В штаб-квартире НАТО в Брюсселе впервые с момента конфликта вокруг Южной Осетии прошло заседание Совета Россия-НАТО на уровне министров обороны. Генеральный секретарь альянса Андерс Фог Расмуссен продолжает демонстрировать оптимизм. НАТО и Россия сотрудничают, находясь перед лицом одних и тех же угроз — в частности, терроризма, пиратства и распространения ядерного оружия и другого оружия массового уничтожения, друг без друга никто справиться с этими угрозами не может, у нас есть возможность для еще более тесного сотрудничества, для обеспечения большей степени безопасности и стабильности на всем евроатлантическом пространстве. Мы обмениваемся информацией о воздушном движении, что поможет нам расстроить замыслы всяких злодеев, желающих осуществить что-нибудь вроде атак 11 сентября — вот сейчас проходят первые совместные воздушные антитеррористические учения над территорией Польши и Черным морем. Мы разрабатываем технологии, позволяющие выявить наличие взрывных устройств в общественном транспорте и предотвратить теракты в аэропортах и на вокзалах. Мы сможем приходить друг другу на помощь в рамках поисковых и спасательных операций на море — на прошлой неделе были совместные учения у берегов Испании. Мы вместе заинтересованы в стабильности на территории Афганистана — и Россия согласилась на транзит нелетальных грузов в Афганистан, вошла в трастовый фонд по финансированию обслуживания вертолетов, а сейчас идет работа над совместным проектом по формированию персонала, который будет заниматься борьбой с наркотрафиком в Афганистане, Центральной Азии и Пакистане.

В общем, ура-ура! «Хорошие новости», — так и заявил Расмуссен. Но хорошие новости кончаются, когда заходит разговор о противоракетной обороне. Правда, генсек и здесь пытается быть оптимистичным: «Мы стали еще ближе к заключению соглашения о ключевых принципах сотрудничества. Прозрачность и установление доверия будут руководить нашей работой в рамках Совета Россия-НАТО в течение последующих месяцев и лет. Существует реальная ракетная угроза, и нам нужна реальная оборона. Нам нужно настоящее сотрудничество с Россией по вопросу противоракетной обороны». Все это прекрасно, но эти самые ключевые принципы у России и НАТО разные. НАТО говорит о двух независимых системах ПРО с единой целью, системах, которые будут обмениваться информацией об угрозах. Россию же такой подход не устраивает, потому что в России считают, что он, по словам министра обороны Анатолия Сердюкова, «практически снивелирует наши силы ядерного сдерживания». Россия настаивает на создании секторальной ПРО в Европе, с тем чтобы каждая страна осуществляла противоракетную оборону в своей зоне ответственности. Это, в свою очередь, не устраивает НАТО, поскольку, как в очередной раз четко дал понять тот же Расмуссен, альянс не собирается заниматься аутсорсингом безопасности и, «само собой разумеется», выступает против того, чтобы за безопасность членов НАТО отвечал кто-то извне. Россия пытается добиться от альянса предоставления юридических гарантий того, что его система ПРО не будет направлена против нас. На это Расмуссен заявил, что лучшей гарантией было бы сотрудничество России с НАТО в вопросе ПРО. Ну и, конечно, присовокупил к этому несколько раз повторенную присказку «НАТО не рассматривает Россию в качестве угрозы и не угрожает России».

Российский министр обороны Анатолий Сердюков после заседания совета и ряда двухсторонних встреч был довольно мрачен. «Мы надеемся, что как-то продвинемся в этом вопросе, но пока есть ощущение, что нас не слышат», — сказал он журналистам. Он четко дал понять, что нежелание соглашаться на российские предложения — это «позиция США», а не чья бы то ни было еще (при этом он признал, что в других вопросах — например, по оборонным технологиям — совместная работа движется). И хотя доверие между участниками обсуждения есть, но результатов пока нет.

Но все-таки представитель России не продемонстрировал намерения вообще отказаться от переговоров при всей их сложности. Министры стран НАТО за то, чтобы диалог был продолжен, все возможности диалога еще не исчерпаны, и вообще — «другого пути у нас просто нет, иначе мы опять вернемся к старым временам, когда раскручивалась гонка вооружений». То есть про «холодную войну» мы, конечно, вспоминаем, но в такой модальности, которая все-таки вселяет надежду, что к ней возвращаться не собираются.

Расмуссен со своей стороны обозначил срок, к которому, по его мнению, стороны должны выстроить некий мост, объединяющий позиции — май следующего года, когда в США состоится очередной саммит НАТО. Мы только начали процесс, и время есть — так успокаивал бодрый генсек журналистов. Что ж, может быть, действительно имеет смысл подождать. Тем более что особых подробностей ни о том, как должна выглядеть ЕвроПРО в американской версии («Зачем обсуждать детали, если стороны не договорились о принципах?» — заявил Сердюков), ни о том, может ли в действительности функционировать российская система перехвата в рамках секторальной ПРО (России не удается наладить широкое производство зенитной ракетной системы С-400, на способности которой возлагаются большие надежды), пока нет. Зато представители сторон не склонны бряцать оружием (особенно когда одной из них и бряцать-то нечем).

 Фотографии РИА Новости