В обществе

«…А еще просил казак правды для народа…» О пользе цензуры

2 АПРЕЛЯ 2008 г. МИХАИЛ ДЕЛЯГИН

На переломе 80-х и 90-х годов прошлого века, когда брежневский застой через горбачевскую катастройку ломал нашу страну точно так же, как предстоит еще ломать ее путинско-медведевскому отстою, многие люди искренне верили, что свобода, пусть даже «пришедшая нагая» и на голодный желудок, автоматически пробуждает в людях их лучшие, а не худшие качества.
Действительность с доходчивостью и убедительностью автомата Калашникова доказала обратное, но некоторые идеологические привычки того времени сохранились в неизменности, в частности — стойкая нелюбовь к цензуре.
Прелестей последней успели хлебнуть многие — ибо задолго до возвращения государственной цензуры в ряде вполне себе либеральных СМИ действовала цензура собственная, порой, по воспоминаниям монстров журналистики, даже более жесткая, чем свирепствовавшая в Советском Союзе.

У меня сильнейшие сомнения в последствиях влияния цензуры на художественное творчество породило знакомство с первоначальным, авторским вариантом любимого мною «Золотого теленка» Ильфа и Петрова. Авторы предполагали закончить его банальным хэппи-эндом — женитьбой Остапа на Зосе Синицыной — и тем самым превратить свою потрясающую драму советского «лишнего человека» в вульгарный плутовской роман (да еще и завершающийся перевоспитанием плута и его интеграцией в строящее светлое будущее общество в худших традициях соцреализма!).
Конечно, цензура, вымаравшая этот конец и заставившая гениальных авторов наказать «товарища Бендера», стремилась, скорее всего, не к художественной правде и выразительности, а к примитивной мести классово чуждому персонажу, но судить-то надо по результату, а результат оказался великолепен.
Второй пример — пользующийся бешеной популярностью фильм «День выборов». Это архетипическое по своей сути произведение: его герои путешествуют по России, поневоле знакомясь с ее образом жизни и социальными типами, как задолго до них делали Радищев и Чичиков.
Только не надо пылать праведным гневом по поводу того, что российский народ «с воплем восторга» избрал отсидевшего за коммерческое живодерство массажиста Игоря Владимировича — в конце концов,  этот же народ при, в общем-то, похожих обстоятельствах избрал другого, причем значительно менее человечного и симпатичного персонажа с тем же самым отчеством.
По форме «День выборов» — типично плутовское произведение, набор гэгов из студенческих капустников. (Хотя, конечно, жаль некоторых допущенных неточностей — так принадлежащие ФСО автомобильные номера ЕКХ, наверное, единственное в путинской России, что действительно не продавалось, и олигарх не может пользоваться такой машиной).
Но на пике смеха (когда Путин своим явлением «в кимоно и на горных лыжах» дарует оргазм женщинам деревни, которым не смог до этого помочь даже Шойгу, «как спасатель» залезший «каждой девке в койку», а усмеявшийся зритель находится уже в изнеможении) жанр фильма резко ломается: камера взмывает вверх, покидает надышавшийся конопляным дымом зал и совершенно неожиданно дает эпическую панораму России —  от Кремля «до самых до окраин».
Панорамные съемки стилизованы под советские времена — сделанные, в отличие от всего фильма, на «пленке шосткинского объединения «Свема»» с незабвенным коричневатым оттенком, а утренние съемки полупустых центральных улиц просто производят впечатление архивных.
В художественных кругах говорят, что первоначально эта панорама должна была сопровождаться песней «С нами Путин и Христос», но авторы испугались вполне понятных неприятностей и под давлением внутренней цензуры заменили ее на песню «А еще просил казак правды для народа».
Эффект оказался потрясающим: фильм обрел сквозную музыкальную тему, поднимающуюся от угрожающего (при появлении моторизованных казаков) и разгульного (на пьянке с ними) к эпическому звучанию.
Простая замена песни — спасибо цензуре! — превратила забавный видеоряд к журналу «Крокодил» в народный эпос.
Казак молится богу «за свободу, за народ», твердо обещая — по контексту песни и видеоряда — именно своей стране: «я тебя не брошу». И ключевые слова песни становятся ключевыми словами всего фильма: «Будет правда на земле — будет и свобода», превращая сборник анекдотов в коллективную молитву о лучшем будущем.
Ключевое слово здесь — правда.
Именно ее отсутствие позволяет героям фильма безнаказанно попирать свободу: ведь без правды даже сама свобода вырождается в свою противоположность, как это было в нашей стране в 90-е годы и как мы видим сквозь призму разнообразных анекдотов фильма.
Ради правды мы готовы отказываться от формальной свободы, потому что правда важнее, а свобода имеет смысл именно как способ достижения и постижения правды — точно так же, как демократия имеет смысл не сама по себе, а лишь как один из способов (хотя, безусловно, и самый комфортный для интеллигенции) достижения разумной достойной жизни.
И нам прежде всего нужна именно правда. Ибо только правда — не деньги, не потребление, не права оппозиции и даже не независимые от государства СМИ, а только правда, пусть самая горькая и тяжелая, делает нас свободными.
Так правда делала наших дедов свободными в окопах Сталинграда, о чем написал Виктор Некрасов. И имевший разум и мужество признать эту правду вождь, не найдя в книге упоминания своей августейшей фамилии, дал никому не известному и при этом еще нагло диссидентствующему (хотя таких слов в то время еще не знали) автору премию своего имени.
А чуть раньше Некрасова об этом было сказано в другой книге, и, хоть цитата эта и была злодейски украдена нехорошими «прислужниками империализма» из ЦРУ, приватизировать ее, как приватизировать правду, никому не под силу: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».
Путь к свободе лежит не через богатство, не через суды и митинги и даже не через формальные демократические инструменты — он лежит через правду.
Кто забывает это — теряет и свободу, как теряет ее сегодня западный мир, как потеряла ее образованная и либеральная часть России, обладавшая, в отличие от всего общества, свободой в прошлом десятилетии.
Формализованные до самоотрицания «права человека» у позабывшего правду могут и остаться, а вот свобода — уже нет.
И в свете этого совершенно иное звучание приобретает начало фильма, посвященного не только бывшим, но и «будущим» губернаторским выборам.
Не исключаю, что авторы фильма даже не поняли, что они написали.
Всласть насмеявшись над язвами демократии, они все же абсолютно на подсознательном уровне убеждены в ее возвращении — и в ее ценности. Морок тяжкого бюрократического бреда и тупого насилия — то, что уже привычно зовут путинским отстоем — спадет (конечно, не волею его верного преемничка), а «сувенирную демократию» мы исправим так, чтобы работала на нас, на Россию, а не на внутренних и зарубежных жуликов, не говоря уже о бандитах.
Исправим.
«Своею собственной рукой» — когда сможем вспомнить, понять и принять ту самую правду, которая и является сутью и содержанием свободы.
Автор — директор Института проблем глобализации, д.э.н.