Хамовнический суд вынес приговор участницам группы Pussy Riot: два года колонии общего режима. И буквально через час последовало заявление Высшего церковного совета, куда входят все председатели синодальных отделов в сане, призывающее проявить милосердие к осужденным. Что это — действительный акт милосердия, тактическая уловка, чтобы хоть как-то восполнить урон, нанесенный репутации церкви процессом над Pussy Riot (в том числе среди огромного числа верующих людей), или очередная попытка балансировать между «нашими и вашими», то есть между властью и гражданским обществом?

Если внимательно посмотреть, как развивались события, то ясно, что совсем не милосердие руководило церковным начальством с самых первых шагов. Предложение протодиакона Андрея Кураева считать содеянное шутовской масленичной шалостью не нашло поддержки. Уже на следующий день после события православные активисты отправили в Генпрокуратуру письма с просьбой начать проверку по делу и рассматривать его именно в рамках уголовного права. Один из них, сопредседатель православного общественного движения «Народный собор» Олег Кассин, давно работает в тесной сцепке с патриархией и зачинает не первый судебный процесс (вспомним «Запретное искусство — 2006»). Масла в огонь старательно подливал главный спикер патриархии отец Всеволод Чаплин, призвавший перенести норму об оскорблении религиозных чувств в Уголовный кодекс (сейчас это статья Кодекса об административных нарушениях). Впрочем, он готов был удовлетвориться и антиэкстремистским законодательством.

И каждый раз в течение следствия, когда раздавались голоса вполне конкретных людей проявить снисхождение к участницам группы (не потому что они правы, а потому что применявшиеся к ним драконовские меры были явно неадекватны — хотя бы длительное содержание под стражей), патриархия тут же инициировала ответные письма «возмущенной православной общественности», как правило анонимные, клеймящие защитников позором. А распространявшееся по храмам письмо с призывом привлечь к ответственности не только непосредственных участников акции, но и всех причастных к делу? Какое уж тут милосердие! Нет, гораздо важнее всякого милосердия было желание наказать пожестче, чтоб впредь «неповадно было», как откровенно выразился уже после приговора один из московских настоятелей игумен Сергий (Рыбко).

Да и в заявлении Высшего церковного совета сквозит удовлетворение «созданным судебным прецедентом», который «должен предотвратить повторение подобных действий в будущем». Штраф, которым два года назад ограничились организаторы выставки «Запретное искусство — 2006» Самодуров и Ерофеев (напомню, что и тогда прокурор просил три года колонии), со всей очевидностью никак не устраивал патриархию. Что же это такое: церковь растет и ширится, влияние ее в обществе растет, а за «оскорбление религиозных чувств» как был два года назад штраф, так и остался? Непорядок. (Оставим пока щепетильную тему отношений с властью: не хватало еще, чтобы какие-то девицы своими антипутинскими действиями в храме сталкивали власть и церковь лбами!)

Больше всего клерикальной верхушке хотелось бы, чтобы в российское законодательство была внесена норма о богохульстве. Но, кажется, на это власть пока не готова. Безобразный фарс (вот уж поистине бесовское действо), устроенный на слушаниях по делу Pussy Riot: все эти ротвейлеры, хамское поведение судьи с обвиняемыми и их защитниками, демонстративные наручники на подсудимых, полное нежелание слушать сторону защиты — весь этот показательный процесс явно был придуман в угоду патриархии: видите, мы делаем все, чтобы оскорбительные акции больше не повторились. И срок, наконец-то реальный срок впаяли! Что ж, долг платежом красен: два года назад патриарх еще не оказывал власти столь весомые услуги, как на пике протестной волны этой зимой.

Ну а теперь можно поговорить о милосердии. Потому что не хочется выглядеть совсем уж нелюдями. Не хочется усугублять раскол в церкви — а процесс над Pussy Riot, как ничто другое, расколол паству на тех, кто считал, что все идет «как надо», и тех, кто был уверен, что все идет «как не надо». Даже протоиерей Всеволод Чаплин, алкавший уголовной статьи, в какой-то момент оговорился, что обвиняемые не заслуживают тюрьмы. А многие священники (и миряне) с самого начала были против сроков, кандалов и пр. и писали о не делающем церкви чести «своеобразии» происходящего. Теперь можно искать с ними взаимопонимания.

Однако дело сделано: эксперты, да и не только эксперты, говорят о том, что этот приговор внес серьезный вклад в разрушение российского права, что суд превращен в полную фикцию. И немалая заслуга в этом принадлежит Московской патриархии, несмотря на ее заявления, что юридическая сторона дела вне компетенции церкви. Президент, по слухам, человек обидчивый, но былые антипутинские акции Pussy Riot почему-то не возымели для группы таких последствий, как эта, хотя устраивались в местах не менее, а может быть, и более значимых для россиян, чем храм Христа Спасителя, например, на Красной площади.

Есть еще один важный момент. В России, как мы можем наблюдать, уже который год башенные краны падают, ракеты не достигают цели, спутники не выходят на запланированную орбиту, а корабли тонут. Вся эта апокалиптическая свистопляска происходит, потому что власть практически во всех своих начинаниях ставит не на профессионализм и ответственность, а на сиюминутную выгоду, беспринципность и «верность» себе любимой. Патриархия, любящая побороться «за нравственность», с готовностью включилась в эту гонку на понижение уровня. Психолого-лингвистическая экспертиза по делу Pussy Riot вызвала критику психологического сообщества, известные специалисты пишут, что психология там и не ночевала и что подобные «документы» дискредитируют профессию. Но суду эта экспертиза была просто необходима для приговора — две предыдущие нужного заключения не дали, — и пожалуйста: в списке подписавших ее экспертов фигурирует Игорь Понкин, юрист, а вовсе не психолог, давний помощник патриархии то в продвижении Основ православной культуры, то в борьбе «с сектами». Такая вот получается нравственность... Так что плохую службу сослужил российскому обществу корпоративный эгоизм верхушки РПЦ.

Но и церковь на этом, еще неизвестно, выиграла или проиграла. У многих в ее руководстве, похоже, есть ощущение, что проиграла. Начались разговоры о том, что приговор строится на шатком основании, что «нужно попытаться сделать все, чтобы приговор был смягчен» (архимандрит Тихон Шевкунов на «Дожде»).

Власти это тоже на руку. Дело имеет колоссальный резонанс во всем мире, представители почти всех европейских правительств высказались за пересмотр судебного решения, в Германии в субботу первые полосы ВСЕХ центральных газет были посвящены процессу над Pussy Riot. Если теперь и власть и церковь «проявят гуманизм», это очень украсит их и в глазах мирового сообщества, и в глазах собственных демократически настроенных граждан, на которых по большому счету можно бы и наплевать, но издержки все-таки не должны превышать выгоду. Я бы, во всяком случае, на месте представителей церкви действительно делала все, чтобы приговор был смягчен. А как иначе доказать, что церковь не превращается в репрессивный механизм?

Фотография Еж