В последние месяцы различные государственные органы охватил законотворческий зуд. Установление уголовной ответственности за оскорбление чувств верующих, новые ограничения прав граждан на собрания, фактическая беззащитность перед действиями сотрудников правоохранительных органов, резкое увеличение ответственности за езду в нетрезвом состоянии — все эти новации лежат в одной плоскости: государство расписывается в полном нежелании и неумении решать имеющиеся социальные проблемы какими-либо иными способами, кроме репрессивных и ограничительных. Во всех перечисленных случаях без труда можно назвать события, ставшие поводами для принимаемых мер — рост протестных настроений, акция Pussy Riot, ряд страшных ДТП по вине пьяных водителей. Понятен и государственный интерес: напомнить, кто в доме хозяин.

Однако недавно в ряду законодательных инициатив появилась одна, вроде бы вполне вписывающаяся в общую тенденцию, но оставляющая читателей и комментаторов в совершенном неведении в отношении как причин, так и смысла предлагаемого. Министерство юстиции направило в правительство проект поправок в Гражданский кодекс (ГК РФ), где, в частности, предлагается ограничить право подростков от 14 до 18 лет распоряжаться имеющимися у них средствами. Верхний предел ежемесячных трат устанавливается в три прожиточных минимума, что на сегодняшний момент составляет 19 155 рублей. Действующая же норма ГК устанавливает, что «несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет вправе самостоятельно, без согласия родителей, усыновителей и попечителя: 1) распоряжаться своими заработком, стипендией и иными доходами…».

Произошедшее, по моему глубокому убеждению, достойно удивления по целому ряду причин. Во-первых, с чего вдруг Минюст озаботился тратами подростков? Автор статьи что-то не может припомнить сообщений о покупке старшеклассницей бриллиантов на крупную сумму и безуспешных попытках безутешных родителей-бюджетников оспорить сделку на том основании, что дома нечего есть. Можно, конечно, предположить, что министерство озаботилось профилактикой бесконтрольных трат среди несовершеннолетних, но не оставляет чувство недоумения: а что, в подростковой среде уже не осталось беспокоящих власти явлений, нуждающихся в профилактике?

Во-вторых, попробуем оценить масштаб явления. Много ли в нашей стране граждан, принадлежащих к указанной возрастной категории, которые имели бы доходы, позволяющие им совершать крупные траты? Наконец, в-третьих, хотелось бы понять смысл вводимого ограничения. Если речь идет о тех, кому родители выдают значительные суммы на карманные расходы, то не оставить ли это дело на усмотрение самих родителей: в конце концов, им и дальше иметь дело со своими крошками и они свое получат, при чем здесь государство? Если же имеется в виду подросток, который подрабатывает (полноценно работать при наличии в стране с недавнего времени обязательного полного среднего образования непросто) для того, чтобы накопить на мотоцикл (подарок любимой девушке на день рождения, дорогое инвалидное кресло братику-инвалиду), то, как нам кажется, общество должно быть в восторге от того, что он сознательным взрослым образом добивается поставленной цели, а не предается бесконтрольным мечтаниям под влиянием употребленного пива/клея/дезоморфина. И было бы крайне неразумно сталкивать его с родителями или иными законными представителями, которым в силу разных причин может не вполне импонировать идея мотоцикла или, скажем, образ мыслей девушки.

Вообще педагогический смысл происходящего крайне сомнителен: с одной стороны, мы постоянно сетуем на инфантилизм подрастающего поколения и призываем его к ответственности и самостоятельности, с другой — ограничиваем возможность эту самостоятельность проявлять. Нетрудно предположить, что норма, будь она принята, ударит либо по целеустремленным, мотивированным к скорейшему вхождению во взрослую жизнь подросткам, либо по ответственным ребятам из малообеспеченных семей, которые работают потому, что семья не может дать им того, что получают более обеспеченные сверстники. Иными словами, не только педагогический, но и социальный эффект такой меры более чем сомнителен.

Если же речь идет о том, что данная мера призвана ограничить бесконтрольное потребление несовершеннолетними вредных для них субстанций, то это даже не смешно: во-первых, им и так не должны продавать, а во-вторых, если они купят подпольно, но законопослушно истратят не более 19 тыс. в месяц, то в пересчете на недорогую водку это — все равно смертельная доза.

Кроме того нельзя не заметить, что фантазии авторов не хватает на то, чтобы представить себе механизм реализации данной нормы. Заставлять работодателя переводить всё, что превышает 19 115 руб. на счет родителей — незаконно, ибо ограничивать сумму заработка ГК не умеет. Можно, конечно, обязать продавца при разовой покупке на крупную сумму требовать паспорт, но что помешает подростку каждый день тратить по 19 тыс. в полном соответствии с законом?

Одним словом, ситуация явно не относится  к тем, про которые говорят «вопросов больше, чем ответов», ибо тут мало-мальски разумных вариантов ответов нет вообще. Разве что предположить, что Минюст общий ограничительно-запретительный тренд чувствует, выпадать из него не хочет, а ущемлять граждан в чем-то действительно значимом по его линии пока отдельной команды не было. Вот и креативит таким образом, чтобы волки были сыты, а овцы недоуменно переглянулись бы, и тут же забыли…

Фотография Анастасии Олендской / ЕЖ