В Москве, в здании гостиницы «Холидей Инн Лесная», прошла международная конференция «Андрей Сахаров: Тревога и надежда 2011. 90 лет со дня рождения А.Д. Сахарова». Мероприятие, организованное Сахаровским центром, было проведено с размахом, в течение двух дней состоялись обсуждения различных актуальных для российской общественно-политической жизни тем с участием известнейших людей. В адрес конференции прозвучали приветствия от Михаила Горбачева и Верховного комиссара ООН по правам человека Наванетхем Пиллай, министров иностранных дел Чехии и Швеции, омбудсмена Владимира Лукина и председателя президентского Совета по правам человека Михаила Федотова, Тома Стоппарда и Михаила Ходорковского. В мероприятии приняли участие многие российские, а также зарубежные правозащитники, политики, ученые, общественные активисты.

Конференция эта является частью целого комплекса мемориальных мероприятий, в число которых входит показ документальных фильмов, традиционный митинг-концерт на открытом воздухе «Сахаровская Маевка», лекции и выступления физиков.

Пленарное заседание под названием «Сахаров: разумный идеалист в иррациональном мире XX века» было посвящено непосредственно Сахарову и отчасти тому, насколько его взгляды, принципы и идеи, касающиеся прав человека и ответственности ученого, актуальны сегодня. Любопытно, что наиболее интересным и ярким показался доклад выдающегося литовского поэта и правозащитника Томаса Венцловы, ныне живущего в США, в котором Сахаров упоминался лишь по касательной. Венцлова рассказывал о зачатках гражданского общества в послевоенной Литве и рождении Литовской Хельсинкской группы, к которому великий ученый был причастен.

На заседаниях секций в ряде случаев Сахаров тоже оказывался скорее поводом для разговора об актуальных проблемах. В некоторых случаях темой (точнее одной из тем) разговора была отсылка непосредственно к тому, над чем Сахаров работал. Так одна из секций была посвящена роли Конституции и верховенства права и затрагивала вопрос о «Проекте Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии», предложенном Сахаровым в 1989 году. Другая носила название «Глобализация или конвергенция по Сахарову: новый миропорядок, деградация человечества и пределы развития». Названия ряда секций апеллировали к опыту главного героя конференции («Актуальная российская политика и наследие Сахарова», «Кого Сахаров защищал бы сегодня?» (о политзаключенных и бесправии на Северном Кавказе)), однако основной акцент делался на конкретных проблемах дня сегодняшнего, уже с Сахаровым непосредственно не связанных. В конечном счете, и на секции, посвященной правам человека и общественной безопасности, естественным образом поднимались вопросы, связанные с актуальными угрозами, с ситуацией, в которой сейчас пребывают российское общество и мировое сообщество. Ясно, что и вопросы, касающиеся взаимодействия России с внешним миром, исторической памяти, религиозной и светской (ин)толерантности и молодых гражданских движений, так или иначе имеют отношение к Сахарову, но на соответствующих секциях опять же говорилось прежде всего о повестке дня сегодняшнего.

Во всем этом нет ничего удивительного, и это не стоило бы обсуждения, если бы не неизбежно встающая теперь перед многими проблема того, какое вообще место занимает Сахаров и его наследие в сегодняшней России. С одной стороны, разные люди на конференции, не сговариваясь, цитировали различные фрагменты из статей ученого, поразительным (а на самом деле не столь уж и поразительным) образом звучащие так, как если бы они были написаны в этом году. С другой стороны, немало слов было сказано о том, что Сахаров не был по-настоящему услышан и поэтому мы имеем то, что имеем, будь то права человека или положение российской политической оппозиции. Увы, неизбежно всплывало сослагательное наклонение — как уже упоминавшееся название секции «Кого Сахаров защищал бы сегодня?», так и заявление Гарри Каспарова в ходе дискуссии об актуальной российской политике, что если бы Сахаров прожил дольше, то не было бы ни трагедии 1993 года, ни путинского режима.

Под интересным углом зрения предложил посмотреть на принципы Сахарова член совета Правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов. Выступая на секции, посвященной правам человека и безопасности, он обратил внимание собравшихся на то, как сегодня вступают друг с другом в противоречие три важнейшие по Сахарову ценности — мир, прогресс, права человека. Так используемые российскими спецслужбами системы СОРМ и СОРМ-2 позволяют отслеживать чьи угодно передвижения и переговоры. «Понятно, что это делается для борьбы с терроризмом», — говорил Черкасов. Однако понятно и то, что получаемая информация может использоваться и в других целях. Точно так же государство имеет право применять военную силу против врага в лице терроризма. Черкасов напомнил, что «долгое время за любой ущерб, нанесенный в ходе контртеррористической операции, силовики не несли ответственность — так было прописано в законе». Однако «отсутствие внимания к регламентации с точки зрения соблюдения прав человека как при применении силы, необходимой для борьбы с реальной угрозой, так и при использовании возможностей разных технических средств», по его словам, «привело к тому, что мы здесь, возможно, безнадежно отстали». И бесправие на Северном Кавказе представляет собой «затянувшуюся иллюстрацию» к сложившейся ситуации.

В ходе обсуждения ситуации на Северном Кавказе в рамках секции о том, кого бы защищал Сахаров, Черкасов обратил внимание на возможный стереотип: раз Сахаров выступал против войны в Афганистане, он, по идее, должен был бы выступать как против нынешней войны в Афганистане, так и против военных действий России на Северном Кавказе. «Ставить знак равенства между веком нынешним и веком минувшим проще всего, это очень соблазнительно. Когда Сахаров формулировал свою триаду «мир, прогресс, права человека», это были три единых ценности в эпоху противостояния сверхдержав. Так ли это теперь? Есть ли теперь война, применение вооруженной силы — абсолютное зло?» — говорил Черкасов. Он предложил обдумать и такой вопрос: «Был бы Сахаров, изобретатель оружия, по его мнению, обеспечившего мир, при этом мнении и теперь, когда ядерное оружие перестает быть достоянием узкого клуба избранных? Можно ли, в конце концов, ставить на одну доску Афганистан 1979 года и Афганистан 2001 года, Чечню 1995 года и Чечню 1999 года?» И заключал: «Нельзя общими критериями заменить анализ, обсуждение деталей».

Помимо возможности пересмотра принципов Сахарова, некоторые моменты конференции наводили на мысль о том, что связь времен кое-где распалась. Это было наглядно видно, в частности, на секции, посвященной стратегии новых гражданских движений, где молодые активисты Движения в защиту Химкинского леса или Общества синих ведерок говорили о собственной деятельности и все возможные обобщения делались преимущественно на основе сегодняшнего опыта. В этом смысле ценным оказалось выступление Алексея Смирнова, в позднесоветское время бывшего политзаключенным, а в 1992 году создавшего Московский центр по правам человека, объединивший 15 независимых неправительственных правозащитных организаций. Смирнов настаивал на том, что для того, чтобы общественные движения нормально функционировали, «обязательно нужна преемственность — тот, кто не оглядывается назад, обязательно споткнется, и не раз». Он отметил и то, что забыты сформированные ранее концепции, к которым можно было бы обратиться и избежать нынешних споров о том, кто является политзаключенным, а кто нет, является ли правозащитная деятельность политической или нет (Смирнов, апеллируя к работам знаменитого польского правозащитника Марека Новицкого, утверждал, что не является). В пандан к заявлениям молодежных активистов о том, что сегодня они разобщены и необходимо объединяться, Смирнов рассказал, что Сахаров в одном из последних интервью сказал, что общественным движениям «надо искать какие-то формы объединения».

Разобщение поколений было заметно и на вечере воспоминаний, прошедшем по окончании работы секций: истории из жизни Сахарова слушали, в основном, те, кто был с ним знаком, те, для кого советские реалии и детали правозащитных буден были понятны.

Отчасти восстановить связь времен, приблизить Сахарова к нынешнему молодому поколению, по идее, призвано Сахаровское движение, которое появилось за два с лишним месяца до юбилея ученого. Как рассказал один из вдохновителей движения, глава информационного агентства «МЕМО.РУ» Григорий Шведов, целью было напомнить разным целевым аудиториям о Сахарове в преддверии юбилея. «Мы поняли, что наши цели связаны с привлечением молодых людей и одним из простых дел может быть предложение им самим организоваться и принять участие в привлечении внимания других молодых людей к этой теме», — говорит Шведов. Поначалу находили тех, кому Сахаров может быть интересен: «Например, в движении есть девушка, которая писала курсовую о диссидентском движении и интересуется этим периодом». Важно отметить, что Сахаровское движение не является ни политической, ни даже общественной организацией с иерархией, структурой, уставом. Это, как объясняет Шведов, низовое образование, большая часть деятельности которого ведется в различных социальных сетях. Там представители движения публикуют цитаты из статей Сахарова и предлагают всем обсуждать различные темы, связанные с его идеями. В этом еще один важный принцип: работа, как говорит Шведов, «не по старинке», то есть не ограничивающаяся проведением одних только семинаров и конференций, а «предполагающая поиск другого языка для того, чтобы привлекать не только сторонников идей Сахарова, но и тех, кто пока о нем не задумывается».

Помимо обсуждения в соцсетях, Сахаровское движение делает еще одно бесспорно важное дело — собирает средства на открытие в Москве музея-кабинета Сахарова (в доме ученого на Земляном валу). Но еще два начинания движения вызывают некоторые вопросы. Первой его акцией стало создание серии плакатов под общим названием «Я не Сахаров, но и я готов отвечать за свои поступки/готов отстаивать свою позицию». Сначала плакаты с этим текстом висели в метро, затем движение опубликовало изображения различных представители российского общества, каждый из которых заявляет: «Я не Сахаров, но и я...», и вместо многоточий следует что-то, что, по мнению, соответствующего героя, наилучшим образом характеризует его деятельность (для Олега Кашина это «...говорю правду», для Захара Прилепина — «...желаю в наши времена быть идеалистом»). В результате в качестве противовеса Сахарову «для своих», застывшему образу «Андрея Дмитриевича» возник этакий «Сахаров-лайт», глянцевый академик, живущий на плакатах и в «Твиттере». Впрочем, таким образом, по крайней мере, можно действительно приобщить людей к идеям и временам, о которых стоит знать и думать. В любом случае это лучше, чем специально к юбилею выпускать документальные фильмы, ворошащие сложные отношения внутри семьи ученого.

«Кампанию поддерживали очень разные люди, от членов Общественной палаты до арт-группы «Война». Я считаю очень правильным, что сахаровская тематика объединяет разных людей, потому что она дает возможность продвигать какое-то конструктивное, созидательное действие», — говорит Шведов.

Между тем Сахаровское движение успело провести еще одну кампанию — по сбору подписей за то, чтобы присвоить имя Сахарова одной из площадей в Сколково. Как ни крути, а Сахаров не слишком хорошо рифмуется с благословленной Владиславом Сурковым всероссийской показухой. Как заметил член совета Международного общества «Мемориал» Сергей Ковалев, в целом, поддерживающий идею создания движения, «Сколково — это совершенно перпендикулярная Сахарову идея. Конечно, он сторонник всяческого прогресса и инноваций, но не такой безоглядный сторонник. И он вовсе не принадлежит к людям, которые сказали бы: «Ага, вот есть указ, теперь мы будем делать там-то и там-то нашу модернизацию». Это чушь, так модернизацию не делают».

Шведов объяснил, что в то время как о Сахарове нынешние студенты знают мало, Сколково им как раз известно хорошо. Идея объединить эти два «С» нашла у них поддержку, и в итоге удалось собрать две с половиной тысячи подписей, в том числе и не только от студентов: «Как и на предыдущем этапе работы, нас поддержали очень разные люди — с одной стороны, Людмила Алексеева, которая, понятное дело, не является частью власти, а с другой — журналист Андрей Колесников», — рассказал Шведов. При этом он пояснил, что Сахаровское движение не делает пиар медведевскому иннограду и не собирается реализовывать в нем какой-то проект. «Идея заключалась в том, что Сколково, как и все происходящее в стране, принадлежит не только тем людям, которые получили государственные деньги, чтобы его сделать. Оно принадлежит всем россиянам. И если назвать площадь именем Сахарова, то, может быть, какая-то часть людей будет задумываться над своей ответственностью и над тем, во что это все в результате превратится. Так что это напоминание людям, которые делают Сколково, об их ответственности».

Одновременно с первым днем конференции у молодых людей из Сахаровского движения состоялись дебаты с движением «Наши», регулярно заполоняющим проспект Сахарова в Москве для реализации нужд все того же Суркова. Идея провести дебаты принадлежала «Эху Москвы», причем, судя по пламенному заявлению ведущей Тони Самсоновой, организаторы дебатов исходили из совершенно неверного представления, что Сахаровское движение — «самое сильное движение, которое есть у либералов» и что его вообще имеет смысл противопоставлять «Нашим». К сожалению, даже из отзывов в блогах тех, кто изначально сочувственно отнесся к Сахаровскому движению, следует, что выглядели его представители неуверенно (компетентность и убедительность представителей «Наших» мы обсуждать не будем, сошлемся только на описание Шведовым обстановки: «Вокруг тебя сидит несколько десятков «нашистов», которые кричат, забивают аплодисментами даже ведущих. Перед выступлением к 19-летней девочке подходит некто и предупреждает, что ее могут после выступления избить»). Не вполне понятно, зачем они согласились участвовать в дебатах. Эпизод для молодого движения весьма досадный. Тем не менее, при всей спорности некоторых действий, идею популяризации и актуализации Сахарова хочется поддержать. Только для того, чтобы настоящий Сахаров не остался лишь в памяти соратников и, с другой стороны, чтобы имя его не превратилось в оторванный от исторической действительности модный брэнд, необходимо больше узнавать о том непростом и явно подзабытом (а то и неизвестном) времени, в которое великий человек жил и работал.

Фотографии РИА Новости