Если члены группы Pussy Riot хулиганки, то почему бы Сергею Удальцову не быть террористом? В стране, где закон заточен под интересы власти, все возможно. Для того чтобы испечь судебное дело, нужны не такие уж дефицитные ингредиенты: немного фантазии, ловкость рук, оперативная удача, умелый монтаж, драматический закадровый голос, обеспокоенность народных избранников и металлические нотки в монологе президента. Все это смешивается в рамках одного уголовного дела, подогревается на медленном огне общественного недовольства (все равно по какому поводу) и выставляется на всеобщее обозрение как шедевр правоохранительного ремесла.

Наивная часть нашего общества полагает, что уголовное дело против Удальцова стало следствием показанного по телевидению фильма «Анатомия протеста-2». Это все равно как утверждать, что ветер бывает оттого, что деревья качаются. Более проницательные наши сограждане понимают, что фильм и арест — последовательные эпизоды одного сценария. Подобные сценарии широко применялись в советские времена: в сталинские — в отношении «врагов народа»; в брежневско-андроповские — в отношении диссидентов. В сегодняшнем сценарии эпизоды настолько близки друг к другу по времени, что взаимосвязь их очевидна. Собственно, «сценаристы» этого и не скрывают. На самом деле сценарий, конечно, гораздо длиннее, вероятно, намного интереснее и далеко не все в нем очевидно.

Удальцов — подарок для власти. Если бы его не было, власть должна была бы его выдумать. Он идеально подходит на роль жертвы режима. Замученные вопросами о Pussy Riot, первые лица государства и вся их выездная челядь теперь с удовольствием будут отбиваться от вопросов о судьбе Удальцова. Неизвестно, насколько удачным окажется перевод стрелок с одного дела на другое, но расчет, видимо, на это. Отбрехиваться властям будет легко и приятно: «Да он же красный, он коммунист-ленинец! Разве вы не знаете, насколько эта публика склонна к террору? Мы уличили его в этих намерениях!». Благонамеренная публика, не имея возможности глубоко вникать в суть дела, будет соглашаться: «Да уж, расположенность коммунистов к насилию общеизвестна. Тем более что Ленин — его кумир». Пропагандистские козыри у власти в рукаве. Впрочем, оппозиция сама сдала им эти карты.

Другая выгода власти — в героизации Удальцова как лидера протестного движения. Даже националисты, уж не говоря о либералах, не так идеологически близки к власти, как левые. Отвлечь протестное движение от требований свободы и парламентаризма, навязать оппозиции социалистическую повестку дня — тактическая задача власти. Сражаться с оппозицией на этом  поле властям было бы намного выгоднее и безопаснее. Власть и «левые» сегодня не столько противники, сколько конкуренты. Соревноваться в социальной демагогии власть умеет, а в полемике с конкурентами в чем-то может даже и уступить. Нет у власти более эффективного способа направить протесты в левое русло, чем сделать левого лидера главным героем и основной жертвой. Тем более что это совпадает и с желаниями самого «героя».

Усилия, предпринятые властями на этом пути, уже дали некоторый результат, но, видимо, еще недостаточный. 15-суточные аресты и игрушечные голодовки приводят в восторг разве что впечатлительных барышень, но этот ресурс, похоже, исчерпан.

Правда, протестные шествия и митинги уже сильно покраснели, интеллигенция, ошарашенная обилием националистов и коммунистов, от протестов понемногу отходит. Осталось создать ореол мученика самому красному, и задача может считаться выполненной, а протестное движение — выродившимся в свою противоположность. Идеальная для власти задача — заставить общество бороться за Сергея Удальцова, забыв обо всех других и, главное, о первоначальном смысле протестного движения. Вряд ли это в полной мере получится, но власть будет двигаться в заданном направлении. Удальцов против этого, похоже, тоже не возражает. Об этом говорит и его эсэмэска в ожидании ареста: «Держитесь, гоните волну максимально. Меня закрывают». Впрочем, не закрыли.

Обвинения, предъявленные (пока неофициально) Удальцову, — смехотворны. Похоже, за недостатком прямых улик обвинение будет разыгрывать пропагандистскую карту. В пользу этого свидетельствует и экспрессивная лексика представителя Следственного комитета Владимира Маркина; и то, что процессуальные действия предварялись «общественной» кампанией на ТВ; и странный призыв президента Путина бороться с терроризмом «на опережение и дерзко». Даже если признать запись скрытой камерой из фильма допустимым доказательством, то совершенно непонятно, какое именно преступление она доказывает. Организация акции протеста на колокольне Ивана Великого в Кремле — это терроризм? Планирование прихода к власти в Калининграде — это подготовка к массовым беспорядкам? А разве Владимир Путин не планировал приход к власти на третий срок в гораздо менее легитимной ситуации?

Получение денег из-за границы для ведения политической деятельности — это преступление? С какой стати? По какой статье? Допустим, Удальцов даже получал 35 тыс. долларов в месяц и ездил на эти деньги, как утверждает автор фильма, в политические поездки по России, а потом отчитывался в тратах перед своим донором. И что с того? В чем преступление? Закон не запрещает получать деньги из-за рубежа и тратить их кому как заблагорассудится, если это не нарушает закон. Разве, разъезжая с пропагандистскими целями по стране, Удальцов нарушил закон? Если Удальцов и получал эти деньги, то, с точки зрения закона, привлечь его к ответственности можно только за неуплату налогов.

Разыгрывая сюжет с «вражескими» грузинскими деньгами, власть эксплуатирует оборонное сознание россиян и укоренившиеся за века народные представления о вечной  осаде в окружении врагов. Зарубежные деньги — это ужас, ужас! Между тем, деньги на хорошее дело, полученные из-за границы, так же хороши, как и собранные внутри страны. Здесь нет проблем ни с законом, ни с моралью. Мне самому доводилось возить деньги на политическую деятельность в некую страну с диктаторским режимом, и хотя это было нарушением законов этой страны, я считаю, что поступал правильно, поддерживая тех, кто оказывал сопротивление диктатуре.

По существу, Удальцову предъявить нечего. Судить его не за что. Но у нас уже давно судят и сажают не «за что», а «для чего». Удальцова будут судить для того, чтобы исполнить стратегический замысел Кремля в отношении протестного движения. Не исключено, впрочем, дабы не переборщить и не загубить дело, все ограничится угрозами и символическим приговором. Этого вполне может хватить. У будущего много вариантов. Этим оно выгодно отличается от прошлого.

Фотография РИА Новости