В обществе

Полураспад Системы, или Эпоха «волюнтаризма» - 3

21 СЕНТЯБРЯ 2009 г. АВТАНДИЛ ЦУЛАДЗЕ

 

Кадры решают все

И. Сталин

В известной статье в журнале «Русский пионер» премьер-министр В. Путин резонно заметил: «Кризис — это хороший повод и самое время, чтобы поговорить о кадрах». Повод нельзя сказать, чтобы «хороший». Скорее даже плохой. И вообще называть кризис «поводом» как-то странно. Если кризис всего лишь «повод», то что же должно стать причиной «разговора о кадрах»? Полный крах экономики?

На самом деле кризис действительно выполняет очистительную роль, о чем уже многократно было сказано в мировой прессе. В каждой стране он вычищает то, что необходимо для оздоровления всего организма. Скажем, в США кризис «вычистил» крупнейшие банки, страховые, ипотечные компании и проч. Другими словами, в Америке кризис носит финасово-экономический характер. Он ликвидирует финансовые «пузыри», оздоравливая экономику и создавая базу для будущего роста.

В России кризис затронул не только экономическую, но и политическую систему. Власть и бизнес в системе госкапитализма связаны настолько тесными узами, что нестабильность экономической системы тут же передается политической. Иными словами, кризис показал, что в «чистке» нуждаются не только экономические, но и политические институты России. Осознание этого факта частью российской правящей элиты артикулировано в статье Д. Медведева на сайте Gazeta.ru и его выступлении на Ярославском форуме.

Если вкратце выразить суть выступлений Медведева, то речь идет о постепенной, растянутой во времени контролируемой перестройке российской экономики вкупе с косметической либерализацией политической системы. При этом по умолчанию предполагается, что нынешние элиты останутся при своих позициях и будут рулить страной еще лет этак …дцать. Сейчас спор идет о т.н. проблеме-2012: кто станет в 2012 году президентом — Путин или Медведев? Этот «спор» — очередной пиар-ход Кремля, цель которого внушить широким массам — другого выбора нет. Но до 2012 года еще много времени…

Проект медведевской «перестройки», которая носит название «модернизация», не имеет шансов на успех. Кризис как «прожектор» высвечивает не только отдельные недостатки Системы, но и ее принципиальную непригодность для дальнейшего развития страны.

О политическом и экономическом аспектах системного кризиса говорилось в предыдущих двух частях. Важнейшим элементом Системы,  о котором пойдет речь, являются кадры. Точнее, механизм госуправления, сложившийся при Путине: принципы селекции кадров, их расстановки, контроля и т.д.

 

Госуправление по принципу Питера-Черномырдина

Виктор Степанович Черномырдин внес неоценимый вклад в науку всего лишь одной фразой: «Хотели как лучше, получилось как всегда». Это высказывание заключает в себе больше, чем кажется на первый взгляд. Здесь важны две основные идеи. Первая: любые проекты реформ в России неизбежно терпят крах. Вторая: все возвращается к «печке», от которой плясали. Т. е. история движется по кругу. Есть и третий немаловажный посыл: реформы начинаются с благими намерениями, но, по какой-то фатальной закономерности, оборачиваются своей противоположностью. Вместить в одну короткую фразу несколько смысловых пластов и закрыть вопрос — это по-черномырдински.

Но почему так происходит? Здесь уместно обратиться к творчеству другого парадоксалиста — Лоуренса Питера, автора знаменитой книги «Принцип Питера», которая посвящена разгадке тайны неэффективности иерархических систем. В юмористической форме Питер доказывает: любая иерархическая система устроена таким образом, что человек, поднимающийся по карьерной лестнице благодаря своим способностям, достигнув уровня некомпетентности, не выпадает из системы, а продолжает движение наверх. Таким образом, иерархическая система накапливает в своей верхушечной части критическую массу некомпетентных руководителей и деградирует.

Очевидно, что на Западе этот порок иерархических систем «лечится» с помощью конкуренции. В экономике эффективные системы (фирмы, компании) вытесняют с рынка неэффективные. В политике конкуренция между партиями сопровождается периодической ротацией элит. Так, в США политика республиканцев обанкротилась, и их сменили демократы. Когда обанкротятся и они, снова у руля власти окажутся республиканцы. В общем, история тоже идет по кругу, но без потрясений, как в России, поскольку сменяемость элит заложена в политической системе. В России же правящая элита пытается создать политическую систему «под себя» и навсегда. Смена элит возможна только через всевозможные брутальные сценарии: революции, перевороты и проч. То же самое и в бизнесе: кризис показал, что многие российские олигархи достигли уровня своей некомпетентности и, по идее, должны продать собственность за долги. Но этого не происходит. В России жесткая иерархическая система, исключающая идею конкуренции. Пока экономика не накроется медным тазом, ни о какой добровольной ротации элит речи быть не может. Отличительной особенностью российской правящей элиты является ее закрытость, клановость.

Решают все не кадры сами по себе, а система их отбора, подготовки, расстановки, контроля. Кумовство, круговая порука, лояльность вместо профессионализма — таковы фильтры для отбора элитных кадров в России. Вопрос задачи: какого сорта человеческий материал может пройти через такие фильтры? Ответ очевиден. Поэтому не стоит удивляться качеству российской элиты. Один из основателей советской социологической школы В. Шляпентох считает, что в России сегодня реализуется модель феодального общества. Элитные взаимоотношения выстроены по тем же принципам, что и в средневековой Европе.

В этом подходе содержатся «ключи» для понимания функционирования российской бюрократии. Главным звеном феодальной системы является слабая центральная власть, которая делегирует региональным баронам полноту власти на местах в обмен на лояльность «королю». Принцип вассальной зависимости состоит в обмене лояльности на возможность творить произвол в «своих» латифундиях. Разница между периодом правления Ельцина и Путина состоит в том, что при Ельцине некоторые из региональных «баронов» сами пожелали стать «королями». Апогея этот процесс достиг накануне выборов 1999 года, когда «феодалы» объединились в ОВР с целью взять Кремль. «Фронда» потерпела поражение, но «фрондеров» не наказали, а инкорпорировали в систему на основе нового контракта — отказ от претензий на «престол» в обмен на разрешение выкачивать из своих владений все, что можно, не забывая, естественно, отстегивать дань «королевской» власти. Примерно так же в свое время кардинал Мазарини откупился от возглавлявшей Фронду знати. Любители творчества Дюма знакомы с захватывающими перипетиями эпохи Фронды по его романам о мушкетерах.

Лояльность является ключевым понятием в феодальной системе элитных отношений. Профессионализм кадров желателен, но это не главное условие для их продвижения по карьерной лестнице. Главное — это личные отношения. Путин, нисколько не стесняясь, черпает кадры из сослуживцев по КГБ, питерской мэрии и сокурсников по ЛГУ. По подсчетам социолога Ольги Крыштановской, более четверти бюрократического аппарата современной России выходцы из спецслужб. Причем речь идет о тех, кто указал в анкете, что служил в КГБ. А сколько не указали? Вопрос открытый.

Система подбора кадров по принципу личной (вассальной) преданности тиражируется сверху до самого низа — вплоть до управляющего какой-нибудь жилконторы.

Подобный принцип подбора кадров ведет к следующим системным последствиям:

• Закрытости системы, поскольку ресурс знакомых и родственников конечен. «Чужакам» места в этом междусобойчике нет;

• Разбуханию бюрократического аппарата, которое является прямым следствием желания чиновников пристроить «своих», зачастую просто придумывая новые вакансии, грандиозные проекты, административные подразделения и проч. Возникает феномен перепроизводства элиты;

• Превращению коррупции из отклонения от нормы в саму норму, в принцип работы всей системы;

• Росту числа некомпетентных чиновников и вымыванию из системы профессионалов, не вписавшихся в «феодальные» стандарты;

• Деградации системы, которая выражается в снижении качества принимаемых решений и способности аппарата выполнять уже принятые решения;

• Обособлению бюрократической системы от общества, которое она призвана обслуживать. Ситуация переворачивается с точностью до наоборот — общество вынуждено обслуживать бюрократию.

Деградация системы неминуемо приводит к тому, что интересы закрывшейся в башне из слоновой кости бюрократии входят в противоречие с интересами общества. Система обслуживает саму себя. Бюрократия пытается подменить реальные проблемы общества сконструированными угрозами, чтобы отвлечь внимание населения, перевести стрелки на неких «врагов». Нынешняя элита умеет манипулировать, но не умеет управлять. PR позволяет отодвинуть решение назревших проблем, но сам по себе он проблем не решает. Сейчас же и пиариться властям становится все труднее и труднее. Кризис беспощадно оголяет суть Системы, обостряет все заложенные в ней противоречия, катализирует приглушенные конфликты внутри элиты.

 

 «Боливар не вынесет двоих»,

или «Стабилизаторы» против «реформистов»

Одним из следствий разбалансировки системы является тот факт, что внутри нее зарождается костяк новой системы. Этот костяк начинает формироваться вокруг Дмитрия Медведева. В коррупционной «вертикали», выстроенной Путиным, Медведев, несмотря на президентский пост, занимает весьма скромное место. Его личные «владения» невелики и перспективы их расширения у него нет. Путин и его «вассалы» делают все возможное, чтобы задвинуть Медведева на периферию. Феодальная система неформального контроля над госаппаратом и крупным бизнесом (через лояльные кадры), дополненная легитимацией власти Путина благодаря относительно высокой его популярности в обществе, не оставляет Медведеву другого выхода для наращивания политического веса, кроме как через восстановление авторитета формальной власти и процедур.

Кремлевская пропаганда настойчиво внедряла в массовое сознание миф о том, что Путин укрепил государство. Как всегда, тут не обошлось без лукавства. Государство в современном понимании, как нанятый налогоплательщиками бюрократический аппарат, Путин практически уничтожил, заменив его феодальным типом государства, которое построено на вассальной зависимости, стирании грани между личным карманом чиновника и госказной, сращивании бизнеса и власти в единое целое, практически безграничном произволе местных «баронов», разрушении правового поля и проч. и проч. Список можно продолжать долго.

Сейчас ситуация предстает в истинном свете. Медведев олицетворяет «официальную» власть, которая в феодальной системе носит характер декорации. Путин воплощает и возглавляет систему феодальных отношений.

Авторитет Медведева сегодня низок, поскольку «официальное» государство крайне слабо. Поэтому Медведев заинтересован в разрушении феодальной системы, т. к. только так он может стать президентом без кавычек.

Однако борьбе с коррупцией сопротивляется не только «феодальная» бюрократия. Сопротивляется и т. н. патерналистское большинство, т. е., по дореволюционной терминологии, «крепостные». Они не представляют себе жизни «на воле» без «барина» и поэтому цепляются за охранителя этой системы — Путина. Страх перемен в этой среде носит почти животный характер. Призрак 90-х годов выглядит пугающе. Это страх перед необходимостью физического выживания. При царях барин обеспечивал своим крепостным содержание, необходимое для физического выживания. Так же обстоят дела и с т. н. патерналистами. Соцопросы показывают, что большинство населения обходится примитивным набором скудных благ для удовлетворения физических нужд и не более того. Но современная экономика основана на постоянном провоцировании потребностей у людей, на завышении потребительской планки. Люди, обходящиеся картошкой и парой валенок, не могут быть мотором современной потребительской экономики. Запертое в «крепостном гетто» большинство, смирившееся со своей участью, закрепляет власть «феодалов» и, в то же время, ограничивает их возможности по извлечению прибылей из экономики. Архаичная экономика и социальная структура общества склонны к стагнации. Систему взбодрил внешний фактор — рост цен на нефть. Как только внешний фактор из благоприятного превратился в неблагоприятный, стали очевидны все недостатки феодальной модели. Парадокс ситуации в том, что «феодалы» уперлись в неприятный факт — с бедного, неприхотливого населения особых прибылей не выкачаешь. На Западе олигархи делают деньги на населении. Они извлекают прибыли из новых знаний, создаваемых учеными, которые позволяют в свою очередь создавать новые технологии во всех сферах человеческой деятельности. В России же источником богатства являются природные ресурсы, а население скорее обуза. Его приходится подкармливать на уровне физического выживания, чтобы оно не мешало «серьезным людям» пилить бабло.

Нынешняя «феодальная» элита абсолютно потребительская. Вся эта затея с «вертикалью власти» была нужна для того, чтобы без проблем узким кругом делить деньги. Никакой «большой скачок» никого не интересовал. Весьма показательно, что критериями роста экономического могущества России для Путина служили показатели роста ВВП, которые действительно радовали последние годы. Но это всего лишь количественный показатель, который совершенно не отражает качественного состояния российской экономики. Путинскую элиту последнее мало волновало. Она была ориентирована на извлечение максимальной прибыли в минимальные сроки, и до определенного момента это удавалось. Сейчас эта система не работает. Перед страной новые задачи и вызовы. Старая система заточена под другие задачи и с новой ситуацией не справится. Она лишь затягивает столь болезненный для «феодалов» и «крепостных» момент начала коренных структурных реформ в экономике, в политике, в обществе, в идеологии. России предстоит очередная революционная, масштабная ломка. Многие этого боятся. Но история неумолима.

Сейчас российскую правящую элиту можно разделить на две части: «партию стабилизаторов» и «партию реформистов». (И.Юргенс, в нашумевшем интервью агентству Reuters, говорит о столкновении во власти интересов «консерваторов-государственников» (в лице Путина) и «либералов» (в лице Медведева)). «Стабилизаторы» – это чекистско-олигархический симбиоз, который был в наибольшем выигрыше от «путиномики», а теперь оказался в наибольшем проигрыше…

Модель их политико-экономического доминирования рухнула вместе с их активами. Они пытаются, используя политический ресурс, спасти свои капиталы и собственность и сохранить прежний баланс сил. Ничего из этого не получится, т. к. мировая экономика вступила в стадию глубинных трансформаций и прежней халявы уже не будет. К тому же агрессивная внешняя политика Москвы и растущая внутренняя нестабильность не добавляют инвесторам желания вкладывать в Россию. Слишком много рисков.

Что касается «реформистов», то это второй и третьи эшелоны нынешней элиты, которые не особо шиковали при прежнем «барине» и, что особенно важно, не имеют перспектив усилить свои позиции, пока не «подвинут» «стабилизаторов». Этот лагерь группируется вокруг Медведева. Он менее ресурсный, но гораздо многочисленней, чем кажется с первого взгляда. Представители этого лагеря считают, что реформировать экономику России надо не после кризиса, а для выхода из кризиса, т. к. для России последний обернулся крахом всей системы, всего политико-экономического уклада. Реформы в своем аппаратном измерении — это верный способ перераспределения власти и собственности.

Оставить все как есть или менять систему, Путин или Медведев. Вокруг этих вопросов будут закручиваться основные политические сюжеты в обозримой перспективе. Но уже очевидно, что в ситуации системного кризиса конструкция «тандемократии» до 2012 года не дотянет. «Боливар не вынесет двоих», как цинично заметил один из героев О. Генри. Однако при всем при этом элиты настолько уверены в том, что население будет покорно следить за их играми и ждать своей участи, что в пылу борьбы не задумываются о таком субъекте истории, как народ. Их волнуют только рейтинги, для возгонки которых трудится машина агитпропа, а все остальное вторично.

Миф о долготерпении россиян и о том, что элитам можно все, подпитывает совершенно неадекватные амбиции Кремля на внешнеполитической арене. От идеи потягаться с «мировым империализмом» пока никто не думает отказываться. В связи с этим приведем одну историческую байку:

 

На спецпросмотре фильма «Чапаев» руководитель Госкино Большаков всячески нахваливал картину Сталину. Когда на экране показалось изображение крупным планом скачущего на коне Чапаева, Большаков решил поразить воображение вождя достижениями советского кинематографа.

— Иосиф Виссарионович, видите, Чапаев как будто скачет на лошади, а на самом деле никакой лошади под ним нет. Это называется рирпроекция.

— Что значит «рирпроекция»? — процедил вождь, пыхтя трубкой.

— Это значит, что актер сидит на табуретке и подскакивает на ней, а на экране кажется, что он скачет на лошади.

— И на этой табуретке вы хотите обогнать Голливуд?

 

(Продолжение следует)

Фотография РИА Новости