Нынешняя ситуация ссорит Сербию со всеми ближайшими соседями

Сербия и Косово подписали договор об урегулировании отношений. Одновременно в регионе активизировалась Россия: Сербию пригласили в качестве наблюдателя в Парламентскую ассамблею Организации Договора о коллективной безопасности. На вопросы «Ежедневного журнала» о событиях вокруг конфликта между Сербией и Косово, а также вообще о ситуации в странах бывшей Югославии и возможных перспективах отвечает историк, ведущий научный сотрудник Института экономики РАН Сергей Романенко.

Сергей Александрович, как вы оцениваете результат переговоров?

Сам факт переговоров мне представляется позитивным. Мы хорошо помним, что совсем недавно это был открытый вооруженный конфликт с возможностью совершенно непредсказуемых последствий и для региона, и для Европы, и для всего мира. Переговоры шли очень трудно. Иначе и быть не могло. Но в конце концов соглашение было парафировано премьер-министрами обеих сторон — Ивицей Дачичем и Хашимом Тачи. Теперь надо ждать официальной реакции Белграда и Приштины, прежде всего президента Томислава Николича и его партии. Несмотря на неудачу первых раундов переговоров, обе стороны заявляли о намерении достичь соглашения и в конце концов этого добились. Это логично, ни Сербия, ни Косово, как мне представляется, не были заинтересованы в сохранении конфликтной ситуации. Обе стороны отдают себе отчет в том, что компромисс необходим, поскольку без него для них обеих невозможна дальнейшая интеграция в ЕС. А это — стратегическая цель и необходимость и для Белграда, и для Приштины.

Соглашение от 19 апреля многие уже назвали историческим. По мнению наблюдателей, в соответствии с договоренностью о вступлении Сербии в ЕС, Белград должен установить нормальные отношения со всеми балканскими странами. Он согласился признать право Приштины на управление северной частью Косово, где сербы составляют большинство, и не препятствовать вступлению Косово в международные организации. В ответ Приштина согласилась на предоставление сербам автономии. (О содержании соглашения сообщают Би-Би-Си, «Газета.Ру».) Но окончательную оценку можно будет дать лишь после изучения полного текста документа и, главное, его одобрения в Сербии и Косово.

При этом не надо думать, что проблема Косово уже окончательно разрешена. Сербские политики и аналитики подчеркивают, что значение этого соглашения состоит в том, что официальная Сербия посмотрела в глаза реальности, но это лишь начало долгого, медленного и трудного пути. Ведь речь идет не только о межгосударственных, но и о межнациональных отношениях. И это относится не только к Косово, но и ко всему пространству распавшейся Югославии.

Дальнейшее сохранение конфликтной ситуации осложняло отношения Сербии не только с ЕС и США, но и с соседними государствами, которые уже в той или иной степени де-факто являются членами европейских и евроатлантических структур. Сербское общество и государство не могут нормально существовать и тем более развиваться в обстановке самоизоляции. Этнонационалистические настроения вступают в прямое противоречие с интересами государства и общества, с гражданским патриотизмом. К этому надо добавить и внутренние противоречия в самой Сербии — проблемы Воеводины и Санджака. Я не имею в виду сравнение этих проблем с косовской, просто описываю ситуацию. Несомненно — Косово Сербии не вернуть. Случаев такого возврата — отказа от обретенной независимости — в истории не было. Не говоря уже о том, что попытки обратить историю вспять привели бы к возобновлению открытого вооруженного конфликта, поскольку албанцы Косово (а их там подавляющее большинство) все как один, конечно же, выступили бы против с оружием в руках. В этом отношении между косовско-албанскими партиями противоречий нет. И в таком развитии событий не заинтересован никто, в том числе и та часть населения Сербии и ее политического класса, которая выступает с самых радикальных позиций. Радикалы есть и в Косово. Но этнонациональный радикализм ведет в тупик обе стороны.

Каковы пределы уступок сторон, где «красные линии», которые нельзя пересечь?

На этот вопрос ответит детальный анализ текста парафированного соглашения. Очевидно, что обе стороны пошли на максимально возможные в данный момент уступки. Парадоксальным образом у обеих сторон одна «красная линия», через которую им очень трудно переступить: Косово — это территория, на которой совместно проживают и имеют равные права сербы и албанцы. Насколько можно судить по имеющейся на данный момент информации, эту линию не перешли даже в парафированном соглашении. И именно за закрепление, как им представляется, раздела Косово по этническому принципу критикуют это соглашение некоторые косовско-албанские политики. То есть сейчас говорить о многонациональном гражданском обществе невозможно. Принципиальная и стратегическая задача состоит в том, чтобы обеспечить равные права и безопасность всем жителям Косово независимо от национальной и религиозной принадлежности.

Можно посмотреть на «красную линию» и иначе: признание — не признание независимости, де-юре — де-факто. Естественно, в Белграде и в Приштине по-разному толкуют соглашение с этой точки зрения. Первые говорят о том, что документ не означает признания независимости и суверенитета Косово, вторые — что его подписание фактически и является признанием. 

Отношение общества к существующей конфликтной ситуации в Сербии и в Косово не одинаковое. Часть сербского общества прекрасно отдает себе отчет в том, что Косово не вернуть, что надо окончательно налаживать отношения с соседями (в том числе и нормализовать отношения с Косово) и с Европой — что, между прочим, совершенно не исключает сотрудничества Сербии с Россией. Другая часть стоит на позиции «либо Косово, либо Европа» — в целом довольно нереалистичной. Что касается албанской стороны, то, как я уже говорил, по отношению к проблеме независимости косовско-албанское общество неделимо, хотя там действуют разные политические партии и существуют внутренние разногласия по другим вопросам.

Как в сербском обществе соотносятся между собой те позиции, о которых вы упомянули? Насколько большое значение Косово вообще имеет для сербского общественного мнения? Как воспринято достигнутое соглашение в Сербии и Косово?

Часть сербского общества относится к проблеме Косово очень болезненно и воспринимает ее в мифологизированных категориях. Согласно одному из основополагающих тезисов сербской радикальной национальной идеологии, Косово — это «колыбель» сербского народа. Именно проникнутые этими настроениями простые люди и политики будут критиковать соглашение. Но в результате многовекового развития ситуация изменилась, и надо исходить из нынешней реальности, а не постоянно жить прошлым, пытаться вернуть его и искать в нем рецепты для будущего. Против соглашения уже высказались маргинализирующиеся партии Воислава Коштуницы (Демократическая партия Сербии) и Воислава Шешеля (Сербская радикальная партия). Трудно представить себе, чтобы брюссельское соглашение не поддержали находящиеся в оппозиции Демократическая партия Драгана Джиласа (до недавнего времени ее возглавлял бывший президент Сербии Борис Тадич) и Либерально-демократическая партия Чедомира Йовановича (не имеет ничего общего с российской партией с таким же названием).

Судьба соглашения, правящей коалиции и дальнейшего пути развития Сербии во многом будет зависеть от президента Николича и возглавляемой им Сербской прогрессистской партии. И свою роль здесь может сыграть не столько идеология, сколько политическое соперничество прогрессистов и социалистов, лично Николича и Дачича. Дачич подчеркивает, что окончательное решение будет принято в понедельник, о чем будет проинформировано ЕС. Но если соглашение будет отвергнуто или будет саботироваться, Сербия и ее репутация понесут тяжелый урон.   

Нельзя забывать о еще одной стороне — сербах Косово. Хотя решалась именно их судьба, в переговорах в Брюсселе они не участвовали. Эти люди, пережившие за последние два десятилетия драмы и трагедии, нуждаются в поддержке и обеспечении своих прав. Они стали жертвами и политики Белграда, и политики Приштины, жертвами межнационального конфликта. Их настроения понятны. Их лидеры уже высказались против соглашения. Очень трудно отделить друг от друга этнонационалистическую ностальгию и стремление к обеспечению безопасности и всего объема гражданских прав. Психологически им тяжело жить в государстве, которое они считают враждебным по отношению к себе. Насколько их чувства соответствуют реальности — иной вопрос. Поэтому помимо сопротивления части общества и политического класса в Сербии, на пути реализации этого соглашения придется решать и проблему косовских сербов, которые чувствуют себя покинутыми и вполне возможно будут саботировать выполнение соглашения. А это может вместо уменьшения конфликтности привести к ее росту.   

С историко-политической точки зрения, парадокс состоит в том, что соглашение подписал политический преемник Слободана Милошевича по Социалистической партии Сербии Ивица Дачич (этого не смог сделать за восемь лет своего правления считавшийся «прозападным» Борис Тадич). А ведь именно Милошевичу принадлежит большая личная роль в развязывании этого конфликта и придании ему столь ожесточенных форм и внешнеполитического масштаба. Для обретения Косово независимости и ее признания со стороны многих государств (на данный момент 99 из 193 государств — членов ООН) больше всего сделал именно он. Именно политика Милошевича, сделавшего из этнического национализма сначала трамплин к власти, а затем ее постамент, вызвала ответную ожесточенную и тоже отнюдь не всегда оправданную и законную реакцию косовских албанцев, это мог бы быть достаточно ограниченный внутренний конфликт в Сербии без такого количества жертв. Соответственно, внимание ЕС и Соединенных Штатов к нему не было бы столь велико, равно как и степень их участия в его урегулировании. Другое дело, что, безусловно, в части западноевропейского и американского политического класса живучи предрассудки по отношению к Сербии. У этих государств и организаций есть свои интересы и свои представления об их осуществлении, что совершенно естественно. На мой взгляд, причина любой ситуации лежит внутри самого общества и государства, а не вовне. Это касается и распада Югославии, и распада любого многонационального государства. «Внешний фактор», «заговор» часто легко абсолютизируется массовым сознанием. И это свойственно не только современности. Приведу исторический пример: после распада Австро-Венгрии в 1918 году сразу же возникла теория, что империю развалила Антанта.

Как бы вы оценили роль Евросоюза в переговорах? 

Подписание договора можно считать большим успехом Евросоюза, который все же не всесилен, и не надо его ни «демонизировать», ни «обожествлять». В Сербии и в России одни резко отрицательно относятся к его деятельности, критикуя за выдвижение им все новых условий. Другие, наоборот, считают, что только давление Евросоюза (и «Запада» в целом) способно разрешить внутреннюю проблему Сербии и Косово. Каждое общество и государство развивается по своим законам, и решение должно родиться внутри. Если нет согласия о путях, формах и целях будущего развития собственной страны, то внешнее давление ничего не даст. Кроме того, надо говорить не только о ЕС, но и о других международных организациях, обо всей евроатлантической системе, с одной стороны, и о политике отдельных государств, например, Германии, Великобритании, Франции, Италии, Турции — с другой. Да и НАТО было неизбежным фактором в ходе этих переговоров и станет гарантом осуществления соглашения.

Есть ли сегодня у Сербии европейские перспективы? С другой стороны, хочет ли официальная Сербия в Европу?

Конечно, отношение к Европе в сербском обществе сложное. Сыграли свою роль бомбардировки НАТО в 1999 году. Даже те люди, которые не поддерживали политику Милошевича, сохранили обиду на Запад в широком смысле слова за то, что тот приравнял всех сербов к Милошевичу и его политике. Кроме того, переговоры с ЕС были очень затянуты. Требования ЕС выполнить гораздо сложнее, чем требования НАТО. Это — объективная причина. К тому же Евросоюз далеко не всегда применял правильную стратегию и тактику, выдвигая дополнительные политические условия. Это — субъективная причина. Конечно, политику Евросоюза не надо трактовать так, что все озабочены исключительно тем, как бы нанести вред и причинить зло Сербии и сербскому народу. Евросоюз тоже не един, у каждой страны Евросоюза есть свои интересы, есть разные политические течения, у каждого свои представления, поэтому надо находить общий баланс. Судя по всему, в последнее время в сербском обществе падает популярность идеи присоединения к Европе. Но, думаю, этот процесс обратим. Вполне возможно, это временные, хотя, может быть, и относительно долговременные колебания. Многое будет зависеть от признания нынешнего соглашения и его реализации.

В принципе идея возвращения Сербии (как и других национальных движений — хорватов, словенцев и пр.) в Европу — одна из основных идей сербского национального движения после Второй мировой войны, установления социализма и режима Тито. В этом контексте социалистическая Югославия Тито рассматривалась как отлучение Сербии от Европы.

Проблема усугубляется тем, что в Сербии накопились неразрешенные вопросы, касающиеся экономики и социальной сферы. Они должны были быть разрешены еще в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Вместо этого стране предложили воевать, решать национально-территориальные проблемы. Многие думали, что ситуация наладится с уходом Милошевича. Но, к сожалению, те силы, которые пришли после него, будь то Демократическая партия Сербии Воислава Коштуницы или Демократическая партия Бориса Тадича, ничего не изменили. Общество устало от этого. Невозможно постоянно подменять социально-экономическую реальность национальными мифами. Проблемы необходимо решать. С годами они только накапливаются и становятся все более и более острыми. Сербия дряхлеет и как общество, и как государство, и как экономика, что очень печально.

Могла бы Москва сыграть позитивную роль в урегулировании конфликта между Сербией и Косово, сформулировать повестку дня для балканского региона?

Прежде всего хотелось бы сказать о том, что в России многие ошибочно, независимо от политических убеждений, до сих пор отождествляют Милошевича и его личные и партийные интересы с сербским народом, сербским государством, сербским обществом и их интересами. Качественной профессиональной информации о сербском обществе, о политике Сербии у нас очень мало. Вот последние события: в Москву приезжал премьер-министр Сербии Ивица Дачич, Сербия обрела статус наблюдателя при Парламентской ассамблее ОДКБ (это было скептически воспринято значительной частью сербского общества), президент Томислав Николич выступил с очень резкой речью в ООН, осудив Гаагский трибунал. (После этого и было подписано соглашение по Косово.) Может быть, это следует рассматривать как возвращение России на Балканы. Но мне представляется, что задача России состоит в укреплении стабильности, а не в том, чтобы Сербия окончательно или надолго поссорилась со всеми соседями, самоизолировалась и отдалилась от Европы. Уже есть реакция на происходящее из Боснии и Герцеговины, будет реакция и со стороны других государств. И в результате, либо когда на смену нынешней власти в Сербии придут другие люди, либо еще раньше, Россия в сербском национальном сознании предстанет той силой, которая вместо того, чтобы укреплять позицию Сербии, наоборот, ослабляла ее, подталкивала к конфликтам. Кстати, это будет далеко не первый такой случай в российско-сербских отношениях. Можно вспомнить и историю советско-югославских отношений, конфликт 1948-1955 годов. Сейчас о нем практически не упоминают, а он во многих отношениях очень поучителен. Что касается собственно Сербии, то попытки изобразить ее самым близким союзником, начиная с конца девятнадцатого века, ничем хорошим ни для Сербии, ни для России никогда не кончались. Мы никак не можем преодолеть эту традицию. Обе стороны говорили и говорят о союзе и братстве, но каждая из них преследует свои интересы и цели. Когда их достичь не удается, следует взаимное разочарование, возникает конфликтная ситуация, в которой не заинтересован никто. В результате вместо нормального многостороннего взаимовыгодного партнерства возникают либо необоснованные иллюзии и завышенные ожидания, либо, наоборот, чрезмерное охлаждение и даже озлобление.

Какая модель разрешения конфликта на Балканах вам кажется наиболее приемлемой? Объединение бывших республик Югославии под «зонтиком» ЕС? Предоставление самых широких автономий под гарантии Совбеза ООН?

Прежде всего, следует помнить, что ситуация на Балканах в принципе весьма непредсказуемая. Никто не ожидал, например, поражения Бориса Тадича на президентских выборах в Сербии. Что же касается моделей, о которых вы говорите, то, например, ООН в принципе не показывает себя достаточно сильной и эффективной организацией, чтобы можно было всерьез говорить о гарантиях Совета безопасности. Что касается объединения под «зонтиком» Евросоюза и НАТО, то это, собственно говоря, уже происходит. Остается случай Сербии. К НАТО у Сербии особые отношения, это понятно. Но что будет у Сербии с Евросоюзом, возвращаясь к началу нашего разговора, тоже пока неясно. Конечно, Сербия заинтересована в том, чтобы вступить и в Евросоюз (да и в НАТО), просто потому что все ее соседи являются членами этих структур и она не может оставаться каким-то серым пятном. НАТО и Евросоюз тоже заинтересованы в этом. И, как я уже говорил, это совершенно не обязательно означает противостояние и разрыв отношений с Россией. Не надо на этом спекулировать. Географическое положение Сербии и всего Балканского полуострова говорит о том, что в интересах этих государств сотрудничать и с Россией, и с Европой, и с США как глобальным «игроком». Постюгославские государства стремятся вступить в НАТО потому, что они видят в этом союзе гарантию региональной безопасности, учитывая противоречия, которые остались от войны 1990-х годов и от более отдаленного прошлого. Это прописано в их концепциях национальной безопасности (за исключением Сербии). Однако последний практический пример: согласно сообщениям СМИ, делегация Сербии после подписания соглашения посетила штаб-квартиру НАТО и поставила вопрос о предоставлении со стороны НАТО гарантии безопасности сербов Косово.

Достигнутое соглашение, в случае его одобрения и реализации, откроет путь Сербии и Косово в ЕС. В перспективе уровень конфликтности в регионе может значительно снизиться. Но, как отмечалось выше, к сожалению, может произойти и обратное. Не исключено, что осуществление соглашения окажет положительное воздействие и на ситуацию в Боснии и Герцеговине, несмотря на то, что ситуация там значительно отличается от «косовской».

Интервью подготовил Григорий Дурново

Фото ИТАР-ТАСС/ EPA/DJORDJE SAVIC