О кризисе протеста в последнее время не говорит, кажется, только ленивый. И рецептов выхода из него тоже предлагается немало. Но основаны они, как правило, на чем угодно, кроме вразумительного анализа. Попробуем таковым заняться.

Кризис, с которым протестное движение столкнулось в последние месяцы, носит системный характер, а отнюдь не является следствием каких-то стратегических, а тем более тактических ошибок. Ведь даже если бы ни одной из этих ошибок допущено не было, результат вряд ли был бы принципиально иным. Да, 100-200 тысяч — это не предел. Но до миллиона мы по-любому явно не дотягиваем. Столько людей, готовых лично участвовать в протесте, на сегодня в России просто нет. А ведь это менее 1% населения. Так что ничего удивительного, что люди, считающие себя российской властью, думают, что могут с этим не считаться. Что эти 100-200 тысяч реально выражают интересы абсолютного большинства, очевидно для нас, но не для них и, к сожалению, для этого самого большинства тоже.

Системный кризис невозможно преодолеть, оставаясь в рамках старой парадигмы, просто применив некий новый прием. Выход из него всегда предполагает переосмысление самой концепции. В стране что-то принципиально изменилось за это время. А мы пытаемся действовать по-старому. Что же изменилось? Полагаю, что изменился, причем кардинальным образом, политический спектр России. Из каких партий он состоял прежде? Рассматривать как партии те 55 (или около того) тусовок, что теперь зарегистрированы Минюстом, мне представляется недостойным даже обсуждения. И те 4 головы кремлевского дракона, что заседают в Думе, тоже. Реальных политических сил в России было три: либералы, националисты и левые. Плюс обширное движение гражданских активистов, ни с одной из этих сил или партий себя не ассоциирующих. В последние годы главным трендом оппозиции было объединение. Внутри этих партий, все-таки будем называть их так, было множество фракций (организаций, движений и пр.), но объединение шло именно по этим трем направлениям. Внесистемные либералы предпочитали иметь дело с системными, чем с внесистемными левыми. А уж в националистах видели едва ли не большую опасность, чем в путинском режиме. Истекший год поставил нас всех перед необходимостью активного и конструктивного сотрудничества. Участвовать в массовых митингах можно было только либо всем вместе, либо не участвовать совсем. Что неизбежно привело бы к маргинализации тех, кто выбрал этот путь. Это сотрудничество выявило неожиданную для многих вещь – противоречия между фракциями и даже отдельными лидерами оказались гораздо более существенными, чем между партиями. Политические цели на ближайшую перспективу у многих либералов оказались гораздо ближе к таким же целям некоторых (не всех, разумеется) левых и националистов, чем опять же некоторых своих коллег по движению.

Вот это и поставило все протестное движение в принципиально новые условия. Фактически деление на эти три, вернее, четыре партии (или, как иногда говорят, курии) потеряло смысл. С особой очевидностью это проявилось в работе КС оппозиции, который выбирался исходя из старого политического расклада, а работать вынужден в новых условиях. В чем же эти новые условия заключаются? Раньше мы все в основном были озабочены днем завтрашним – какой мы хотели бы видеть послепутинскую Россию. Для одних приоритетом здесь представлялась свобода, для других социальные гарантии, для третьих национальные интересы. Как конкретно к этому «светлому будущему» перейти всерьез, мало кто задумывался. Теперь же, когда скорое падение режима стало очевидным даже для насельников Кремля и Лубянки, вопрос «что делать» (не когда-нибудь, а сейчас) явно вышел на первый план по сравнению с вопросом «чего мы в принципе хотим». Поэтому теперь, прежде чем объединяться для решения вопросов о будущем устройстве России, оппозиции предстоит как следует размежеваться для решения этого острейшего вопроса сегодняшнего дня.

Какие же партии (опять же условно назовем их так) могут быть сформированы на этой базе? По моим наблюдениям их три. Если так, то каждый легко определится, к какой из них отнести себя. Если же этого окажется недостаточно, список можно будет дополнить.

Прежде всего это «Партия Другого Парня». Сюда я бы отнес всех, кто собирается не менять власть, а на нее влиять. Как правило, в существующем режиме их не устраивает лично Путин и те негативные явления, которые расцвели в период его правления. Невозможность сделать из убыточного хозяйства прибыльное, ничего в нем не меняя, очевидна и здесь. Но если ваша цель – снижение уровня коррупции, улучшение инвестиционного климата и создание социальных лифтов, то вполне достаточно заменить Путина кого-то другого, кто выполнит его обязанности лучше, а остальное не трогать. В протестном движении этих людей удерживает не столько желание изменить политическую систему, сколько желание занять в ней более высокое положение. Если бы не полная невозможность сделать это при Путине, идеи левых о пересмотре итогов приватизации и либералов о необходимости люстраций давно бы вытолкнули их из протестной среды.

Во-вторых, это «Партия Великой Империи». Это те, кто представляет себе Россию как Мировую Державу от Балтийского моря до Охотского – никак не меньше. Какова будет судьба проживающих на этой территории людей, их волнует в меньшей степени. Главная ценность для них – государство, великое, могучее, всесильное Государство. Все, что каким-либо образом умаляет его всесилие и могущество, воспринимается не иначе как предательство и угроза национальным интересам. Государство, с их точки зрения, это то, чему мы все призваны служить, а не институт для защиты и согласования наших интересов. Для таких людей Путин плох не потому что он слишком путин, а потому что он недостаточно путин. Они согласны с тем, что политическую систему России надо менять, а не реформировать. Но менять ее они собираются на более жесткую, более авторитарную, более централизованную.

Наконец, партию, которая, на мой взгляд, могла бы стать реальной основой для мирной антикриминальной революции, я бы назвал «Партия Невозврата». Поскольку цель ее не просто демонтаж криминального режима и передача власти народу, но создание системы, исключающей (или, по крайней мере, существенно осложняющей) узурпацию власти кем бы то ни было в будущем. Сразу оговорюсь – передача власти народу вовсе не означает «каждой кухарке». Не означает и решения всех вопросов референдумом. Ведь за решение, принятое всеми, не отвечает никто. А имеется ввиду принципиальное изменение самого понятия власти. Власть должна стать не хозяином всего и вся, а наемным управляющим, лишь исполняющим определенные обязанности, возложенные на нее народом.

Очень надеюсь, что это размежевание в ближайшее время состоится. Поскольку до сих пор сторонники этих условных партий состоят в разных партиях нынешних. Это либералы, националисты, левые. Очень надеюсь и на то, что «Партия Невозврата» покажет остальным в этом пример. В частности, это могли бы сделать ее представители в КС оппозиции, собравшись в «зале для игры в мяч» и призвав своих сторонников к ним присоединиться.

Графика – Михаил Златковский / zlatkovsky.ru