В Кремле
Полураспад Системы, или Эпоха «волюнтаризма»
2 ОКТЯБРЯ 2009 г. АВТАНДИЛ ЦУЛАДЗЕ
и воспроизводящая, а не civil servise…
Здесь нет никаких целей вне самой власти.
М. Мамардашвили
Мода писать статьи в прессе – своего рода «гламурная» забава российской элиты. Но если статьям Медведева и Путина, в силу их положения, неизбежно придается политическое звучание, то статьи олигархов широкого резонанса не получают. Поскольку аудитория этих статей уже, то сами статьи намного откровенней и поэтому интересней. Например, П. Авен в «Русском пионере» открыто пишет о пороках постсоветского режима, но потом подводит читателя к мысли о том, что иначе быть и не могло. Не олигархи виноваты в том, что они такие-сякие. Авен спрашивает себя, откуда взялся «этот правящий класс», и сам же отвечает (старый риторический прием): «Ведь не с Марса же, не с Венеры. И мог бы он быть иным? Я бы не спорил с тем, что люди, попавшие «наверх» в последние двадцать лет, в целом оказались не на высоте. Но, может, спросил бы я, дело тут не в отдельных людях, а, как говорил Жванецкий, «в консерватории», то есть в особенностях нашей великой страны, где «каждые пять лет меняется все, а каждые двести – ничего».
Короче говоря – страна не такая, народ не тот. Вот в чем, оказывается, проблема. Олигархи при таком подходе выглядят чуть ли не жертвами «ужасной страны», диссидентами с миллиардными состояниями. Прямо жалость берет к этим героическим людям. Но что-то здесь не так. Может, Авен перепутал, и под «консерваторией» скрыто совсем другое содержание?
Блеск и нищета номенклатуры
Действительно, откуда взялся «этот правящий класс»? Вопрос интересный. Элита, которая, по словам ее же представителей, «не на высоте» – профнепригодна и, по идее, должна «слезть с бочки». Это выродившаяся, неэффективная, с точки зрения интересов общества, элита. Но она отчаянно цепляется за власть, найдя интересный способ выживания – через деградацию страны. Элита опускает до своего примитивного уровня всю Россию. Раз элита не соответствует стране, надо сделать так, чтобы страна соответствовала элите. Архаичные политическая и экономическая системы, псевдоидеология «суверенной демократии», отчуждение россиян от политики – все это части единого замысла: низведение общества до полудикого состояния, чтобы закрепить власть деградировавшей элиты.
Как и любой общественно-политический процесс, деградация советской и постсоветской элит имеет свою историю. Давно установлено, что основной причиной деградации элит является отсутствие механизмов их ротации. В предыдущей части говорилось о том, к каким последствиям приводит закрытость элиты.
Созданием основ закрытой системы, существующей поныне, мы обязаны тов. Ленину. После революции ему необходимо было во чтобы то ни стало удержать власть. ВКП(б) была небольшой экстремистской партией, и для того, чтобы подчинить себе страну, она пользовалась соответствующими методами. Оппозиционные партии были разогнаны, в стране с помощью ВЧК был развязан «красный террор» с целью устрашения не только политических противников, но и всего населения.
Однако внутри партии возникла фракционная борьба, которая после Ленина стала не просто борьбой программ, а борьбой за обладание властью. Троцкий даже попытался в 1927 году совершить нечто вроде «оранжевой революции», но был изгнан из страны. В конечном итоге, накануне войны Сталин принял решение прекратить «балаган», уничтожил оппозицию и установил режим личной власти.
Системным недостатком диктаторских режимов является то, что диктатуру нельзя передать «преемнику». Диктаторские режимы всегда персонифицированы. Поэтому, как правило, когда диктатор сходит с политической сцены, возникает угроза демонтажа всего режима. Именно перед такой угрозой оказались сталинские «соратники» в марте 1953 года. Второго Сталина среди них не было. Встал вопрос: «Что делать?»
Ключевое значение сыграла расправа над Берией. Объединенное МВД обладало огромной властью – Берия держал «на крючке» всю правящую верхушку. Повторения «чисток» никто не желал. Уничтожив знаковую фигуру, «соратники» вновь разъединили милицию и госбезопасность, но страх перед спецслужбами был по-прежнему силен. И тогда Хрущев совершил «ход конем». Его знаменитый доклад на ХХ съезде партии позволил решить сразу несколько задач.
Во-первых, Хрущев перехватил инициативу у своих конкурентов.
Во-вторых, с трибуны съезда, развенчав Сталина, Хрущев заключил публичный контракт с номенклатурой – при его руководстве «чисток» не будет. Карательные органы были дискредитированы и подчинены партии.
В-третьих, вся ответственность была переложена на одного человека – Сталина. Это позволяло снять ответственность со всех остальных и, прежде всего, с самого Хрущева, который проявлял в ходе репрессий очень большое служебное рвение. Процесс реабилитации репрессированных начал вовсе не Хрущев. Но докладом на съезде он добился либерализации своего имиджа и присвоил себе все лавры «гуманиста». Это миф работает до сих пор, отметая в сторону расстрел демонстрации в Тбилиси в 1956 году, венгерские события в том же году, Новочеркасск и прочие «подвиги» «дорогого Никиты Сергеевича».
В дальнейшем, использовав амбициозного, но недалекого в политических комбинациях Жукова, Хрущев избавился от «антипартийной группы» и при поддержке аппарата взял бразды правления в свои руки. Спаситель номенклатуры мог пожинать плоды победы.
Но, став «вождем», Хрущев столкнулся с серьезной управленческой проблемой. В созданной Сталиным системе ротация элит осуществлялась через механизм репрессивных «чисток». «Дамокловым мечом» партийно-государственной элиты были органы НКВД. Эта система не отличалась гуманизмом, но держала аппарат в тонусе. Сталинские кадры работали на износ.
Хрущев устранил из системы «меч» и быстро почувствовал последствия – элита стала расслабляться. Тогда предприимчивый Никита Сергеевич применил собственное «ноу-хау». Он репрессировал аппарат через механизм бесконечных перестроек и реорганизаций. Его контракт с элитами предполагал отказ от физических методов «чисток», но административное самоуправство Хрущев искренне считал своей привилегией, которая позволяла держать номенклатуру в постоянном напряжении. Непредсказуемость была одним из его основных манипулятивных ресурсов. Сами реформы были лишены какого-либо стратегического содержания. Например, замена пятилетки семилеткой экономических проблем не решала, зато Госплан стоял на ушах, переверстывая плановые показатели. Хрущевские «реформы» выполняли главным образом репрессивную функцию. Сам Хрущев был доволен своей находкой и испытывал то, что Достоевский метко назвал «административным восторгом».
Зато номенклатура восторга не испытывала. Решив проблему физической неприкосновенности, она поставила перед собой следующую задачу – закрепление своих постов и феодальных «латифундий». На «повестку дня» встала необходимость стабилизации политической системы. На это подписался скромный партийный функционер и «соратник» Хрущева Леонид Ильич Брежнев.
У Брежнева не было мандата даже на административные репрессии. Ему нужна была другая система контроля аппарата. Брежнев нашел решение в системе тотальной коррупции, т.е. «купил» власть у номенклатуры. Так был свернут советский модернизационный проект, который переродился в средневековую феодальную систему распределения благ в обмен на лояльность «монарху».
Но аппетиты номенклатуры росли. Обладая огромной властью, советские «бароны», даже имея деньги, не могли их потратить. Партийной элите предписывалось быть на людях «скромной», потребительских товаров в СССР не хватало даже для удовлетворения нужд «простого» населения.
Задача нового генсека – Горбачева – состояла в легализации «теневой» экономики и права элиты на богатство. Идеология социального равенства не позволяла конвертировать власть в капитал, в кэш. Поэтому начался демонтаж идеологического каркаса системы через исследование «белых пятен истории» и проч. Целью управляемой сверху «гласности» и экономической «перестройки» были дискредитация советской уравнительной системы, легитимизация расслоения общества по имущественному признаку, закрепление за правящим классом формальных прав на «общенародную» собственность.
Горбачев не смог до конца выполнить свой элитный контракт. Доводить дело до логического завершения выпало Ельцину. Раздача собственности «своим» при Ельцине носила открытый и циничный характер. Первый президент России поплатился за это своим авторитетом и популярностью. Однако дело сделал. Собственность оказалась в руках группы приближенных олигархов, право на богатство было легализовано.
Но попутно возникла новая угроза. Демократические процедуры предполагали ротацию элит, что означало не только потерю власти, но и контроля за недавно присвоенной собственностью. Так появился проект «Путин», целями которого являлись охрана собственности и сворачивание всех демократических декораций, могущих потенциально угрожать правящей верхушке. Бывший работник КГБ идеально подходил на эту роль. Основным занятием этого ведомства, после того как оно утратило свое значение в качестве механизма репрессирования партийных и государственных кадров, стала борьба с диссидентами и «профилактирование» населения. Последнее было изобретением Андропова, которого до сих пор иногда называют «либералом». Но именно «либерал» Андропов превратил КГБ в огромную, громоздкую шпионскую машину, которая «пасла», главным образом, собственных граждан. В этой обстановке и сформировался Путин. Ельцинской «семье» нужен был именно такой «пастух», чтобы держать под контролем население.
Сегодня многие подзабыли о «деле Мабетекса», об аресте П. Бородина в США и многих других перипетиях коррупционного скандала вокруг Ельцина и его команды. Высокопоставленным товарищам и олигархам светили тюремные нары, о чем опрометчиво обмолвился в 1999 году Е. Примаков. Путин спас от ответственности ельцинскую элиту, начав войну в Чечне. Россиянам было уже не до коррупционных скандалов. Система, таким образом, не только в очередной раз выжила, но даже укрепилась.
При Путине коррупция приобрела еще большие масштабы, окончательно превратившись не в отклонение от нормы, а в стержень системы. Контроль над СМИ, «зачистка» различными способами политических оппонентов, замена публичной политики агитпропом – все это позволило правящим элитам не только уйти от ответственности и удержать «завоевания», но и значительно расширить свои «латифундии».
Элита времен Путина достигла всего, к чему стремились ее предшественники, начиная с марта 1953 года. Полная бесконтрольность. Полная безнаказанность. Отсутствие физических и административных репрессий. Легализация богатства. Отчуждение общества от политики, т.е. от управления страной. Все было в их руках. Но, достигнув высшей точки в своих стремлениях, элита исчерпала сама себя. Больше стремиться было не к чему. Оставалось лишь «навсегда» зафиксировать status quo. Однако с приближением 2008 года в верхах стала разгораться фракционная борьба, которая, в конечном итоге, привела к разбалансировке системы. Кризис лишь ускорил этот процесс.
Война с Грузией готовилась Путиным планомерно и тщательно, начиная от чисто военных приготовлений и заканчивая пропагандой. Однако Саакашвили смешал все карты, нанеся удар по Цхинвали. Причем удар был такой силы, что героический Кокойты дал деру из Южной Осетии. Провести спецоперацию в Грузии, типа захвата дворца Амина, у Путина не получилось. Пришлось разворачивать полномасштабные боевые действия. А с этим не могла смириться даже сибаритствующая Европа, предпочитающая вообще избегать конфликтов.
Как дальше развивались события – общеизвестно. Сегодня в сухом остатке:
§ Кремль вместе с Никарагуа и Венесуэлой пытается доказать всему миру, что Ю. Осетия и Абхазия – «независимые государства». С другой стороны, даже страны СНГ не желают играть в кремлевские игры, предпочитая от них дистанцироваться.
§ Российские войска в Абхазии и Ю. Осетии утратили статус миротворцев и, согласно нормам международного права, являются оккупационными. Это ставит Россию в весьма неприглядное положение на международной арене. Едва восстановленный в предыдущие годы авторитет России превращен в пыль. Карикатурный образ агрессивного и непредсказуемого «русского медведя» снова стал ключевой характеристикой имиджа страны.
§ Американские эксперты все-таки внесли Россию в список внешних угроз США. В Кремле добились-таки своего. Американцы признали их врагами!
§ Проект «энергетической империи» провалился. Путин вчистую проиграл дуэль в «газовой войне» Юлии Тимошенко, которая мастерски расставила ему свои фирменные ловушки. Война в Грузии вынудила европейцев активизировать проект «Набукко». ТЭК превратился из источника барышей в просителя кредитов у государства.
§ Из «тихой гавани» Россия превратилась в государство-спойлер. Как следствие – объем иностранных инвестиций падает, бизнес не кредитуется, экономика проседает.
§ Игры вокруг системы ПРО в Европе, которые ничем не грозили России, закончились тем, что Обама решил создавать новую систему ПРО. Эта система может реагировать, по словам Р. Гейтса, «и на русские ракеты». Теперь в Кремле срочно увеличивают военный бюджет и планируют строить авианосцы. Но никак не могут отремонтировать «Адмирала Горшкова».
§ Героизация «крутого» Путина сопровождается дискредитацией института президента. И без того слабое государство превращается в фикцию, в орудие теневых кланов. Все это происходит на глазах у всего мира.
Действительно, «этот правящий класс» оказался явно не на высоте. Может, все-таки «консерватория», в которой надо что-то поправить – это не страна, а паразитирующая на ней элита? Видимо так, но возникает вопрос: если «этой элите» удавалось столько времени удерживать власть, то почему она должна уступить ее в этот раз?
Между диктатурой и демократией
Произойдет это по причинам, от «правящего класса» не зависящим. В предыдущих частях говорилось о том, что политические процессы носят циклический характер не только в России, но и в развитых демократиях. Цикличность политического процесса можно описать при помощи понятия «жизненного цикла» системы. Это понятие заимствовано из биологии, но давно и прочно обосновалось в маркетинге («жизненный цикл» товара), в исторической науке («жизненный цикл» цивилизаций) и т.д.
Применительно к политике концепция «жизненного цикла» в изложении Г. Дилигенского выглядит следующим образом: «1. становление системы; 2. ее устойчивое равновесие и поступательная эволюция; 3. стагнация системы, сопровождаемая дисфункциональными, кризисными явлениями; 4. состояние ситуационного кризиса, вызванное усложнением конкретных проблем внутренней или внешней политики, угрожающим стабильности системы; 5. общий кризис системы, выражающийся в ее необратимой дестабилизации». 4-ую и 5-ую фазы можно считать различными стадиями фазы упадка или распада системы. Ведь каждая фаза заключает в себе свои стадии развития.
После демонтажа сталинской системы с ХХ съезда компартии берет свое начало новая система, которую условно можно назвать «феодальной». Стадии становления этой системы мы описали выше. При Путине эта система достигла своего пика и при нем же она вошла в стадию упадка. Таков общий закон развития систем – достигнув апогея, кривая развития устремляется вниз.
Медведеву выпало занять президентское кресло на стадии упадка системы. Из всех советских и постсоветских руководителей Медведев самый малоресурсный, что соответствует общей тенденции развития системы – номенклатура, расширяя свои «владения», выталкивает наверх все более зависимые от нее фигуры. Конкуренция между Путиным и Медведевым, пусть пока только на словах, ослабляет «верхушку» власти и открывает различным отрядам номенклатуры возможности для укрепления своих властных позиций. Доведенный до логического завершения замысел осуществления «власти ради власти» приводит эту самую власть к разложению.
В системе взаимодействия элиты и общества существует ряд вариантов. Интересы политической элиты и населения могут: а) в значительной степени совпадать; б.) значительно противоречить друг другу; в.) полностью противоречить друг другу; г.) быть нейтральными по отношению друг к другу.
Полной гармонии элит и общества не бывает. Но при совпадении интересов по основным параметрам существует большое поле для компромиссов. Западные демократии построены на системе процедур согласования различных интересов.
Вариант «б» характерен для авторитарных режимов. Элита прибегает к манипулятивным методам, чтобы закамуфлировать свои истинные намерения и ввести общественность в заблуждение ложным патриотизмом и проч.
Третий случай – это то, что Ленин называл «революционной ситуацией», т.е война элит и общества. Сегодня в России вариант «б» плавно перетекает в вариант «в»: ресурс манипуляций иссякает, внутриэлитные конфликты обостряются, истинная природа власти становится день ото дня очевидней.
Бывает и так, что интересы общества и элиты не пересекаются друг с другом. Т.н. «тучные годы» были относительно стабильными именно потому, что власть была сама по себе, а общество само по себе. Но в ситуации кризиса все невольно оказались «в одной лодке». Элита по-прежнему «гребет под себя», ставя под угрозу всю страну. Переделать «правящий класс», имеющий такую славную предысторию сбегания от ответственности и обмана населения, нет никакой возможности. Есть только два варианта ротации элит: либо через установление диктаторского режима с последующими репрессиями в духе 37-го года; либо реальная демократизация страны.
В репрессиях, понятное дело, «элита» не заинтересована, но и отдавать власть демократическим путем номенклатура не хочет. Сейчас предпринимается попытка провести имитационную либерализацию режима. Эта задача возлагается на Медведева. Путину отведена в этом спектакле роль «плохого парня». Никакого соревнования Путина и Медведева в 2012 году не будет. Путина «сольют» гораздо раньше, чтобы списать на него все, что можно, и в белых перчатках продолжать «распил» страны. Но этот план не сработает в силу того, что Россия стоит перед очень серьезными реальными вызовами, меркнущими перед мультяшными «страшилками», которые транслирует телевидение им. Дж. Оруэлла.
Система исчерпала себя. Косметическая «перестройка» Медведева, в конечном итоге, обернется крахом Системы и возникновением на ее руинах новой.
Новые фигуры, как и в прошлом веке, появятся из регионов. Именно региональные элиты испытывают наибольший прессинг в кризисной ситуации. Сверху их давит Кремль, пытающийся сбросить ответственность вниз по «вертикали». Снизу губернаторов подпирает население регионов, требующее социальной защиты от государства.
В сходной ситуации в 80-х годах ХХ века возник феномен Ельцина. Нечто подобное произойдет и в этот раз. В условиях полного банкротства федеральной элиты инициатива автоматически переходит к регионам. Федералы сопротивляются, педалируя «внешние угрозы», но внутренние противоречия в системе зашли так далеко, что подобная тактика лишь ускоряет ее распад.
(Продолжение следует)
Фотография РИА Новости