Абашкина Ольга, студентка ИЖЛТ, наблюдатель от Яблока

7.25 Прихожу на избирательный участок №194 по адресу: Крымский вал, д.8, стр.2. Участок уже открыт. Захожу, представляюсь, меня регистрируют, заносят в список, все вежливо-спокойно. Прохожу по участку, сверяясь с инструкцией, проверяю наличие «выдержек из Административного и Уголовного кодексов», «увеличенной копии протокола» и всего такого. Все на месте. Народу уже достаточно много, наблюдатели — молодой серьезного вида парень, вроде бы от СР, мужчина лет 60 от КПРФ и три бабушки (не знаю, от каких партий). Бабушки, кстати, почти весь день сидели в уголочке и болтали, ни на что не обращая внимания. Из всех наблюдателей я была единственная на участке с бейджиком.
7.50 Председатель комиссии Бойцов А.В. просит всех собраться в круг, поздравляет нас с «этим торжественным днем, с праздником». Предъявляются пустые урны — переносные и стационарные, «уважаемых наблюдателей» просят удостовериться, что все в порядке, дают сфотографировать, опечатывают. Считают неиспользованные открепительные, гасят. Все чинно. Звучит фраза про стулья для наблюдателей «вон в том углу», игнорирую ее, сажусь на место, откуда хорошо просматриваются и урны, и кабинки для голосования, и столы членов комиссии. Меня никто не прогоняет.

8.00-9.00 Участок открыт для избирателей. Народ достаточно бойко подтягивается. Меня никто не трогает, хожу по участку. Книги избирателей пронумерованы, столы стоят так, что под ними ничего не спрячешь, ящиков в них нет, ничего, что можно было бы принять за опознавательный знак члена комиссии для «карусельщиков», не вижу. Стою и слежу пристально то за урнами, то за членами комиссии — все в порядке. Народу прошло человек 20 за первый час.
9.00-13.00 Нарушений не видно, по крайней мере, явных. Все дружелюбны. У меня стойкое ощущение, что мою бдительность усыпляют. Примерно в час дня уходят голосовать с первой переносной урной. Ко мне подходят и спрашивают, не желаю ли я отправиться со второй. Получив утвердительный ответ, обещают предупредить заранее, когда вторая будет отправляться. У нас порядка 500 проголосовавших.
13.00-17.00 Народ идет очень активно, я удивляюсь: если честно, не ожидала, что такая явка будет. Видимо идут голосовать группами из одного дома, потому что слышатся фразы типа «о, наш дом сегодня самый активный». Из «Яблока» идут смс про опознавательные знаки «карусельщиков» в виде календариков и ярко-желтых обложек паспортов. Первая жалоба от избирателя — запрет голосовать по загранпаспорту. С ним долго разбираются, но так и не дают проголосовать. Заявление оформляют.
Мне говорят, что минут через 15 поедет вторая выездная комиссия. Достаточно долго ищут второго наблюдателя, затем куда-то пропал шофер, наконец инструктаж — и едем.
17.00-18.30 У нас всего 9 адресов, все в 4 домах. Можно было бы обойти пешком, но говорят, что не положено. Втискиваемся в машину.
Все проходит без нарушений, очень адекватно, даже на просьбу о помощи («поставьте за меня галочку, я плохо вижу») член комиссии вежливо отвечает, что не имеет права. Никакой агитации, все в порядке.

18.30-20.00 Народу достаточно мало уже, но продолжают идти. Всего где-то около 1200 человек к этому моменту. Иногда совсем пусто. Приезжают иностранные наблюдатели из ОБСЕ. Их пытаются вялотекуще выгнать, звонят в ТИК, требуют паспорта, девочка-переводчица объясняет, что эти наблюдатели важнее Чурова, паспорта с собой носить не обязаны, у них есть все нужные документы для того, чтобы быть тут. Один мужчина — мэр какого-то городка неподалеку от Парижа, женщина — сенатор. Председатель говорит переводчице звонить разбираться с ТИК самой. Долго и муторно все это выясняют, члены комиссии переговариваются между собой. Потрясающая безграмотность — «а они не имеют права тут быть, на подсчете голосов вообще наблюдателей быть не должно, вот наглые, а?!» В конечном итоге председатель заявляет, что принял решение, и они могут остаться.
Последние избиратели голосуют уже после закрытия участка, так как успели зайти внутрь. В 20.10 участок окончательно закрывается.

20.10-21.40 Участок закрыт. Председатель обращается ко всем с предложением поужинать, «а то работа нам предстоит долгая, тяжелая». К столу зовут иностранных наблюдателей. У них слегка ошарашенные лица, но идут.
Я выясняю, когда начнется подсчет. Оказывается, 3 урна до сих пор не вернулась с выездного голосования. Звоню в штаб «Яблока», мне говорят пока никаких действий не предпринимать. Все едят. Списки избирателей унесли, заперли в сейф. Сейф стоит в отдельной комнате, захожу туда, сажусь в уголке. Выгнать не пытаются, но на лицах недовольство. Каштанова С.В. — секретарь комиссии — сверяясь со списком, собирает нужные для подсчета голосов бумаги в папку. Все очень долго. Несколько раз подхожу с вопросом, когда начнется подсчет. Внятного ответа не получаю.
21.50 Примерно в это время наконец убирают все со столов и просят всех собраться, выносят неиспользованные бюллетени. Начинают их считать. Каждому члену комиссии дается своя стопка для подсчета. Внезапно я вижу, что в одной из стопок во всех бюллетенях стоят галочки. Я задаю вопрос: «А почему бюллетени заполнены?»
Далее идет прекрасный диалог с зампредседателя Башмаковой С.С.
— Девушка, не мешайте работе комиссии. Вы наблюдатель, вы можете чего-то не понимать, мы на все ваши вопросы обязательно позже ответим.
— Хорошо, но почему тут галочки?
— Девушка, это неиспользованные бюллетени, это за людей, которые могли прийти, но не пришли, понимаете?!
— Понимаю, а почему в них стоят галочки?
— Какие галочки?!
Собираются члены комиссии, подходят наблюдатели. Председатель сообщает, что для него «это полная неожиданность» и он «надеется, что для всех так же». Я сообщаю, что буду писать жалобу. Председатель пытается объяснить, что это не нужно, и бюллетени все равно сейчас будут погашены, но я, естественно, жалобу составляю. Ее подписывают также один из членов комиссии и наблюдатель от КПРФ.
Подходят наблюдатели из ОБСЕ, выясняют у меня через девочку-переводчицу, что здесь происходит. Переспрашивают по несколько раз, видимо звучит это достаточно дико. Спрашивают, были ли нарушения в течение дня. Секретарь регистрирует жалобу, ставит на моем экземпляре отметку о принятии. Те заполненные бюллетени гасят.

22.50 Начинается работа со списками избирателей. Все идет не по инструкции, каждый член комиссии считает свою книгу, контрольные соотношения не просчитываются, в конечном итоге в увеличенную копию протокола ничего не вписывается. Я делаю замечание, председатель говорит, что да, надо бы вписать, сейчас впишем. Оглашается число избирательных бюллетеней, выданных избирателям в помещении — 1248 штук. Цифра вносится в увеличенный протокол.

23.30 Начинается подсчет голосов в переносных урнах. Здесь все сходится без нарушений — 41 штука. Бюллетени запечатываются в конверт, убираются в сейф. После очередного моего напоминания цифра вносится в увеличенную копию протокола (это вторая и последняя цифра в увеличенной копии).

00.10 Председатель предлагает всем пойти покурить, отдохнуть «перед началом долгой работы». Я говорю, что делать перерывы в подсчете голосов запрещено законом, но меня никто не слышит.
00.30-2.00 Начинают подсчет голосов из стационарных урн. Вначале все бюллетени собирают в одну стопку, затем начинают раскладывать по партиям. Я начинаю снимать на видео, председатель говорит, что я должна отойти на несколько шагов, так как «это личные данные, и их нельзя снимать с близкого расстояния». Решаю не связываться, так как благодаря зуму все равно хорошо видно. Через несколько минут получаю еще одно замечание. Ощущение, что все сильно нервничают. Даже без подсчета видно, что стопка бюллетеней за «Яблоко» больше, чем у «Единой России». Наблюдателей все время просят не мешать и близко не подходить, но бюллетени раздает председатель, называя номера партий, за которые стоит отметка, так что видеть все это необязательно, поэтому я не вмешиваюсь.
До какого-то момента все в порядке, самая большая стопка у КПРФ, затем «Яблоко», ЕР, СР.
Вдруг подряд начинают идти бюллетени только за ЕР.
Мы с наблюдателем от КПРФ говорим: «Стоп, стоп, что такое, подождите». Листы даже смяты одинаково, наблюдатель от КПРФ видел, что галочки абсолютно одинаковы. Пытаемся остановить, но на нас не обращают внимания. Я понимаю, что это вброс, но за руку тут никак не поймаешь. Член комиссии от КПРФ требует проверки, поднимается какая-то шумиха, председатель говорит, что сейчас отстранит его от подсчета голосов, тот ему что-то отвечает, председатель кричит: «Вы мне угрожаете?! Я вас отстраняю!!» И т.д. и т.п.
В результате в какой-то момент председатель хватает разложенные уже стопки бюллетеней, смешивает все в одну кучу, теперь вброс точно не доказать. Орет: «Ну прекрасно, будем заново разбирать!!»
Члена комиссии от КПРФ отстраняют от подсчета.
Я звоню на горячую линию «Яблока», там обещают перезвонить.
2.00-3.15 Бюллетени снова раскладывают по стопкам, в процессе вроде бы выясняется, что часть бюллетеней за КПРФ попали в стопку «Единой России». Затем при наблюдателях перелистывают стопки, давая нам убедиться, что в каждой стопке бюллетени за одну партию.
Председатель снова объявляет перерыв. Я пишу две жалобы — одна насчет бесконечных пауз в подсчете, вторая по поводу того, что данные протокола не вносятся в его увеличенную форму.
3.15-4.00 Очень сумбурно подсчитывается количество голосов в каждой стопке. Проверить нам это никак не дают, но я успеваю записать на листик озвучиваемые цифры: ЕдРо — 523, КПРФ — 359, «Яблоко» — 230, СР — 132, ЛДПР — 97.
В тот момент еще не успеваю сообразить, что что-то не сходится и количество голосов превышает количество выданных в помещении и вне его бюллетеней.
Слава богу, что у меня сфотографирована увеличенная копия, где две цифры выдачи бюллетеней и записаны. (см. фотогаллерею)
Итоговое заседание не начинается, все опять уходят «покурить». Подхожу к председателю с вопросом, когда будет заседание и когда нам отдадут копии протокола. Выясняется, что ПРОТОКОЛА НЕТ, что его «увезли печатать в ТИК».
— Девушка, вы что, не понимаете, у нас нет физически возможности его здесь напечатать!»
— Отлично, тогда покажите нам то, что вы писали в ходе подсчета.
— Ну там же от руки.
— Ничего страшного, покажите.
— Нет ну как… Да что вы волнуетесь, все скоро отдадим вам!
— Вы нарушаете закон, вы это понимаете??
4.00-5.00 Председатель уходит. Я сажусь писать жалобу, звоню в «Яблоко», «Яблоко» звонит мне. Один из членов комиссии выясняет, сколько мне за каждую жалобу платят. Другой вполголоса спрашивает, а действительно ли нарушается закон. Говорит, что он бы «тоже возмущался, но лень связываться».
Дозваниваюсь снова до «Яблока», те диктуют мне текст заявления для ТИКа.
Члены комиссии уже дремлют на столах. Сижу, пишу в двух экземплярах заявление. Наконец подходит председатель, сообщает, что протокол привезли, спрашивает, кому нужна(!) копия.
Здесь снова каюсь: в «Яблоке» мне сказали, что протокол этот ценности уже не имеет, так как не был выдан сразу после подсчета. Я не отследила, чтобы в него были внесены мои жалобы, хотя в реестре жалоб они есть. Печати на моей копии тоже нет, хотя номер стоит.
В «Яблоке» просят, чтобы я ехала в ТИК прямо сейчас.

5.00-5.50 В ТИКе меня встречают радостным: «Вы сдавать приехали, да?». Огорчаю их, что всего лишь привезла заявление.
Отдаю его. Мне объясняют, что жалуюсь я зря, что протоколы действительно печатают в ТИКе, и ничего в этом такого нет. «Вы же все равно видели все цифры в увеличенном протоколе!»
Сообщаю, что протокол не заполнялся. Молчат. Принимают жалобу, расписываются в принятии.
15.30 Проснувшись, залезаю на сайт избиркома. По соседним со мной участкам результаты «Яблока» от 1,5 до 5%.
На моем — несмотря ни на что — почти 17.

Николай М., наблюдатель от «Яблока», участок № 1116

Жажда действий одновременно с пониманием низкой эффективности форм  гражданского протеста в виде бега наперегонки с ОМОНОМ по Триумфальной площади (свидетелем  и участником которого я иногда становился) привели меня к выводу, что надо поискать другие пути для выражения своего гражданского протеста и гражданской позиции.

Поиски подвели к мысли, что неплохо бы взглянуть на выборный процесс изнутри. И вот я уже пишу письмо в РОДП «Яблоко» с просьбой направить меня наблюдателем на избирательный участок № 111 по г. Москве.

Участок находится в средней общеобразовательной школе, комиссия, соответственно, состоит из учителей и работников школы. Это та самая школа, которую я закончил в 1993 году. Это важно, так как впоследствии многие будут попрекать меня тем, что я пытаюсь «насолить» родным учителям, отдавшим долгие годы и здоровье, чтобы научить меня, балбеса, уму-разуму.

Надо отметить достаточно странный алгоритм работы предвыборного штаба партии «Яблоко». Письмо я отправил 18 ноября.

20 ноября получаю ответ, гласящий, что партия безумно рада моему обращению и что 22 ноября я получу информацию, где и как можно забрать комплект документов для участия в выборах в качестве наблюдателя. С просьбой обязательно сообщить, если информация не поступит.

Информации не поступило. Пишу еще раз 23 ноября. Ответа нет. Пишу 24 ноября. Ответа нет.

25 ноября я сам позвонил в «Яблоко» и был приглашен 26 ноября в 10.00 на тренинг в центральный офис партии на Пятницкой, 31/2.

После этого избирательная машина партии «Яблоко» наконец заработала, и впоследствии я получил четыре (!) письма с приглашением пройти тренинг и помимо этого два звонка от сотрудников партии с аналогичным предложением.

Тренинг был крайне интересным.

Абсолютно разные люди, но все с открытыми лицами (со мной на тренинге было около 100 человек, а такие тренинги проходили 3 раза в день) внимательно слушали юриста «Яблока» Ксению, спокойно задавали грамотные вопросы, собираясь совершенно бесплатно потратить сутки своего времени на работу наблюдателем. В конце тренинга с каждого из нас была взята расписка в том, что никаких денежных средств за участие в выборах в качестве наблюдателей мы не получали.

В комплекте документов выдали: бейдж, инструкцию наблюдателя, шпаргалку, как писать жалобы, бланки жалоб в количестве 10 штук, копию протокола и направление наблюдателя. Также проинформировали о постановлении ЦИК, что фото- и видеосъёмка на избирательном участке разрешена. Весь комплект документов, кстати, пригодился.

День выборов.

Утро 4 декабря 2011 года. Оговорюсь сразу: поскольку документально всё, что происходило на участке, мне зафиксировать не удалось, я не буду указывать фамилии и имена конкретных людей, дабы не создавать проблем ни себе ни им.

Итак, выборы.

7.30 Председатель УИК меня приветливо встретила, взяла направление наблюдателя, внесла в список присутствующих на выборах и указала на ряд стульев, стоявших рядком вдоль стены. Подтянулись другие наблюдатели. Две колоритные старые перечницы пенсионного возраста, представляющие «Единую Россию», и две молодухи, одна от «Патриотов России», другая то ли от ЛДПР, то ли от «Справедливой России». Бейдж был только у меня, поэтому толком не понял. Но пользы от них все равно не было никакой, потому что они тихо-мирно сидели себе на стульчиках, а в 20.00 как по команде встали и покинули помещение участка.

7.50 Демонстрируются и запечатываются переносные и стационарные урны для голосования, демонстрируются книги с листами избирателей, прошнурованные и опечатанные по всем правилам.

8.00 Председатель УИК объявляет о начале голосования. Народ пошел.

Для себя начал вести самостоятельный подсчет числа голосующих.

Всё чинно-благородно. Непрерывный поток избирателей. Председатель УИК сама любезность. Поддерживает бабушек за локоточек, объясняет заплутавшим, где их участок, решает возникающие проблемы с избирателями. Постоянно поит всех чаем и кормит печеньками.

Рассказывает мне про свою семью, про умницу дочку, прекрасного мужа, ну и себя, заслуженного учителя со стажем, не забывает.

Как-то около 10.00 появляется улыбчивый, с огромным пузом, видный-местный-единоросс. По-хозяйски облобызав всех наблюдателей (исключая меня) и председателя УИК, дыхнув лёгким перегаром и несвежим дыханием давно не чищенных зубов, отбывает в неизвестность.

12.00 Первый звоночек. Ко мне подходит секретарь УИК и интересуется, что за записи я веду на своём листочке. Показывает мне брошюру с выдержками из закона о выборах, где написано, что «НАБЛЮДАТЕЛЬ ИМЕЕТ ПРАВО ВИЗУАЛЬНО КОНТРОЛИРОВАТЬ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС, ЗНАКОМИТСЯ СО СПИСКАМИ ИЗБИРАТЕЛЕЙ И ПРОЧЕЕ».

Говорит о том, что ей только что звонили из управы, и ИЗБИРАТЕЛИ и НАБЛЮДАТЕЛИ недовольны тем, что я веду какие-то записи. Получив несколько резковатый ответ от меня, что на своём листочке я могу делать любые записи, напрямую не запрещенные законом о выборах, и испугавшись, уходит обратно за свой столик. Сидящие рядом наблюдательницы от «Единой России» принимаются кудахтать в унисон секретарю УИК на предмет того, что, мол, за безобразия и что он там пишет.

14.00 Начало проблем.

В зал голосования вваливается человек 25 плохо пахнущих «избирателей» с соседней стройки. Все как один с открепительными удостоверениями и идиотскими улыбочками, не оставляющими сомнений в том, что актёры они хреновые.

Проинформированный о каруселях, чую неладное, иду на улицу и вижу «ПАЗик» — Мостоотряд 99.

Контролировать избирательный процесс становится сложнее. Мало того, что с моего места плохо видны урны для голосования, мало того, что уследить одновременно за 25-ю работягами непросто (а ведь на участке есть ещё и обычные избиратели, и их не мало), так ещё и зампредседателя УИК постоянно давит психологически, требуя не заходить за «черту» и не мешать избирателям.

И тут я совершаю первую свою грубую ошибку. Решаю проследить за автобусом, дабы поймать банду строителей-карусельщиков на следующем избирательном участке.

Соблюдая все правила конспирации, сажусь в машину и занимаю позицию позади автобуса. Через 15 минут автобус трогается и, развернувшись, едет в сторону Электродной улицы. Не чувствуя подвоха, еду за ним. Автобус въезжает на территорию строительного городка. Облом.

Чертыхаясь, еду обратно на участок.

15.00 Поняв, что вести записи о числе голосующих уже бесполезно, бросаю это занятие, как потом оказалось, зря (ошибка №2.). Усталость и напряжение нарастают.

20.00 Закрывается голосование. Как по команде, все четыре наблюдателя встают и, раскланявшись, покидают территорию избирательного участка.

Подсчет голосов начинают с работы над книгами избирателей.

Надо сказать, что на протяжении всего выборного процесса председатель УИК проявляла чудовищную некомпетентность, консультируясь со мной (!) о тех или иных процедурных вопросах.

20.10 Ошибка 3-я, фатальная.

На протяжении всего дня голосования члены УИК проявляли себя только с положительной стороны, посему, устав и расслабившись, прохожу в столовку, буквально соседняя дверь, где находились некоторые члены УИК, в том числе хорошо знакомые мне преподаватели по труду и физкультуре. Поговорив «за жисть», перекусив бутербродами (пока УИК возилась со списками избирателей, переброшюровывая все книги в одну большую), возвращаюсь в основной зал для подсчета голосов.

Открываются урны и... оп-па! Что же я вижу? Отчетливо видны сложенные гармошкой бюллетени в количестве 10-12 штук, и таких пачек визуально пять-семь.

Только успеваю сказать «Э...», как члены УИК быстрыми движениями перемешивают все пачки в одну кучу.

Начинается разбор бюллетеней.

Традиционное «КПРФ, ''Справедливая Россия'', КПРФ, ''Яблоко'', ''Единая Россия'', КПРФ, ''Справеливая Россия''» периодически сменяется на «''Единая Россия'', ''Единая Россия'', ''Единая Россия'', ''Единая Россия”»... Понимаю, что вот он, вброс-то.

Решил как следует подготовиться к вскрытию второй урны. Но ситуация повторилась с поразительной точностью.

В итоге, по моим прикидкам, вброс составил около 150-200 бюллетеней на 2370 «проголосовавших».

Всё ещё веря в остатки чести и честности сотрудников УИК, решил подождать подсчета бюллетеней. (В случае, если бы сотрудники УИК были не замешаны во вбросе и бюллетени вбрасывались бы, скажем, карусельщиками, простое сравнение количества бюллетеней и количества проголосовавших всё показало бы.)

Время где-то 22:30. Первый положительный момент.

Ко мне подходит член УИК с правом решающего голоса от «Единой России» и...

Вот тут я был не готов. Говорит примерно следующее: «Николай, я всё видел, я подтверждаю твои слова, это действительно вброс, как мы можем это зафиксировать и каков наш дальнейший план действий?».

Говорю, что уже поздно что-то делать, бюллетени перемешаны и остаётся ждать подсчета бюллетеней, дабы сравнить их количество и число проголосовавших.

И тут единоросс наносит мне второй, решающий удар: «Ты что думаешь, члены УИК не в курсе? Ты посмотри на бюллетени, на них на всех подписи и печати нашей УИК. Даже если вброс был со стороны работяг-строителей, то бюллетени-то им из нашей УИК передали, и никак иначе». «Ёшкин кот!» — думаю. А как же книги??? Число же бюллетеней и проголосовавших в этом случае не совпадет. Говорю об этом Денису, он, ласково улыбаясь, идёт к книгам. Пользуясь своим статусом члена УИК с решающим голосом, начинает их просматривать. Я иду за ним. Тут же ко мне подлетает председатель комиссии и просит держать дистанцию между мной и книгами минимум 1,5 метра. Это рассеивает мои последние иллюзии.

«Пока мы сидели в столовке, при переброшюровке, они заменили часть листов, добавив в общую книгу листы с уже заполненными данными проголосовавших. У них всё сойдётся», — говорит мне наблюдатель от «Единой России».

Все еще не веря, жду пересчета.

И что вы думаете? Количество бюллетеней оказывается даже меньше, чем количество проголосовавших. Аж на 26 человек. (Перестарались, видно: не зная, сколько в итоге бюллетеней окажется в урнах, члены УИК запихнули в книгу слишком много листов с подписями и паспортными данными избирателей.)

Поняв, что на сей раз проиграл, отхожу на заранее подготовленные позиции. Решаю дождаться итогового протокола, а потом уже решить, что делать дальше.

Опять подходит единоросс: «Я давно для себя решил, что мне нет места в этой партии. События сегодняшнего дня укрепили меня в этом. Я выхожу из “Единой Росии” и не буду подписывать итоговый протокол в знак протеста против фальсификаций». Так оно, кстати, и произошло. В итоговом протоколе его подписи действительно нет.

Он передал мне просьбу председателя УИК не писать жалобу на фальсификации, так как доказательств у меня нет, они не сами, их заставили, бла-бла-бла, им тут всем два года до пенсии и т.д. В общем, просили не губить.

Дальше было уже неинтересно. ГАС «Выборы» опять сломалась. Из-за низкой квалификации фальсификаторов контрольные суммы долго не сходились, после чего, когда они наконец были подогнаны под реальность и отправлены в ТИК, оттуда по истечении часа пришло разрешение привезти итоговый протокол. Мне уже было всё равно, получив копию протокола, отправился домой. Вместо реальных 27-30%, партии власти натянули 61%.

В заключение хочу особо отметить один важный момент. Надо видеть членов УИК... Этот пустой, испуганный взгляд. Это ощущение тотальной беспомощности и зависимости от своего руководства! А тебе уже глубоко за 50. И пенсия скоро, и если вышибут, то все-все директора школ будут знать, за что именно, и тебя НИКОГДА и НИГДЕ не возьмут на работу учителем, а больше ты ничего не умеешь. Плюс сознание того, что ты совершаешь УГОЛОВНОЕ преступление, но ничего поделать с этим не можешь. Всё это рождает ТАКУЮ тоску и беспомощность во взгляде,!..

А завтра эта председатель УИК, заслуженный учитель России, пойдёт в класс и будет с этой тоской во взгляде учить наших детей разумному, доброму, вечному...

Но в целом итог этой избирательной кампании для меня неоднозначный.

С одной стороны, полный провал, фальсификациям противостоять я не смог.

С другой — приобретён бесценный опыт. Залижем раны, перегруппируемся и выступим в марте. И в этот раз всё будет уже по-другому.

Фотографии РИА Новости