Перечитал своим итоговые заметки за прошлые годы. Лейтмотив незатейлив: многое произошло — ничего не случилось.

А свои ожидания 1 января каждого года я и так помню отлично. Вот он начинается, этот год. Его первые минуты. Еще ничего не успело произойти ни хорошего, ни плохого. Это как белый лист, на котором пока нету ни единой точки, но со временем он будет исписан весь. Что там будет? Что случится в эти 12 месяцев? Это всегда так интересно! Настолько, что хочется на мгновение запрыгнуть в 31 декабря только что наступившего года и посмотреть: ну, как оно там?

Сейчас это желание сильнее, чем все последние годы. Но нет никакого ощущения, что многое произошло, но ничего не случилось. Да, были аварии, катаклизмы, чудовищные преступления, невосполнимые потери. Были воровство и жульничество. Были глупость и невежество. Было всё то, о чем «ЕЖ» пишет и с чем борется из года в год — и будет бороться, я уверен. Впрочем, было и хорошее. Потому что если бы хорошего не было, то жизнь давно потеряла бы смысл.

Однако все это можно было сказать — и было сказано — и про несколько предыдущих лет, которые, различаясь в деталях, в чем-то действительно были уныло похожи друг на друга. Поэтому я скажу о тех двух главных отличиях 2011-го, которые совершенно точно выделят его из череды годов, прожитых в XXI веке. Впрочем, это даже не два отличия, а две стороны одного.

Год начался с волнений в Африке, когда как будто совершенно внезапно, словно бы на пустом месте заполыхало в Тунисе и Египте. Кран кто-то отвернул — и полился горящий бензин. И этот кран не закрывался весь год, до последнего дня. Журнал «Тайм» не раз приходил мне на ум. Там всегда очень точно чувствуют момент, определяя Человека года. Но я не помню, чтобы Человеком года признавали не физическое лицо, а человеческие массы. Человека Протестующего, чей образ объединил миллионы по всему свету.

Не хочется притягивать за уши и искать общее там, где я его не вижу. Потому что бунтовали везде. Тунис и Египет только дали старт. Йемен, Сирия, Бахрейн. Греция, Британия. Всемирная кампания «Оккупируй Уолл-стрит». И это не считая «кабинетного» недовольства, общей и повсеместной неудовлетворенности всем подряд. Экономика в кризисе. Кредитный рейтинг Америки впервые упал. Европа в метаниях. Радикализм на Востоке. Недовольство экономическое, политическое, религиозное.

Усталость даже чисто физическая — потому что именно в этом году синхронно пали или, по крайней мере, всерьез закачались, режимы, существовавшие годами, десятилетиями! Это и есть вторая сторона той особой медали, которой история наградила 2011 год. Тунисский вождь Бен-Али начал править, когда у меня еще паспорта не было. Мубарак пришел к власти, когда я в школу пошел. Каддафи к власти пришел еще до моего рождения. Это долго. Это очень долго. Даже хороший человек надоест за такое время хуже горькой редьки.

Конспирологи обвиняли во всем заговор Америки и Запада. Иные видели в волнениях приметы всеобщей глобализации и информатизации мира, когда социальные сети могут свергнуть любой режим и никакая полиция и армия не победят интернет. А я понимаю это так, что всякое терпение имеет свой предел. Никакой кошмар не длится вечно. Всякая ложь и всякое зло рано или поздно потерпят крах.

Семейка сирийских Асадов этот год перекантовалась, но трудно поверить, что Башар усидит на троне долго. Конечно, участи Каддафи я и врагу не пожелаю. Но, как ни крути, его лютая смерть — это знак. Чем дольше и бессовестнее будет править тиран, тем ужасней может быть его конец. Только Ким Чен Ир умер спокойно, с почестями и под крики истеричной толпы. Но и это своеобразный символ. Даже самопровозглашенные боги — смертны. А заступивший вместо него молодой человек смешон даже внешне. И я надеюсь, что корейцам не придется превращать мавзолей в Пхеньяне в коммунальную квартиру с несколькими саркофагами. И династия Кимов завершится на внуке. Мир меняется. Меняется стремительнее, чем мы даже могли себе представить. И неужели в этом бурном мире еще на десятилетия сохранится островок полнейшего Маразма? Хотя вряд ли этот островок узнает радикальные перемены уже в 2012-м.

Впрочем, ведь еще месяц назад мы почти не сомневались, что и наша жизнь расписана не только на 2012 год, но и на 12 лет вперед. Как минимум. Рокировочка тандема при полной апатии миллионов производила гнетущее впечатление. Над нами открыто смеялись. Нас перестали уважать даже для виду.

Моей дочери семь лет. Я прибавил 12 и понял, что ей будет около двадцати, когда — и то не факт — нынешний нацлидер уйдет на покой. Не говоря уже о том, что мне будет за пятьдесят. И я вспомнил, что, когда мне самому было около двадцати, как раз пал ГКЧП и тогда была надежда на нормальную жизнь. Но вот прошло еще столько же, а мы, получается, вернулись к тому, от чего пытались бежать в августе 1991-го? И так тошно на душе становилось!

А потом за месяц все изменилось. Ну, может быть, еще не все, но изменилось очень многое! У нас появились свои, новые, декабристы! Я же говорю, что всякое терпение имеет свои пределы. И когда нам внаглую под видом выборов подсунули какое-то говно, выяснилось, что колбаса и водка — это не все, ради чего мы живем. Что тупая стабильность — не все, чего мы ждем от жизни.

Я отродясь не ходил на митинги. Потому что был противником толпы и потому что имел счастливую возможность от своего имени общаться со многими людьми с помощью текстов и эфира. Но в декабре я понял, что иногда надо показать, что мы… нет, не толпа — а народ! Что нас много! И что мы люди! Что мы требуем уважения. Что мы хотим решать свою судьбу сами, а не позволять это делать всякому жулью и ворью. Это было общее ощущение людей на Болотной: мы — люди! А каждый по отдельности — человек!

И начал растворяться страх. Начало уходить безразличие. И такая уверенная в себе, презрительно ухмыляющаяся власть вдруг задергалась, опустилась до нелепых шуток, банальных оскорблений, стала метаться, путаться, юлить. И каждый ее шаг или глупый или смешной. А сильная власть не может быть ни смешной, ни глупой.

И в конце года у меня впервые за очень долгое время возникло чувство, что всё возможно! Что никаких 12 лет не будет! Да и шести лет может не быть! Что что-то не просто начало меняться, а изменилось уже очень серьезно.

Хочется только, чтобы это ощущение не оказалось самообманом. Не стало несбывшейся мечтой, каковых было даже в недавней истории немало. Хочется, чтобы это общее недовольство людей умных, образованных, деятельных, креативных, не ушло в одни лишь митинговые лозунги. Чтобы появилась общая платформа, чтобы были поставлены точные цели, чтобы хватило умения, терпения и мужества все это реализовать.

Впрочем, это уже тосты пошли, а не итоги. Но так хочется прямо сейчас запрыгнуть в 31 декабря 2012 года и посмотреть: как оно там? И увидеть что-то приятное глазу.       

Фотография ЕЖ