"Вы любите ли сыр", — спросили раз ханжу.

"Люблю,— он отвечал, — я вкус в нем нахожу".

Козьма Прутков

Душа моя, похуже, чем у протодьякона Андрея Кураева, уязвлена была, когда услышала о готовящихся пятилетних сроках «тем, кто обидит верующих»?! Мало кто помнит, но пятерик существовал при т. Сталине — за «клевету на существующий государственный и общественный строй»! Я даже знал одну даму-репатриантку, которая наговорила на подушке глупостей (антисоветских) подосланному ей чекисту, и ей влепили всего пять лет по ОСО — детсадовский срок. Тот же случай с приехавшей из Парижа поэтессой Татьяной Гревс, в Саратове. При норме 25+5+5, и обе дамы не ссучились.

Ещё все до сих пор зубоскалят по поводу социалистического гуманизма. Не удержусь насчёт сего гуманизма напомнить, что на торжествах столетья А.М. Горького автор трёх гимнов заикающимся и по-дворянски картавым голосом восклицал: «Самое ценное в духовном наследии Алексея Максимовича — это наука не прощать!»

Эти умиротворяющие слова вроде вполне освоены авторами законопроекта о наказаниях за оскорбление чувств верующих. Санкция до 5 лет: но не лучше ли для первой ходки шикарный магазин грабануть? Однако речь ведь идёт о национальной идентичности — «всё для человека, всё для блага человека», — так что миндальничать не приходится. Семидесяти пяти лет богоборческого режима будто не существует в умах и памяти авторов нового законопроекта. Россия, иначе как православной, разве когда-нибудь была?

Законодатель имеет в виду, как водится, верующих традиционных религий. Номенклатура их официализирована и всем известна. Инвентарь сугубо ограничительный и жестко произвольный. Значит, если доброго батюшку, отца Всеволода Чаплина, например, прилюдно обозвать еретиком, тем удручив его паству, то обозвавшего следует перебазировать в Бутюр (Бутырскую тюрьму)?

А если, простите, при верующих обожателях духов тундры сказать шаману, что он неправильно верует, тем оскорбив бравых язычников, то грозит ли им этап в колонию? Считать ли огнепоклонничество традиционной верой? А приплясывающие вокруг бубна кришнаиты или те, кто навязывает агностикам (ведь тоже вера?) журнальчик иеговистов «Сторожевая Башня» (при советах — всем от 10-ти до 25-ти, как пить дать!) — какие сроки получат эти лица за свои оскорбительные для верующих действия? А столовращатели, зазывающие на весёлый сеанс спиритизма верующих коммунистов? Оскорбление веры! Хоть и малые, но чем не традиционные религии? Так вот, подходим к главному!

Умные единороссы вместе со «Справедливой (уж куда более…) Россией» должны объявить священный союз с верующими коммунистами, чтобы малых сих никто не огорчал, и включить Передовое Учение в реестр традиционных религий. Смею надеяться на то, что не заграница, а нынешняя исполнительная власть в защите своих не осуждённых предшественников с готовностью поможет. И Кургинян с Богородицей на пролетарском стяге будет в тех же рядах.

Что коммунизм есть преступное, дьявольское (в смысле искушающее не хуже Эдемова змия) верование, а посему как бы вечное до светопреставления, многими было установлено неопровержимо, и всё же стоит перечислить его разящие подобия с христианством. Достижение рая и спасения, но земного и коллективно-надличного, «священное писание» Маркса-Энгельса «Манифест» как десять заповедей, а в дополнение полно томов отцов всесильного и потому верного учения со своими еретиками и вероотступниками, от социал-предателей до иудушки Троцкого. Со своими «мучениками и святыми» — Сакко и Ванцетти, Павка Корчагин со Стахановым, Павлик Морозов и прочие персонажи агиографического пантеона (на которых нужно было молиться). Со своей, почище булгаковской, дьяволиадой — расстрелять как бешеных собак бухаринское охвостье и врачей-отравителей. Квазирелигиозная вера, призывающая к благородному самопожертвованию во имя светлого будущего, с богатым разработанным ритуалом, начиная с одухотворяющего конспектирования Краткого курса. Со своей эстетикой и антиэстетикой. Со своей магией и суевериями: в Марфинской шарашке с моим отцом сидел инженер, который, поддавши, чокнулся с бюстом т. Сталина, это было сочтено за кощунство, и он загремел.

Были у этой религии и святые места, и паломничества к ним: скромная квартирка Ильича в Париже, его мещанский родной дом в Симбирске, такой же адов «Вифлеем с дьявольскими яслями» в Гори, все монументы этих идолов в исполнении Манизера и Вучетича. И главное, поныне — безобразная мумия, до сих пор оскверняющая одно из немногих красивых мест в новой Москве, в самом сердце настрадавшейся от большевиков России!

Так о какой, господа думские парламентарии, может идти речь защите чувств верующих (и православных, и убеждённых агностиков, и созерцательных буддистов, и мечтающих о земной справедливости мусульман), пока этот преступник против человечества будет одним своим дурным духом отравлять всё им же отравленное?..

Так что, пожалуйста, внесите коммунизм в список защищаемых религий…

Да, конечно же, в светском государстве, не заключавшем конкордата с церковью, необходимо юридически оберечь личность, верующую и неверующую, от оскорблений действием и словом. Но было ли это твердо обеспечено в Синодальный период? Ведь тогда что офицер, что чиновник обязан был хотя бы раз в год причаститься и представить об этом аттестацию. В Греции – полная симфония, но результаты на сегодняшний день не слишком радужны. Правовое положение религии (ий) по ходу времен претерпело умопомрачительные изменения: от инквизиции до Комитета по делам религии при Совете министров СССР и духовенства, покоящегося в Бутово, от самосожжения староверов до закрытия во Франции монастырей в 1905-м. Страны Евросоюза на сегодняшний день вроде нашли средневзвешенное религиозное законодательство (в разных государствах разное), «помогающее сытости овец и целостности волков». На днях ряженые защитники Pussy Riot ворвались в православный храм в Тулузе: была вызвана полиция, их вышибли, тем и кончилось.

Парадокс: уже 20 лет прячущийся от преследований иранских мулл писатель Салман Рушди говорит, что хулиганствующих московских дам все-таки стоит заставить мыть полы в церкви.

По мне — просто не забывать, что «Царствие Моё не от мира сего» и «Богу Богово, а кесарю кесарево».

Несмотря на множество недоумений, убеждён, однако, что Небо и время довершат затянувшуюся (видимо, ещё надолго) болезненную декоммунизацию. Смею надеяться, что сим малым текстом никого не оскорбил, не обидел.