Известие о том, что офицера российской разведки и американского шпиона полковника Потеева приговорили к 25 годам тюрьмы, эффекта разорвавшейся бомбы не произвело. Главным образом потому, что сам подсудимый благополучно живет со своей семьей в Штатах и, видимо, ни о чем не горюет. Еще и потому, что вся эта шпионская история носит какой-то мультяшный характер. Российские шпионы, которых, как говорят, Потеев сдал американцам, не вполне настоящие. За много лет пребывания в США не успели сделать ничего такого, за что их можно было бы серьезно наказать. Тем не менее, после ареста быстро признали вину и запросились домой. Дома душевно спели с Путиным про то, где начинается родина, и начали недурно трудоустраиваться на теплые места. Такое впечатление, что и в СВР их когда-то приняли за взятки или по блату.

Заочный суд над Потеевым также нелеп, как и вся эта история. По умолчанию предполагается, что суд — арбитр между обвинением и защитой. В этом смысл состязательности судопроизводства как одной из основополагающих норм юстиции, в том числе и российской. Но защиты, по крайней мере, уполномоченной подсудимым, не было. В такой ситуации суд неизбежно превращается в фарс, а приговор не может считаться законным. 

У заочного правосудия долгая история. В Советском Союзе такая практика была весьма распространена, особенно при Сталине. «Тройки» и «особые совещания» выносили приговоры, в том числе и к расстрелу, безо всякой судебной процедуры и в отсутствие обвиняемого. Ему лишь приносили в камеру извещение о приговоре, на котором он должен был расписаться, что ознакомлен. 

После хрущевской оттепели практика заочных судов поутихла, хотя норма, допускающая судебное разбирательство в отсутствие подсудимого, находящегося за пределами СССР, оставалась. Заочно были приговорены к смертной казни чекисты-перебежчики Владимир Резун (Виктор Суворов) и Олег Гордиевский. Однако случаи заочного осуждения были все же редки. Так продолжалось до вступления в силу нового российского УПК 2002 года. По старому УПК в начале 2002 года еще успели под занавес вынести заочные приговоры бывшему подполковнику ФСБ Александру Литвиненко и бывшему генерал-майору КГБ Олегу Калугину. (Калугин, впрочем, в 1978 году безо всякого судебного решения участвовал в организации убийства в Лондоне болгарского диссидента Георгия Маркова.)

После вступления в силу 1 июля 2002 года нового УПК заочные суды допускались только по заявлению подсудимого, и то не по всем делам. Но тяготеющее к сталинизму российское правосудие долго так жить не могло. Уже в 2006 году в законодательство вернулась норма о заочном рассмотрении уголовных дел. Правда, касалось это только тяжких и особо тяжких преступлений и в случае пребывания подсудимого за границей.

Из известных случаев заочного осуждения можно вспомнить приговор к пожизненному лишению свободы одному из бывших руководителей ЮКОСа Леониду Невзлину; заочный приговор к 6 годам тюрьмы Борису Березовскому; приговор к 5 годам лишения свободы бывшему владельцу банка «ВЕФК» Александру Гительсону за хищение 500 млн рублей у депутата Госдумы Андана Музыкаева. Фемида-заочница все больше практикуется на бизнесменах.

Россия не единственная страна, где судят заочно. Не далее как на днях суд в Тунисе заочно приговорил бывшего президента Бен Али к 35 годам тюрьмы, а суд в Египте — экс-министра торговли и промышленности Мухаммеда Рашида к 5 годам. В Киргизии вяло тянется заочный судебный процесс по делу бывшего президента Курманбека Бакиева.

В правовых государствах заочные суды не практикуются. Там считают, что подсудимый должен в суде защищаться, иначе какой же это суд?

Казалось бы, в заочном судопроизводстве нет никакой логической необходимости. Приговор все равно невозможно привести в исполнение. Дело могло бы быть расследовано, собраны все доказательства и можно добиваться экстрадиции и появления подсудимого в суде. Загвоздка, однако, в том, что заочно вынесенный приговор можно привести в исполнение не вполне законным образом. Не случайно же поправки 2006 года в УПК о заочном рассмотрении дел были приняты одновременно с законопроектом, позволяющим ФСБ ликвидировать террористов за границей. Дело за малым — расширить понятие «террорист» до необходимого властям предела. Чего-чего, а расширительно толковать законы у нас умеют. Посылать киллеров за границу — тоже.

Впрочем, и судейские не спят. В прошлом году председатель Верховного суда России Вячеслав Лебедев предложил разрешить заочно слушать вообще все уголовные дела, не только тяжкие. Он объяснил это необходимостью уменьшить сроки рассмотрения дел, что улучшит показатели работы судей. В идеале — сталинская модель «правосудия», когда «судьи» выносили приговор целому списку подсудимых. На каждого осужденного, таким образом, приходилось по несколько секунд драгоценного судейского времени.

На Потеева времени потратят, конечно, больше. Премьер-министр Путин, комментируя его бегство за границу, объяснял журналистам, что «предатели всегда плохо кончают». Вряд ли он имел в виду приговор к 25 годам тюрьмы. Тогда же, по сообщениям печати, некий высокопоставленный сотрудник кремлевской администрации пояснил: «Мы знаем, кто он и где он. Можете не сомневаться — Меркадера за ним уже послали». Надо понимать так, что Троцкого в 1940 году можно было просто убить ледорубом, а Потеева — только по приговору суда. Все-таки в демократии живем, хоть и суверенной.



Фотографии РИА Новости