Заявку на проведение светопреставления

в декабре 2012 года подало правительство России.

По мнению Путина, чтобы устроить «конец
света», у нас уже сейчас есть все необходимое.

(Анекдот из Интернета )

Беспорядки, устроенные на днях фанатами, как уже многие отметили, феномен политический. Улицу начинают завоевывать наиболее радикальные группы населения (на сей раз националистически настроенные), перед которыми пасует даже ОМОН. Почему же так неожиданно и резко взрывается тягучая «стабильность»? Это явный признак разочарования в существующем порядке вещей. Но чем вызван этот взрыв?

Основатель «психологии толпы» Гюстав Лебон полагал, что история человечества — это движение от одного заблуждения к другому. Вера в заблуждение своего рода двигатель истории. Разочарование создает ситуацию, когда старое заблуждение дискредитируется и его место занимает новое.

Основатель «социологии познания» Карл Манхейм в целом разделял эту концепцию. Но вместо слов «заблуждение» и «идеи» он оперировал понятием «утопия». Именно утопии, по Манхейму, являются «динамическими силами» истории. Он выделил четыре идеальных типа утопий: хилиастическая, либеральная, консервативная и социалистическо-коммунистическая. За фактологическую базу своего анализа Манхейм взял историю Нового времени. Поэтому в его схему не попали древние греки, персы и другие пассионарные народы античности с их мифологиями.

            Хилиастическую утопию Манхейм рассматривает на примере движения Томаса Мюнцера. Суть утопии, вкратце, состоит в стремлении людей обрести «царство божье» на земле в результате мгновенного прорыва. Через достижение религиозного экстаза взорвать существующий порядок и обрести «земной рай».

            Либеральная утопия связана с философией Просвещения. Здесь основным элементом утопии выступает вера в Разум. Либералы вводят концепцию линейного развития как прогресса человечества. Прогресс заключается в движении от неразумного устройства жизни к разумному. Либералы — рационалисты, поэтому им свойственен схематизм и некоторая оторванность от реальности. Они примеряют свои схемы к действительности и рассуждают о том, каким мир должен быть.

            Консерваторы оформили свою идеологию в борьбе с либералами. Здесь ведущую роль сыграл Гегель. Консервативное мышление как бы освящает все, что уже существует. Все, что существует, должно быть. Все действительное разумно. Концепция «объективного духа», неких невидимых сил истории сводит планы преобразования реальности либералов до неких случайных явлений.

            Самой оригинальной утопией является социалистическо-коммунистическая. Маркс был великим мифотворцем, что и обусловило фантастическую популярность его учения. Кое-что он позаимствовал у хилиастов (идею «земного рая»), что-то у либералов (прогресс как торжество Разума), что-то у консерваторов (детерминированность истории некими объективными законами). «Взбалтывая, но не смешивая», Маркс получил довольно причудливый концепт, оказавшийся мощным детонатором исторических процессов.

            Если рассматривать историю России с момента революций 1917 года по настоящий день в качестве единого исторического цикла, то мы увидим, что в России были реализованы все четыре вида утопий.

            Период хилиастических утопий — это начало прошлого века. Из идеологических преемников Мюнцера самыми последовательными хилиастами в то время были анархисты. Манхейм справедливо отмечает, что анархизм потерпел поражение в результате идеологической победы Маркса над Бакуниным и произошедшего в этот период усовершенствования средств производства, создавшего новый тип протестного движения. Но то было в Германии. А в России анархизм расцвел пышным цветом во многом благодаря отсталости страны. Политические партии России начала века пытались встроиться в русло европейских трендов и от анархизма отошли. Однако под влиянием хаоса и разрухи, порожденных Первой мировой войной, эти идеи стали овладевать массами. И большевики прагматично использовали хилиастический экстаз масс, сбросив Временное правительство с помощью лозунгов немедленно раздать землю крестьянам, заключить мир и мгновенно обрести «земной рай». Впрочем, взяв власть, они довольно быстро забыли о своих обещаниях и стали выстраивать систему для обуздания анархии. Для этого была создана ВЧК, революционные солдаты, матросы и массы бедноты организованы в Красную армию. Партия принялась восстанавливать разрушенный госаппарат. Этот процесс в конце 30-х завершил Сталин, который приступил к реализации собственно социалистическо-коммунистической утопии. Новое государство создавалось по рационалистическим схемам и содержало идею прогресса Разума, что сближало его с либеральной утопией. Существующий порядок был объявлен единственно правильным, что было уже ближе к консерватизму. Элементы хилиастического экстаза были сублимированы в пропаганду «массового энтузиазма» по поводу ускоренного строительства «коммунистического общества» и «земного рая».

            В послесталинский период социалистическо-коммунистическая утопия стала распадаться на составлявшие ее элементы. Власть все больше склонялась к консервативной утопии, стремясь закрепить свое монопольное положение в обществе и исчерпав энергетические ресурсы для героических прорывов в «светлое будущее». Эта тенденция стала доминирующей после провала попытки Хрущева «догнать и перегнать Америку»  и наступившего впоследствии массового разочарования в достижении счастья мобилизационными методами.

            В противовес консервативной утопии верхов в обществе стала распространяться либеральная утопия. Массы захватила мечта о «капиталистическом рае» с его супермаркетами, заполненными десятками сортов колбасы, джинсами, кроссовками, «кока-колой» и прочим заморским ширпотребом. Представлялось, что все это изобилие будет доступно, если избавиться от надоевшей и заплесневевшей власти. Так была подготовлена почва для «перестройки».

            Однако разочарование в «либеральном рае» было очень жестоким и быстрым. «Шоковая терапия» обрушила эту мифологию. В России 90-х годов снова поднялись акции социалистическо-коммунистической утопии под лозунгом возвращения в Совесткий Союз (пик напряжения был достигнут во время президентских выборов 1996 г.). КПРФ и другие левые партии были мощной оппозиционной силой того времени.

            В период политического кризиса 1999 года, чтобы захватить инициативу, Кремль выдвинул новый утопический проект. На вооружение была взята консервативная утопия. Благоприятная экономическая конъюнктура и разочарование в разгромленной оппозиции создали для этого необходимые условия. Нужно оставить все как есть. Не надо стремиться к «царству Разума» по идеалистическим схемам либералов. От их «реформ» одни проблемы. Нет смысла возвращаться в советскую систему. Там тоже хватало недостатков. И анархия нам тоже ни к чему.

            Эта идеология на время сковала политическую борьбу в публичном пространстве, отодвинула утопические проекты преобразований в сторону и позволила достигнуть ситуации равновесия как в обществе, так и в элитах.

            Однако такого рода вульгарный консерватизм быстро перерастает в «застой». Что и произошло. Мировой кризис — процесс динамический и растянутый во времени. Данная конструкция уже не работает, и утопия «стабильности» уступает место борьбе различных утопических концепций. Властный лагерь раскололся на консервативных утопистов (группа Путина) настаивающих на том, что надо все оставить как есть, на либеральных утопистов (группа Медведева), считающих, что надо эволюционным путем реализовывать либеральную утопию с учетом «российской специфики», и на социалистическо-коммунистических утопистов (группа Сечина), стремящихся к огосударствлению собственности по советскому образцу и закрытию страны от посягательств иностранного капитала.

Что же касается большинства, то в коллективном бессознательном идет латентный процесс разочарования в консервативной утопии и все больше распространяются хилиастические настроения. Либеральное меньшинство общества требует немедленных реформ в части разделения властей, свободы СМИ, соблюдения прав человека и прочего набора либеральных ценностей. Либералы исходят из того, что, руководствуясь Разумом, власть должна удовлетворить эти «законные требования» немедленно и в полном объеме. Националистам подавай «Россию для русских» и возрождение Империи. Коммунистам вынь да положь всю систему советских социальных гарантий и возвращение «общенародной собственности» государству «народного доверия».

При всей разнице в политических целях и идеалах, различные части политического спектра объединяет одно — стремление получить свое здесь и сейчас. Такое состояние общества Манхейм называл «хилиастическим экстазом». Смешиваясь друг с другом, различные утопии, объединенные одной целью, в какой-то момент образуют критическую массу, которая взорвет существующий порядок вещей. А три утопических проекта, которые «варятся» во властном лагере и явно друг с другом конкурируют, ускоряют этот процесс (например, несовместимые проекты Таможенного союза и вступления России в ВТО; проект «перезагрузки» с США и проект расширения «зон влияния» России и т.д.). «Национальный лидер» мечется, пытаясь удовлетворить все эти разнонаправленные «хотелки» элит и масс, имитируя удовлетворение этих запросов в виртуальном пространстве. Но возможности «зомби-ТВ» исчерпываются. Такое уже было в позднесоветское время, когда в народе шутили, что власть кормит людей колбасой по телевизору. Утопия мгновенного преобразования опостылевшей реальности снимает с повестки дня «виртуальную политику» уходящей эпохи «стабильности». В каком-то смысле Россия возвращается к тому состоянию, с которого начала свой почти столетний исторический путь.

Фотографии РИА Новости