В прошедшие выходные в Москве прошел митинг в защиту церкви и православия, на котором движения «Народный Собор», «Семья, любовь, Отечество», Союз православных граждан и другие православно-патриотические организации решили создать Всероссийский комитет по защите православных верующих. Очень своевременный шаг.

В то же воскресенье я как раз вернулась из Архангельска, куда ездила по просьбе местных прихожан, которые хотели рассказать о происходящем в епархии. А происходят, как они говорят, «страшные вещи — разрушают дом нашей души».

Все началось с приходом на кафедру после смерти в конце 2010 года прежнего владыки, епископа Тихона, нового правящего архиерея епископа Даниила (Доровских). Он как-то сразу повел себя неуважительно даже по отношению к памяти почившего владыки. «Библиотеку его сожгли, — рассказывает бывшая сотрудница канцелярии епархии, — разложили на дворе костер — и жгли. Хорошо людям удалось кое-что спасти. А ведь могли в любой монастырь книги отдать, в воскресные школы. Владыка Тихон хранил два чудом сохранившихся аналоя из Свято-Троицкого кафедрального собора, взорванного в 30-е годы, хотел передать их в новый строящийся собор — сожгли как мусор».

Потом настала очередь священников. Оказалось, что все они если и не мусор, то пешки. Началось их хаотическое перемещение. Без всякого разбора, без малейшего внимания к обстоятельствам жизни перебрасываемых туда-сюда священников.

Протоиерея Андрея Ермилова, настоятеля храма Иоанна Кронштадского в поселке Березник, который его трудами и был возведен после долгих лет «бесцерковья», владыка Даниил снял, отправил вторым священником в Коряжму, за 350 километров от Березника, где отец Андрей и себе со временем построил дом. Более того, на епархиальном сайте о трудах отца Андрея (а это помимо непосредственно служения не только строительство дивной красоты деревянного храма, но и создание библиотеки при храме, и выпуск православной газеты, и работа в летних лагерях для школьников, и помощь заключенным колонии) ни слова, как будто не было в истории храма такого батюшки, отдавшего ему более 10 лет жизни.

Священник Андрей Чернушенко вырос в общине Свято-Троицкого храма в Архангельске. Община отправила его учиться в семинарию, вернувшись, он стал в приходе вторым священником. Вел воскресную школу для старшеклассников, работал с молодежью. Имел неосторожность подписаться на ипотеку — матушка ждала третьего ребенка и снимать жилье стало невмоготу. Тут-то и настигло семью решение главы епархии о переводе отца Андрея  из Архангельска в Шалакушу (восемь часов езды, а теперь это будет еще и другая епархия — Котласская), где жилье опять пришлось снимать и одновременно расплачиваться за ипотеку — священник практически банкрот (а матушка ко всему студентка-медик, как ей теперь учиться?). Шалакушского же батюшку, напротив, перебросили в Архангельск, где его семье, в свою очередь, негде жить.

И это не «отдельные случаи», а правило. Если посмотреть два последних номера Архангельского епархиального вестника за 2011 год, то выясняется, что с сентября по декабрь один настоятель из города отправлен в деревню, два уволены вчистую, два сняты и сделаны «наместниками» храмов (никогда, кстати, не слышала раньше о такой должности — наместник храма), два настоятеля понижены до штатных клириков, три священника переброшены в другие города и еще три переведены в другие храмы того же города — итого: работу поменяли (или потеряли) 13 человек, в среднем по три человека в месяц. Такая круговерть продолжается все время правления митрополита (теперь уже митрополита) Даниила, то есть за полтора года с небольшим, что он пребывает на кафедре, перетасована почти половина клириков Архангельской и Холмогорской епархии — их там всего-то 144 человека вместе с диаконами.

А что такое увольнение из храма клирика, тем более настоятеля? Это почти всегда развал прихода, если он там был. Верующие так и говорят: «Все приходы развалились, люди не знают, куда ходить, ходят из одного храма в другой как неприкаянные, храмы обезлюдели» (Ирина Пяткина, прихожанка храма царевича Алексия при Епархиальной воскресной школе). «На моих глазах все создавалось — теперь все разрушается. Наш бывший настоятель отец Роман Ковальский приехал при мне, с одним чемоданом, он архитектор по образованию, построил в области две церкви, пять часовен. Его кусали все время, как владыка сменился. Не выдержал, уехал в Питер, а что бы дать ему хотя бы наш храм достроить — все толку больше бы было. Теперь и в воскресной школе нашей детей вдвое меньше осталось, человек 25, учителя говорят» (Виктор, прихожанин храма Блаженной Ксении Петербургской в Маймаксе, рабочей окраине Архангельска, где работа с детьми особенно важна).

Больше всего всех возмущает, что нет бережливого отношения к тому, что уже сделано, а главное — к людям. Настоятелей не просто снимают, их заставляют перед уходом уволить всех прежних работников церкви. Или оставить их без зарплаты. «Бабушек-уборщиц лишили зарплаты, их 4-5 тысяч, ну что, бабушки безропотно работают бесплатно. Воскресную школу новый наместник (настоятелем числится сам владыка Даниил) заставляет зарабатывать деньги самостоятельно. Дети расписывают яйца, вышивают — и продают. Какие занятия? Наместник ни за что не отвечает: унитаз в храме сломался, слесарь едет в Северодвинск из епархиального управления, из Архангельска (40 км!),  — нельзя позвать местного. И никакую книжку, никакой подсвечник теперь на стороне не купи — все доставляют из епархии» (Геннадий Ляпин, прихожанин Свято-Никольского храма в Северодвинске, в течение 15 лет помощник бывшего благочинного Северодвинска).

Режим строгой экономии устанавливает «правая рука» митрополита Даниила инокиня Серафима, которая прибыла вместе с ним и числится в епархии казначеем. Однако сфера ее полномочий куда шире.

Матушка Серафима фактически разогнала бывший архиерейский хор, который пел в Ильинском кафедральном соборе Архангельска. Хор был любимым детищем епископа Тихона. «Только харизма владыки помогла собрать хор с такими голосами, — рассказывает бывший регент хора Мария Костюк. — Мы постоянно учили что-то новое, ездили выступать, участвовали в конкурсах, в Москве несколько раз пели. А матушка Серафима приехала и сразу начала давать нам указания: не так поете, и не то, стала собирать свой хор, какое-то время пели на два клироса, наш репертуар постоянно сокращался, в конце концов люди устали от такой ситуации». Произошел скандал, певчих заставили написать заявления об уходе по собственному желанию и потребовали от них покаянных писем, а всем клирикам епархии запретили принимать бывших певчих на работу. Так многие до сих пор и маются, разъезжая по городам и весям в поисках заработка — хор-то состоял в основном из профессионалов.

Матушка Серафима начала заново перестраивать только что (в 2009 году) отремонтированное епархиальное управление — она, как выяснилось, поклонница стиля хай-тек, а управление отремонтировано по старинке. На это тянут деньги и с приходов, и из бизнеса, который тоже начинает роптать.

Матушка Серафима самолично (правда, всегда с подручными, которые ведут себя с окружающими едва ли не по-хамски) приезжает с ревизией в храмы и церковные лавки, самолично «снимает» церковные кружки (иногда без всякого актирования), расставленные по городу для сбора средств на строительство нового кафедрального собора Михаила Архангела. А уж упреки в том, что она разговаривает со священниками начальственным тоном, приходилось слышать со всех сторон — в городе за ней закрепилось красноречивое прозвище матушка Фукусима (или Херасима). Я и сама была свидетелем тому, как она, стоя перед службой на клиросе Ильинского собора и разбирая ноты, деловито отдавала распоряжения священникам храма.

Однако все эти беды люди стоически переносили и почти не жаловались, пока новое церковное руководство не замахнулось на Епархиальную воскресную школу — гордость всех архангельских православных. Школа существует с 2000 года, когда брат покойного архиерея игумен Серафим (Степанов) получил послушание школу организовать и возглавить. Двенадцать лет трудов обернулись весьма солидными результатами: более 100 учеников, восемь преподавателей, занятия по закону Божию, рисованию, краеведению, театральный кружок, два хора, старший из детей 10-15 лет и младший — совсем маленькие дети (музыкальные занятия начинаются с 4-х лет) и в помощь им мамы. И старший хор хорош (помните, хоры была слабость владыки Тихона?), но младший настолько трогателен, что новый владыка посылает его на праздники петь всенощную в строящийся кафедральный собор.

Ну и, конечно, домовый храм при школе, где образовался спаянный приход, возглавляемый все тем же игуменом Серафимом, которому помогали еще два священника, отец Александр и отец Дмитрий. «Мы семья, большая дружная семья, — рассказывает Ирина Пяткина. — Я одно время работала на кухне, и не было дня, чтобы отец Серафим не заглянул к нам и не поддержал добрым словом». И вот приходят как-то прихожане в воскресенье на литургию и обнаруживают, что храм закрыт на ремонт — без всяких предупреждений. 12 июля службы возобновляются, и на них обрушивается известие — в храм назначен новый настоятель, отец Артемий Ведерников.

«Мы поняли, что всему конец, — сокрушается Ирина, — и приходу конец, и школе конец: отец Артемий уже две воскресные школы развалил. Да и как же мы без отца Серафима? Пусть забирают все, и здание, и все, что в нем есть, хотя всю обстановку приход сам добывал, но только семью нашу не рушат. Мы были готовы в любое другое место перейти, если епархии не хочется за коммунальные услуги и за землю платить, раньше-то школу епархия содержала».

Прихожане начали писать письма, собирать подписи, завели страничку «ВКонтакте»; учителя написали заявления об уходе — в знак протеста против смены настоятеля. По слухам, нашла коса на камень, столкнулись два серафима. Тишайший игумен, год пробывший секретарем епархии, вдруг проявил непреклонность: я игумен, будто бы сказал он, и указаниям инокини следовать не намерен. Два других священника попросились за штат — нервы не выдержали: отец Александр диабетик на инсулине, пару лет назад у него умерла жена, он один воспитывает троих детей. 

Одно прошение отдали личному секретарю митрополита протодиакону Алексию, другое вручили самому владыке — в аэропорту, он улетал в Москву. Написали и в патриархию.

Митрополит Даниил вернулся из Москвы немного с другими настроениями: о настоятеле со стороны уже речи не идет, хотя игумену Серафиму все-таки пришлось написать рапорт с просьбой об увольнении (предварительно его заставили «благословить» учителей «вернуться и работать без всяких разговоров»). Отцов Александра и Дмитрия вроде бы оставили при храме. Но прихожане не верят в то, что это надолго: «Скандал утихнет, и нас потихонечку съедят, и священников наших разгонят, и школу изничтожат».

«Не понимаю, что происходит в епархии, — говорит архангельский предприниматель Анатолий Дьячков, почти достроивший церковь в деревне Пянда. — Что всеми этими действиями достигается — мне непонятно. Я в Церкви уже 15 лет и то не могу разобраться, а как быть невоцерковленным людям?»

Будь митрополит Даниил единственным в своем роде, можно было бы подумать, что вот, нашелся такой жадный до денег архиерей, который все гребет под себя, смещая одного настоятеля за другим и назначая бесправных наместников, чтобы самому распоряжаться деньгами приходов — в рубрике «Назначения» Епархиального вестника можно прочитать, что лишь редкий клирик наделяется правом «ведения финансово-хозяйственной деятельности», большинство не только наместников, но и настоятелей такого права не имеют. Это значит, что жизнь приходов, несмотря на «высокий статус» (запись от 24 июля) при настоятельстве митрополита, замораживается: клозет починить — и то проблема.

Но похожие события, только более трагические, происходили в Вятской епархии, из других мест доносятся такие же вести, так что приходится сделать вывод, что в церкви просто начался передел собственности — приблизительно то же самое, что случилось с бизнесом в начале 2000-х. Новая церковная элита, пришедшая к власти на волне административной реформы (пусть в Архангельске это и произошло естественным путем, после смерти прежнего владыки), закладывает основы своего материального благополучия.

Не исключено, что подобная тактика находит полную поддержку в патриархии, и даже там разработана: епархиальный налог «в центр» год от года растет, архиереи требуют денег от настоятелей, настоятели делятся бедами с церковным народом — информация об этом становится достоянием СМИ. Так не проще ли лишить батюшек финансовой самостоятельности, сосредоточив все финансовые потоки в руках главы епархии, а там уже по-свойски договориться с ним, куда, сколько и почем?

Есть и другая причина. Патриарх Кирилл мечтает о «деятельной Церкви», многажды было сказано, что в каждом приходе должны появиться оплачиваемые социальный работник, катехизатор и ответственный за работу с молодежью. Дело идет туго, где-то по причине реальных трудностей (если храм без крыши, откуда деньги на социального работника? Или нет человека, способного такой работой заниматься, или нет той самой молодежи, за которую нужно нести ответственность — особенно на селе), где-то по причине лени и убежденности, что церкви ввязываться во все эти глупости не пристало. С каждым батюшкой не разберешься, а вот обязать епископа обеспечить планов громадье — можно. Пусть он думает, где достать деньги на зарплату трех обязательных сотрудников во всех храмах. Вот он и думает...

Идея с соцработниками и пр. вроде бы неплохая, но если и дальше проводить аналогию с нашим «построенным» бизнесом, то ни для кого не секрет, что бизнес от разбойных манипуляций середины 2000-х серьезно пострадал. С тех пор мы только и делаем, что улучшаем инвестиционный климат, модернизируем, инновируем… А воз и ныне там.

Но церковь — не бизнес, хотя бизнесом порой занимается. Она имеет дело с материями куда более тонкими. И если людям говорят одно, а они видят совсем другое, если «наместник» откровенно признается пастве, что он здесь для того, чтобы «смотреть, слушать и докладывать», если прихожане видят, что церковная верхушка целенаправленно разрушает то, что должна созидать, то рано или поздно дом остается пуст. И социальный работник будет, и ответственный за работу с молодежью, и катехизатор на зарплате, вот только катехизируемых не найдешь...

Так что самое время православным организациям встать на защиту верующих. Если не они, то кто же?