком по росе – на высокий берег могучей русской реки. Чтоб полной грудью вдохнуть живительные запахи. А за спиной светлый терем из сосновых бревен. (Крупный план: капелька смолы так и искрится, так и играет!) В тереме, понятно, синеокая жена-красавица. Такая она у меня хлопотунья – и корову уже подоила, и хлебов напекла. Засветила богу свечку, затопила жарко печку, ...иль башку с широких плеч у татарина отсечь ...или вытравить из леса пятигорского черкеса… (ох, пардон, похоже, сбой в цифровой записи).
...Так о чем бишь я? Да, о мечте. Дальше, натурально, в тереме полати, а на полатях семеро детишек. Как один русоголовые, посапывают так сладко. Рань же несусветная! Особенно хороши меньшенькие — они у нас двойняшки. Одного я прочу по дипломатической части. Фемистоклюсом звать. Второй, Алкид, тот не так быстр...
...И-эх! Что ж я, дурак, живу в душном городе, в панельной девятиэтажке, раньше восьми не просыпаюсь и до берега могучей русской реки добираюсь раз в год — пивка с друзьями попить в Лужниках? Все дом да работа, компьютер да телефон. Жена в джинсах вместо сарафана. Вместо коровы собака сомнительной породы. Дети, правда, хорошие. Только взрослые совсем – черта с два на полати загонишь и уговоришь посопеть.
— Дарлинг! – говорю. – Голубка моя! Почему бы нам ни родить третьего ребеночка? Чтоб с русой головкой и вообще? Тебе президент Путин выдаст жилищный сертификат на три квадратных метра московской недвижимости. И еще две или три тысячи рублей ежемесячно — я не врубился. В общем, удвоит твою кандидатскую зарплату. А? А я, ей-богу, расшибусь, но на дом из сосновых бревен заработаю!
— Дурачина – отвечает, – ты простофиля! Ступай к государыне рыбке. Поскреби с ней по сусекам, слепи Колобка... (Тьфу, пропасть, опять сбой в цифровой записи.)
Нет, не так она отвечает. Вот как (оторвавшись от глажки с одновременным прослушиванием «Эха Москвы»):
— Меньше бы в интернете сидел. Ты знаешь, сколько мне лет? Столько же, сколько и тебе. Найди себе аспирантку из провинции, с ней и рожай.
В общем, не получается у нас жить по мечте. Этим печальным обстоятельством мы очень раздражаем продолжателей дела Ленина-Сталина-Путина. Они нам: «Мечтайте, сволочи!» А мы не то чтоб прямо отлыниваем. Мы стараемся! Но не выходит.
К счастью, с тех пор, как у Администрации появились углеводородные деньги, ударными темпами растут ряды профессиональных мечтателей. Они быстро и умело мечтают за всех – в том числе и за тех, у кого заколодило. Спасибо им сердечное и земной поклон. Перестал смотреть телевизор, появилось больше времени на книги.
Да, что-то мы погрязли в реальности. Город у нас вместо села, бездушный автомобиль вместо Сивки-Бурки, карьера и заработок вместо православной соборности и светлых слез на груди у митрополита Кирилла. По официальной статистике, в России 73% горожан. И понятно почему. Зарплата получше, работа поинтереснее, жизнь поразнообразнее. Детям, опять же, образование, перспектива. Это только в мечтах – прочь от индустриального пейзажа, скорей на берег могучей реки! А в реальности — наоборот. Уж извините.
Ну раз город – значит, и городская модель семьи с одним-двумя детьми. Хотя мечталось бы (мне, например) о трех-четырех. Но – нереально. Тому масса причин, и каждый назовет свою. У кого-то жилье. У кого-то зарплата. У кого-то амбиции скорее профессиональные, нежели родительские. У кого-то медицинские противопоказания. А большинство просто скажет: куда больше-то? Да и неважны персональные оправдания/объяснения. Главное, есть социальный факт: в городах больше двух детей в семье – редкое и драгоценное счастье. И, между нами говоря, тяжелый родительский крест. Потому что современный ребенок требует несравненно больше внимания, любви, времени, денег и прочих социальных и духовных ресурсов, чем сто лет назад. Причем деньги стоят в этом списке вовсе не на первом месте.
Это тоже реальность. Она изменилась. Но есть ведь и мечта! Она меняться не хочет. Она предпочитает перемены в реальности либо игнорировать, либо выкорчевывать. Так бывает всюду, но в наших условиях это особенно опасно, потому что у России слишком богатый опыт принесения реальности в жертву мечте.
Не надо мечтать?
Пишу это не ради Г.А. Зюганова и его замечательной мечты, на пути к которой Россия расплескала треть демографического потенциала — суммарный недобор, включая неродившихся детей от безвременно погибших родителей, превышает 100 миллионов человек. Нет, проблема, пожалуй, серьезнее. Мы, как мне кажется, переживаем сейчас катастрофу не какой-то конкретной мечты – будь то мечта о коммунистическом завтра, о соборной симфонии народов Евразии, о буйном русском национализме или о либеральном союзе России с Западом.
Россия переживает кризис понимания мечты вообще. Любой. Мечты как объединяющей силы, как монокультурного феномена, во имя которого можно и должно идти на жертвы, на произвол и на душегубство. Устали мы мечтать таким сугубо центростремительным образом.
В этом смысле правы эмигрант-консерваторы третьей волны, которые покаянно признались: «Целили в коммунизм, а попали в Россию!» Вопрос: а могли не попасть?
Монокультурный централизм России как раз коммунистами, и в первую очередь Сталиным, был доведен до предела. Даже загнан за предел. А когда этот дивный цветок духовности увял – то что?
Православие? Оно бы много лучше. Хотя бы потому, что за сотни лет научилось эволюционировать и приспосабливаться к меняющейся реальности. И умный физиолог Павлов, и умный глобалист Вернадский, и умный князь Дмитрий Шаховской (Иоанн), архиепископ Калифорнийский, могли искренне, глубоко и благородно верить в бога. А вот в коммунизм честные и умные люди в 70 – 80-х годах верить уже не могли.
Да, если по совести, и до того тоже. Кто-то раньше дозревал до понимания, кто-то позже. Дозревших вырезали. Вот и православие, как конкурент в борьбе на центральную позицию, было унижено и истреблено. «Марксизм, – учил Сталин своего биографа В. Молчанова, — это религия рабочего класса». Точнее было бы сказать – религия всего советского народа. Ну раз религия, да еще и молодая, с кучей неофитов – значит, костры с еретиками, гонения на иноверцев, доносы и весь сопутствующий инструментарий искоренения крамол.
То, что религия официально числилась наукой, на инструментарии ничуть не отражалось. А когда научное советское мировоззрение (оно же – религиозная догма) вошло в смертельный клинч с действительностью, ничего другого у нас за душой уже не оставалось. Центральное место в российской государственной идеологии было выжжено дотла.
Осознать эмпирический факт крушения «мечты вообще» как центра духовной и политической жизни наши профессиональные мечтатели в большинстве своем не готовы. Наоборот! Они буквально фонтанируют идеологемами, рецептами, душеспасительными сказками о единстве. Не отдавая себе отчета, что как раз изобилие их единственно правильных выдумок и есть симптом необратимого заката монокультурной эпохи.
Правы эмигрант-консерваторы: кончилась прежняя Россия. В нее, сердешную, вместе с коммунизмом, они и угодили всем зарядом. Но каяться нечего: не было у них альтернатив. Сталин так крепко сплавил нас с этой гирей, что по сей день не разберешь, где кончается чугун, и начинаются мозги.
Только подлец может бурно радоваться такому итогу. Только слепец может не видеть его неизбежности и не ценить накопленного страной социального и ментального опыта времен распада. Только варвар может пытаться загнать ее назад в монокультурное состояние. Понятно, подлецов, слепцов и варваров у нас достаточно. Ну и что? Пусть живут и взаимодействуют. Для новой действительности это органично.
Продолжение следует...