Не заправляйтесь на «Лукойле»
«Мерседес» в момент столкновения выруливал на резервную полосу (он ехал в центр, туда была пробка), «Ситроен» ехал по крайней левой полосе в область, туда движение было свободно. Вопрос заключался в том, кто куда выехал: «Мерседес» на встречку или «Ситроен» на резервную. Несмотря на то, что это место Ленинского проспекта увешано видеокамерами, запись происшествия нашлась только одна: на ней место происшествия скрыто рекламным щитом.
Виноватым признан «Ситроен». Материалы дела по распоряжению начальника ГУВД г. Москвы Колокольцева вывешены в сеть.
Большое спасибо, потому что по этим материалам можно проследить, как именно дело было фальсифицировано.
В ФАР (Федерацию автовладельцев России) обратились четыре свидетеля столкновения. Двое из них видели только само столкновение, а где находились обе машины до него, не видели. Двое видели «мерс» еще до столкновения и утверждали, что виноват «мерс» — он слишком быстро вырулил на резервную и вылез еще и на встречку. (В этом месте ширина резервной полосы меньше ширины «мерса».) Только один из этих двоих согласился дать показания: другой свидетель заявил в частной беседе, что «у «Ситроена» не было шансов», но был кем-то слишком напуган, чтобы дать показания.
Показания этого единственного свидетеля приводятся в деле.
Первое, что бросается в глаза – показания этого свидетеля очень подробные. Свидетель описывает, как «мерс» подбросило, куда он упал, кто вышел оттуда (первым вышел человек из правой передней двери и открыл заднюю правую дверь) и т.д.
Этого свидетеля спрашивают, готов ли он пройти тест на полиграфе. «Да», — отвечает свидетель.
Но самое важное следующее. Свидетелю дают просмотреть пленку с записью ДТП и просят показать его машину.
Так вот: свидетелю показывают не ту пленку. Утро то, место то, а время – на пять минут раньше, с 07.50 по 07.57, и вместо «мерса» Баркова на ней на разделительную выскакивает другая, но похожая машина. (Именно эту пленку потом демонстрировали публике.) Вопрос: для чего это сделано, если не для того, чтобы сбить с толку свидетеля?
Но сбить свидетеля не удается. Он сообщает следователю, что «запись немного не соответствует времени ДТП, так как непосредственно перед ДТП я слушал радиостанцию «Серебряный дождь», и по ней сообщили точное время — «8 часов 00 минут». В итоге свидетель опознает и свою машину, и машину Баркова.
В результате все, что может следователь – это немного передернуть слова свидетеля в протоколе, создав впечатление, что это не следователь подсунул не ту пленку, а свидетель не помнит времени столкновения. Это очень частый прием следователей. Если они допрашивают свидетеля, а тот показывает не то, что им нужно, они передергивают в протоколе его слова так, как им нужно.
Примечательно также, что ни в одном официальном документе точное время столкновения не указано, несмотря на то, что оно легко высчитывается по записи.
Кроме этого, в деле есть допросы еще двух свидетелей, которые утверждают, что «Ситроен» занесло, и он выехал на встречку.
Эти свидетели не обращались ни в ФАР, ни в СМИ. Один из этих свидетелей, услышав из СМИ, что «предполагается, что «Мерседес» ехал по встречной полосе», позвонил в подразделение ГИБДД, которое обслуживает Ленинский пр-т, то есть в 3 отдел ДПС ГИБДД (на спецтрассе) ГУВД по г. Москве. Как видим, этот свидетель не знает телефонов «Серебряного дождя» или «Эха Москвы», но зато легко находит телефон 3-го отдела ДПС ГИБДД на спецтрассе.
Первое, что бросается в глаза. Эти два свидетеля заметили только одно: что виноват «Ситроен». А кто первым вышел из «Мерседеса», откуда – то есть мелкие детали, бросающие в глаза очевидцу – они не заметили.
Второе, что бросается в глаза: казенный язык в показаниях обоих свидетелей. «Ситроен», которого я до этого наблюдал в заносе, выехал на полосу встречного направления движения и произвел лобовое столкновение с машиной «Мерседес-бенц». Нормальные водители так не выражаются.
Первый из этих свидетелей утверждает следующее: впереди меня ехал «Ситроен», он ехал быстрее меня, его начало заносить, я посмотрел в зеркало заднего вида, а когда перевел взгляд, я увидел, что «Ситроен» столкнулся с «мерсом».
Это что? Это – вранье. Чистой воды. Почему? Потому что если человек видит, как впереди него в снежной каше заносит на встречку машину, он не смотрит в зеркало заднего вида и не любуется птичками. Он жмет на тормоз: ау, караул, сейчас там будет куча мала, и я буду в ней. Откуда взялось «я посмотрел в зеркало заднего вида»? Думаю, что это страховка, чтобы не отвечать за ложные показания.
Но самое изумительное у этого свидетеля – это утверждение, что «Ситроен», который он до этого наблюдал в заносе, выехал на полосу встречного направления движения (выделено мной – Ю.Л) и произвел лобовое столкновение с машиной «Мерседес-бенц».
Это показания человека, не видевшего места происшествия и не понимавшего, что в этом месте на Ленинском идет резервная, а не встречная полоса.
Есть еще одна важная деталь в этих показаниях: а насколько впереди был «Ситроен»? Этого наш свидетель не говорит, потому что любой ответ на этот вопрос поставит крест на его показаниях. Если «Ситроен» был сразу перед ним, то куда это он смотрел в зеркало заднего вида? А если «Ситроен» был отделен несколькими машинами, то в снежной каше свидетель никак не мог видеть, что «Ситроен» «быстро ехал, постепенно удаляясь».
Со вторым свидетелем (тем самым, который знает, как позвонить в 3-й отдел на спецтрассе) еще смешнее. Он утверждает, что «Ситроен» его подрезал и двигался со скоростью 100 км. в час. Этот свидетель тоже утверждает, что «Ситроен» вышел «на встречную полосу движения», и – внимание! – «перед столкновением «Мерседес» никаких маневров не применял, двигался прямолинейно в крайней левой – пятой – полосе встречного направления движения».
Иначе говоря, этот свидетель тоже умудрился не заметить резервной полосы на Ленинском проспекте. Зато он походя посчитал количество полос движения в противоположном направлении и заметил, что их пять, а не четыре и не шесть. После происшествия свидетель (которого подрезал «Ситроен», мчащийся со скоростью 100 км. в час) не остановился, зато, как уже сказано, позвонил потом в 3-й отдел на спецтрассе.
И вот этих свидетелей, у которых «Ситроен» от усердия выехал на встречную, следователь не просит ни пройти допрос на полиграфе, ни – самое главное – указать их машины на пленке.
Поражает тут даже не то, что дело сфальсифицировано, а то насколько топорно оно сфальсифицировано: «нужные» свидетели, не моргнув глазом, сообщают о «встречной» полосе.
Следующее, что бросается в глаза. Когда люди не хотят раскрывать преступление, но хотят сделать вид, что работают, они производят огромное количество макулатуры, но не делают действительно важных вещей.
Так и тут. Следователи обошли чуть ни двести квартир – но забыли опросить запуганного свидетеля столкновения, который отказался давать показания, но в частном разговоре сообщил ФАР, что «у «Ситроена» не было шансов». Запросили чуть ли не космические войска о наличии спутника на Ленинском проспекте – но каким-то чудом умудрились не обнаружить ни одной видеозаписи катастрофы.
Еще удивительно, что следователь Лагойко не потребовал провести экспертизу, чтобы установить состав краски на «Ситроене», и не попытался отыскать инопланетян с Сириуса, которые могли наблюдать за Ленинским проспектом в 8 утра.
При этом на фоне гигантского количества бесполезных экспертиз в деле отсутствует одна важнейшая, отвечающая на вопрос, кто сидел за рулем «Мерседеса»? Мы этого до сих пор не знаем. Из показаний единственного заслуживающего доверия свидетеля следует, что Барков сидел сзади (помните: охранник вышел из передней правой двери и открыл правую заднюю), а вот характер повреждений, которые получил Барков, скорее, заставляют полагать, что он находился за рулем. Установить, кто где был, элементарно – достаточно провести анализ ДНК крови на переднем сиденье. Но это следователь, рассылающий запросы насчет космических спутников, не сделал.
И тут происходит неизбежное: среди вороха макулатуры вдруг попадается бумага, которая ставит точку в вопросе о том, кто виноват. Производитель «Мерседеса» сообщает, что скорость «мерса» была 35 км. в час, а производитель «Ситроена» сообщает, что скорость «ситроена» была 70 км в час. (а вовсе не 100, как рассказывает свидетель, звонящий по правильным телефонам в 3-й отдел ДПС ГИБДД на спецтрассе).
Так вот: 70 км. в час – это скорость машины, двигающейся в крайнем левом ряду по своей полосе. Вы не ездите со скоростью 70 км в час, если вас занесло. А 35 км в час – это скорость машины, выворачивающей на резервную. «Мерседесы» не ездят по резервной полосе со скоростью 35 км. в час. Они ездят по ней со скоростью 120 км. в час. Со скоростью 35 км. в час «мерс» на резервную быстро и нагло выбирается – с заездом на встречку.
Большой привет блогеру Медведеву, который издавал какие-то звуки насчет того, что в деле неплохо бы разобраться.
И в заключение. Г-н Барков является начальником службы безопасности «Лукойла», и в качестве такового его задача – решать проблемы компании. Во всей этой истории Барков показал свою крайнюю профессиональную несостоятельность. Он не решал проблемы компании, он их создавал. Он создал грандиозную проблему. До происшествия на Ленинском «Лукойл» был для меня нормальной компанией. После происшествия на Ленинском у меня естественно возникает вопрос: если начальник СБ «Лукойла» может на глазах свидетелей и телекамер посреди Москвы безнаказанно убить двух женщин, то что «Лукойл» может сделать и кого он может убить без свидетелей?
