13 ноября архиепископ Вдадимирский и Суздальский Евлогий отправил на покой духовника Свято-Боголюбского монастыря архимандрита Петра (Кучера) и освободил от должности настоятельницу обители монахиню Георгию (Курчевскую). Оставив при этом за отцом Петром право жить, и даже служить, в монастыре. 

Решение, как теперь модно говорить, амбивалентное. С одной стороны, человек, столь долго остававшийся «неприкосновенным», несмотря на все размолвки, а иногда и распри с высшим церковным руководством, несмотря на жалобы родителей, пытающихся забрать детей из монастыря (а жалобы поступали не только во Владимирскую епархию и в патриархию, но и в правоохранительные органы — как местные, так и федеральные. Одна из жалующихся, мама Ольги Кочановой, хотела встретиться со мной в прошлом году, но этого не произошло, поскольку в самый разгар скандала ее дочь все-таки отпустили — как говорят, по прямому требованию из Чистого переулка. Сейчас она живет у бабушки в Белоруссии), наконец-то получил хоть какую-то острастку. Возможно, это начало нелегкого процесса нормализации ситуации в Боголюбово.

С другой — отец Петр остается на своем месте, да, без формального статуса, но что значит формальный статус для обители, где он царь и бог? Что могут «органы коллегиального управления», сформированные в монастыре, если руководство епархии «коллегиально» не единожды шло на попятный под натиском сторонников отца Петра? Какая такая настоятельница должна придти в обитель, чтобы сладить с архимандритом, который на своем веку сожрал не одну настоятельницу и терпел матушку Георгию лишь по причине ее полного и безоговорочного ему подчинения (даже понять, что представляет из себя эта женщина, невозможно)? И не нарушаются ли опять церковные правила, как было все годы, пока в стенах обители существовал детский приют, а теперь в женском монастыре остается жить мужчина, который уже даже не занимает никакой официальной должности? Почему бы не перевести его, например, в мужской монастырь?

Если бы можно было быть уверенными в том, что предписания архиепископа Евлогия будут соблюдаться, что несовершеннолетних больше не будут селить в монастыре, что там не будут отныне принимать трудников или трудниц с детьми, тем самым исключив возникающую со временем проблему противоборства с теми из них, кто не хочет оставаться в обители, то такое решение можно было бы принять: каков бы ни был из себя архимандрит Петр, но монастырь для него — дело жизни, где как не здесь и доживать старику свой век. Но уверенности в готовности соблюдать распоряжения владимирского владыки нет никакой (с чего бы это вдруг отец Петр стал таким послушным, если еще вчера делал исключительно то, что считал нужным?), особенно до тех пор, пока не разрешена коллизия с так называемыми скитами — формально не принадлежащими монастырю, но фактически находящимися в его пользовании загородными домами, где при необходимости можно спрятать кого угодно, и проникнуть туда без разрешения старца до сих пор было нельзя.

В ските прятали Ольгу Кочанову, там же доныне прячут Алевтину Теленкову (взрослая девушка не хочет уходить из монастыря, но это не причина не давать ее родным встретиться с ней: даже если она тому всячески противится, настоящий старец должен был бы уговорить ее сделать это во имя уважения к родителям), в ските, возможно, находится и бывший ученик православной школы-пансиона в Суздале Рома Корень (во всяком случае, до его классной руководительницы дошли такие сведения) и десятки других детей — если следственные органы не займутся вопросом «скитов», все их усилия бессмысленны.

Однако священник Виталий Рысев, поднявший тревогу в прессе после побега из Боголюбского монастыря Виктории Сариной и Светланы Кузнецовой в октябре этого года, полагает, что у правоохранительных органов самые серьезные намерения. «Идет серьезное расследование, — сказал он «Ежедневному журналу», — потерпевшими признаны семь человек, в то время как в прошлом году речь шла об одной Вале Перовой».

Епархиальные строгости коснулись не только монастырского руководства, но и отца Виталия. «С целью оздоровления атмосферы» он освобожден от должности благочинного Суздальского района и больше не будет директором школы-пансиона, куда после прошлогодних событий отправили многих монастырских детей. Само учебное заведение предполагается преобразовать в обычную православную школу продленного дня, где дети уже не смогут жить.

Мне это решение показалось в высшей степени несправедливым, в первую очередь по отношению к детям, которые ни в чем не виноваты. Школа находится на окраине Суздаля, добираться до нее из города сложно: не знаю, как по утрам, но днем автобус в этот район, так называемые Михали, ходит более чем с часовым перерывом. Многие дети живут в окрестных селах, откуда вообще доехать можно только на машине. Не говоря уже о бывших монастырских детях, многие из которых иногородние, — куда им деваться?

Но отец Виталий и тут оказался оптимистом: «То, что пансион хотят превратить в школу продленного дня, кардинально нашу жизнь не переменит. Да, родителям это создаст определенные неудобства, придется тратиться на бензин, чтобы каждый день возить детей, но это вопросы решаемые. Все монастырские дети, которые оказались у нас, уже обзавелись документами, они полноправные граждане и могут жить где угодно. Некоторые действительно приехали в монастырь издалека, мама Степана Вуса, например, живет в Челябинске, но она готова снимать Степану комнату где-то рядом со школой, чтобы он мог продолжать учиться».

По словам священника, боголюбовцы после указа владыки Евлогия совершенно потеряли всякий интерес к детям. «Им-то казалось, стоит вырвать из наших рук давших показания детей, заставить их замолчать, как и следствие тут же прикроют, но это не так». Поэтому отец Виталий считает решение епархиального начальства эффективным. «Новая настоятельница монастыря будет назначена по Уставу, то есть кандидатуру должна утверждать патриархия», — поясняет он (монахиня Георгия была и.о. настоятельницы, Синод даже и не мог утвердить ее в должности, поскольку она не имеет паспорта). Даже то, что архимандрит Петр остается в монастыре, не кажется священнику дестабилизирующим моментом: «Новая настоятельница и живущий в монастыре на покое старец — это административно несопоставимые единицы», — сказал он.

Очень хочется ему верить. Еще хочется верить, что страхи представителей патриархии и многих православных, что скандал вокруг монастыря приведет к полному уничтожению православных приютов, всего лишь страхи. И министр образования и науки Андрей Фурсенко, и губернатор Владимирской области Николай Виноградов говорят о том, что нужны единые нормативные документы, регламентирующие пребывание и обучение детей при монастырях и храмах. И лучше бы, не откладывая в долгий ящик, разработать эти нормативные документы. А то ведь может получиться как с ОПК: инициативу снизу на государственном уровне поддерживали с неохотой, до тех пор пока она не оказалась инициативой сверху. Как бы нам не дожить до времен, когда в монастырь будут уходить по разнарядке «Единой России».

P.S. Отец Виталий Рысев рассказал мне, кстати, что трудница Екатерина Вус, родная сестра Степана Вуса, с которой я беседовала в свой приезд в монастырь, тоже покинула обитель: приехала мама, и девушку отпустили. А уж как старательно она доказывала мне, что никто никого насильно в монастыре не держит...

Фотоматералы - скриншот видео с сайта 1tv.ru