Состоялось первое заседание Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека в новом составе. Напомним, внушительная часть членов Совета вышла из его рядов после президентских выборов. Были объявлены выборы на вакантные места. После этого Совет недосчитался еще нескольких членов, несогласных с процедурой выборов. Более того: председатель Совета, советник президента Михаил Федотов объявил, что главный избиратель у нас все равно Путин, так что окончательное решение о том, кто войдет в Совет, остается за ним. В итоге состав Совета увеличился более чем в полтора раза. После первого заседания появились сообщения, что Путин неожиданно отозвался на критику самых одиозных законопроектов последнего времени — об НКО, о государственной тайне, о защите верующих — и выразил готовность к их пересмотру. По просьбе «Ежедневного журнала» члены Совета делятся впечатлениями от заседания.

Председатель межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток» Игорь Каляпин:

Может быть, я ошибаюсь, но мне показалось, что президент готов не просто слушать, а услышать о тех проблемах, которые накопились в государстве и которыми недовольно общество. Для меня это было, честно говоря, неожиданно. Возможно, это была какая-то парадная демонстрация. Больше ничего важного вчера не произошло. Это было, насколько я понимаю, стартовое мероприятие, и сейчас крайне важно, как внутри большого Совета будут сформированы рабочие группы, какими проблемами они будут заниматься и насколько хватит выдержки у нашего руководителя — я имею в виду Федотова — эффективно управлять этой ситуацией. Ситуация очень непростая, Федотова пытаются провоцировать с различных сторон. Однако за последние полтора месяца Федотов продемонстрировал, что у него железные нервы. Дай Бог, ему удастся и дальше продолжать последовательно и конструктивно работать в таком режиме.

Председатель региональной общественной организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга» Элла Полякова:

Гражданское общество представило президенту имеющиеся проблемы. В новом составе Совета очень хорошо организована группа журналистов, которые говорили о проблемах телевидения. Очень хорошо говорил Федотов о проблемах гражданского общества и его взаимоотношений с властью. Говорили о проблемах детей, о проблемах насилия, о проблемах миграции — правда, вскользь, но проблему наметили. Затронули проблемы, связанные с законодательством. На эту тему великолепно выступили Тамара Георгиевна Морщакова и Мара Федоровна Полякова (председатель правления региональной общественной организации «Независимый экспертно-правовой совет» — «ЕЖ»), которая говорила о недавно принятых законах — об «иностранных агентах», о гостайне. Ирина Хакамада говорила о поправках в Уголовный кодекс, которые по идее должны защитить права верующих, но очень чреваты для дальнейшей жизни. По-моему, все выступления были услышаны президентом. Беседа была длинной, три с половиной часа, и я считаю, что она была серьезной. Это только начало большого разговора о проблемах взаимоотношения общества и власти. На что-то президент отреагировал нервно, но предложил разговор продолжить.

Мы о наших проблемах, связанных с армией, пока ничего не говорили, но договорились с Сергеем Владимировичем Кривенко (координатор общественного движения «Гражданин и армия» — «ЕЖ»), с которым у нас уже есть опыт совместной работы, создать рабочую группу. Мы получили очень неплохую переговорную площадку, на которой можем ставить довольно острые, болезненные вопросы и, самое главное, предлагать пути решения.

Нас не порадовала инициатива создать президиум Совета, она кажется нам абсолютно не продуктивной. Но, в целом, идея работы в Совете мне представляется перспективной. Это еще одна возможность для гражданского общества вести переговоры с властью. Уже от власти будет зависеть, какие решения она будет принимать.

Судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова:

Для меня важно то, что президент довольно решительно обратился к тому, чтобы дать поручения главным органам в связи с предложениями — в частности, моими — по реформированию судебной системы, по изменению законодательства, в том числе уголовного, согласился с предложениями выступавших о том, что нужно внимательнее рассмотреть уголовно-правовое регулирование, которое планируется сейчас ввести, которое связано, например, с преследованием за оскорбление чувств верующих или с применением состава клеветы, включающего в себя и критические выступления против действий органов власти и должностных лиц. Были предложены меры, связанные с социальными программами, в частности, в отношении детей. Президент сказал, что непременно рассмотрит и будет пытаться решить вопрос о том, почему у нас до сих пор не ратифицированы международные договоры, связанные с охраной детства.

Теперь надо будет посмотреть на реакцию ведомств, которые помогают президенту решать вопросы, на реакцию его Администрации. Обычно она отвечала отрицательно на предложения Совета. Некоторые наши проекты реализовывались — например, в области миграционной политики, миграционное ведомство в большей степени подвижно и способно что-либо учитывать, чем правоохранительная система и суды. Реализуются какие-то проекты по общественному контролю, хотя иногда и совсем не в соответствии с той парадигмой, в которой они заявлялись. Посмотрим, сумеем ли мы на этот раз как-то конкурировать со специалистами Администрации президента в этих вопросах. Поскольку личное желание президента состоит в том, чтобы получить от нас предложения и их рассмотреть, какая-то надежда на их реализацию имеется. А прогнозировать — дело опасное, никто не знает, как это можем закончиться.

До сих пор эффективность работы Совета с точки зрения влияния на решения президента — и в последний президентский период, и в предыдущий — была мала. Но другого способа донести непосредственно до главы государства то, что думает гражданское общество о важных вопросах развития государства и общества, нет. Есть, конечно, уличные акции, но мы говорим о возможности действовать с помощью правового регулирования, такие вопросы не могут быть решены иначе, чем путем представления проектов. Это всегда делается в кабинетных условиях, а не в условиях публичных, открытых, уличных или еще каких-либо дискуссий. Это другая форма работы.

Исполнительный директор ассоциации некоммерческих организаций «В защиту прав избирателей «ГОЛОС» Лилия Шибанова:

В целом, у меня сложилось впечатление, что примерно треть Совета — люди, чья точка зрения гораздо ближе к Кремлю, чем к правозащитным организациям. Когда вопросы касались общественного телевидения, судебной реформы, президент их воспринимал довольно объективно, во всяком случае, положительно реагировал на предложения, которые были высказаны. Но когда речь зашла о законе об иностранных агентах, он, по-моему, совершенно четко определился, что все экспертизы проведены и он считает, что здесь никакой опасности нет. Когда Хакамада коснулась закона о защите верующих, президент тоже заявил, что считает закон совершенно правильным, потому что надо защищать официальные конфессии. Одним словом, в определенные моменты надо было понимать, что там, где дело касается резонансных вопросов, таких, которые вызывали недовольство у большей части правозащитного сообщества, президент не на стороне правозащитных организаций. Я думаю, что сообщения в СМИ о том, что президент согласился подкорректировать закон об агентах, ошибочны. Я очень внимательно конспектировала то, что он говорил, поскольку закон об агентах меня касается очень сильно и напрямую. У меня сложилось абсолютно четкое представление, что как раз по этому закону он дал понять, что не видит ничего страшного в термине «иностранный агент», хотя вся суть проблемы сводится к тому, что этот термин является дискриминацией общественной организации, поскольку она защищает интересы не иностранного государства, а своих сограждан. Действительно, когда зашел разговор о законе о государственной тайне, он сказал, что, наверно, стоит подумать над формулировкой, но это было сказано довольно нечетко. Вообще у меня не сложилось впечатления, что встречи в таком формате дают нам возможность представить информацию доказательно, дать развернутое представление о резонансных проблемах, которые будоражат общество, потому что разговор получается слишком общим. У правозащитников в ходе пятиминутного выступления нет возможности представить факты и прокомментировать их должным образом. У меня было большое желание заявить, что надо менять формат, иначе мы не двинемся с места, но, к сожалению, я слова не получила — мы и так сидели очень долго, и было много выступающих.

Дальше должны действовать рабочие группы, обсуждения нужно вести каким-то более узким составом, вроде пленума, и просить президента приходить на заседания именно этого узкого состава — и почаще, не раз в полгода.

Фото ИТАР-ТАСС/ Михаил Климентьев