Я так и думал, что мой упрек в адрес США по поводу внесудебной казни бен Ладена аукнется мне лавиной недоумения и возмущения. Спектр осуждения широк: от упреков в неуместном ригоризме до обвинений в клиническом антиамериканизме. Оставив без внимания глупости, обратимся к разумным доводам, из которых наиболее осмысленные высказала Юлия Латынина.

Первый вопрос Латыниной: «Из чего следует, что суд является истиной в последней инстанции и что без суда сколько-нибудь объективно судить об истине невозможно?» Ответ прост и автору вопроса наверняка известен: «Не из чего не следует». На пути познания истины последней инстанции, скорее всего, вообще не существует. И что? Из этого следует, что для установления виновности суд излишен?

Что значит судить об истине объективно? В споре объективность обеспечивается участием двух оппонирующих сторон, в правосудии – состязательностью судебного процесса. Пусть Юлия Леонидовна, положа руку на сердце, честно ответит, в каком из двух случаев шансов на объективность больше: при добросовестном анализе события честным журналистом или при рассмотрении того же события честными и непредвзятыми судьями в открытом судебном процессе при состязательности сторон? Гарантий нет ни в том, ни в другом случае. Но где шансы выше?

Это очень важный вопрос, потому что ответ на него характеризует отношение к праву вообще. А можно спросить по другому. Есть ли разница между:

а) просто убить;

b) «судить и расстрелять»;

c) судить и приговорить к смертной казни?

В этих трех позициях отражены три взгляда на юстицию, три исторических этапа эволюции правового сознания. Этап первый – пещерный, когда справедливость устанавливалась по праву сильного. Это – законы джунглей, право волчьей стаи, справедливость первобытного общества, в котором побеждал тот, у кого больше дубина.

Этап второй – формальное правосудие, когда необходимость судебной процедуры уже ясна, но отказаться от политической целесообразности или иной выгоды еще нет сил. Это – суды Инквизиции, карманное правосудие феодалов, сталинская юстиция.

Этап третий – правосудие правового государства, в котором все равны перед законом, а обвинение и защита имеют одинаковые возможности.

Планета наша велика и разнообразна: кое-где общество находится еще на первом этапе, а кое-где – на третьем. Думаю, не ошибусь, если скажу, что любой преступник, до того, как его поймали, выберет первый вариант, а после поимки – третий. Потому что отвечать лучше всего перед современным судом, а не перед человеком с большой дубиной.

В случае с бен Ладеном надо ответить на два вопроса: нужна ли судебная система вообще и если нужна, то должна она распространяться только на «хороших» преступников или на всех, включая бен Ладена? Никто, слава богу, прямо не утверждает, что судебная система вообще не нужна. Однако все готовы сделать для бен Ладена исключение. Почему? Да потому что, во-первых, он исчадие ада и земное воплощение зла, а во-вторых, живой бен Ладен принес бы Соединенным Штатам и всему миру гораздо больше неприятностей, чем мертвый. Аргументы, что и говорить, убийственные. В прямом смысле.

За этими аргументами стоят люди, которые смотрят на правосудие сверху. В крайнем случае, сбоку. Оно для них инструмент политики и способ решения государственных задач. Даже если сами они далеки от власти. Зато как хорошо понимают ее нужды! Вадим Белоцерковский упрекает меня в нежелании поставить себя на место Барака Обамы. Искренне уважаемый мной бывший диссидент Павел Литвинов приветствует «обученных и умелых солдат, убивших людоеда по приказу президента США». Они полны гнева, рассказывают действительно драматичные истории и почему-то считают, что на этом основании «мерзавца» и «людоеда» можно шлепнуть в обход правосудия. В порядке исключения.

Хорошо, предположим, для бен Ладена исключение допустимо. А еще для кого? Разъясните на будущее. Кого еще можно будет убить без суда, чтобы он не создавал государству лишних проблем? Кто это будет определять? Кто будет составлять списки? Задайтесь вопросом – что из этого получится?

Юлия Латынина полагает, что суд ничего нового уже не добавит – достаточно посмотреть на собранные и опубликованные материалы по делу 9/11. Ведь никто же эти выводы даже не пытается оспорить – зачем же суд? Латынина – классный журналист, но подход к праву у нее странный. Разве то, что никто из «искателей правды» не смог оспорить выводов комиссии 9/11, может быть аргументом в пользу виновности бен Ладена? «Докажите, что хоть одно из этих утверждений — о переводах, о летных школах, о поездках — вранье, и вы посадите в лужу всю американскую юстицию», — обращается Латынина к «искателям истины». Поразительно. А разве не сам бен Ладен должен был бы защищаться в суде от предъявленных ему обвинений?

Последний рубеж обороны защитников избирательного правосудия состоит в том, что бен Ладена нельзя было вывезти в США. Поэтому его пришлось убить на месте. Кто бы мне объяснил, почему труп бен Ладена в пластиковом мешке вывезти из Абботтабада было можно, а живого бен Ладена в наручниках – нельзя? Разве живой бен Ладен занимал больше места или больше весил, чем мертвый?

Мне лично жизнь бен Ладена не дорога, и смерть его меня не печалит. В истории с его убийством меня смущают три обстоятельства. Почему его, безоружного, не взяли живым для последующего суда? Почему его убили на глазах его двенадцатилетней дочери? Почему тело убитого не вернули родственникам?

Все это — беззаконие и варварство. И оно не перестает быть таковым оттого, что оправдывается высокими целями государственной безопасности, накалом общественных эмоций и справедливостью возмездия.

Фотография с сайта obozrevatel.com