Судебные игры
Итог суда по делу Pussy Riot не сказать, что совсем неожиданный, но все же многих удивил. Мы уже давно привыкли к топорной работе спецслужб и правоохранительных органов — сажать, так по полной; бить, так до смерти; лгать, так до умопомрачения. И вдруг: некоторая тонкость, натужный расчет, попытка подумать. Именно этим объясняется замена для Екатерины Самуцевич реального срока условным.
Буквоедам и законникам скажу сразу: юридические аспекты этого дела не обсуждаются. Надо предельно не уважать себя и окружающих, чтобы спорить о том, какие нормы закона применялись в этом процессе уместно, а какие — нет; какие доказательства были в пользу обвиняемых, а какие — против. Это все от лукавого. Правосудия не было и нет ни в Хамовническом суде, ни в Московском городском. Оставим адвокатам печальную необходимость оперировать в политическом процессе нормами закона — это их работа. Если кто-то возьмется утверждать, что Самуцевич освободили в зале суда потому, что она в меньшей степени преступна, чем Алехина и Толоконникова, то я посоветую автору этих утверждений вести колонку в юмористическом журнале.
Невиновность всех троих в уголовно-правовом смысле настолько очевидна, настолько убедительно и многократно доказана, что речь о степени виновности просто бессмысленна. Даже адвокат Ирина Хрунова, обратившая внимание судей Мосгорсуда на то, что Самуцевич существенно менее других участвовала в акции в храме Христа Cпасителя, в итоге просила судебную коллегию не о смягчении приговора в соответствии с содеянным, а о полной его отмене и прекращении дела.
В изменении приговора Кате Самуцевич виден расчет, и он прозрачен — посеять раздор в группе Pussy Riot, у которой может оказаться большое будущее. Это расчет на зависть, на соперничество, на подозрения в сговоре с властью, на взаимные обиды и недоверие. Тактика не нова и многократно испытана. К сожалению, новое поколение оппозиции с этой тактикой мало знакомо.
Отчасти поэтому Екатерина Самуцевич дала власти повод для попытки вбить клин между ею и ее адвокатами. Несовпадения по взглядам, вопросы представительства, игра амбиций — дела житейские и повседневные. Важно не придавать им публичный характер и решать эти проблемы между собой, не привлекая в качестве арбитров посторонних и как огня опасаясь участия в них представителей власти. Находясь в тюрьме, придерживаться этих правил бывает трудно.
Впрочем, нет никаких сомнений, что, не будь такой зацепки, как недостаточная индивидуализация защиты Самуцевич, власть нашла бы другой повод, и не один, чтобы попытаться внести раскол в получившую всемирную известность панк-группу. Теперь только от самих участниц группы и их ближайшего окружения зависит, реализует власть свои раскольничьи намерения или нет. Разумеется, вокруг появятся многие, желающие занять чью-либо сторону или решающие за чужой счет свои собственные проблемы.
Уже сейчас в адрес Самуцевич раздаются упреки в неэтичном поведении и сговоре с властью. Евгения Альбац убеждена, что это «очень похоже на сделку со следствием, если не на удачную вербовку». Не слабое обвинение при полном отсутствии доказательств. Председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева в интервью РСН заявила, что она рада, что Самуцевич вышла, «хотя для этого ей пришлось, по-видимому, пойти на какую-то сделку с судом». Какая сделка, в чем она заключается — об этом ни слова. Особенно смешно слышать такие упреки от Алексеевой, которая в жизни ни одного дня не провела за решеткой, а по части умения договариваться с властью и заседать в различных президентских структурах бьет все рекорды.
Вероятно, нам еще придется констатировать, что с помощью людей легкомысленных и легких на склоку власть добилась некоторых успехов в своем начинании. Пока же она продемонстрировала ясную позицию: с адвокатами, публично поддерживающими политическую позицию своих подзащитных, шансов на мягкий приговор у подсудимых нет никаких. Выбор за подсудимыми. Хотите сыграть в правосудие — приглашайте лояльных власти адвокатов; хотите справедливости — мотайте срок. Выбор, подобный этому, у политзаключенных на каждом шагу. Собственно говоря, из этих шагов и складывается вся их жизнь — от ареста до освобождения.
В нынешней ситуации ко всем опасностям, которые подстерегают Алехину и Толоконникову, добавляется еще одна и очень немалая: дабы подчеркнуть значимость выбора и сам выбор сделать более рельефным и судьбоносным, власть может пойти на многое для ухудшения положения Толоконниковой и Алехиной. Чтобы все знали, что бывает с теми, кто не умеет договариваться и кого власть не любит. И совсем неважно, что Самуцевич ни о чем с властью не договаривалась. Важно то, что власть поставила ее на роль, которую отвела ей в своем судебном сценарии. Это как послание будущим подсудимым: выбор за вами.
