Хождение Каспарова на юг России

Я оказался на линии огня. Яйца просвистели у меня над головой и поразили цели в толпе, окружавшей Гарри Каспарова. Досталось и выступавшему. В тот момент, когда я обернулся, яйцеметатель – высокий молодой человек – уже со всех ног улепетывал с площади. За ним погнались несколько человек. Дело происходило в Северной Осетии, в Беслане, в полукилометре от школы. Той самой школы. Через какое-то время на некоторых интерет-сайтах появится информация о том, что жители Беслана не захотели общаться с Каспаровым и, более того, забросали его яйцами. А за день до этого вице-премьер Чечни Рамзан Кадыров заявил, что беженцы из чеченской станицы Бороздиновской, покинувшие свои дома после очередного набега местной банды, так же не захотели принять Каспарова и он был вынужден развернуть машину на полдороге от Махачкалы до Кизляра. Замечу, что это заявление младшего Кадырова прозвучало в тот момент, когда окончательное решение – ехать – не ехать в Кизляр – еще не было принято, а сами жители палаточного городка, скорее всего, даже не подозревали о том, что к ним едет знаменитый шахматист. То есть выступление Кадырова являлось даже не предупреждением нашей небольшой группе – дескать, нечего вам, ребята, соваться в Кизляр (от которого до Чечни несколько километров), — а прямой и непосредственной угрозой. Устроители нашей поездки в Дагестан посчитали, что к ней следует отнестись со всей серьезностью, и мы действительно развернули машины и вернулись в Махачкалу.
Именно эта тактика – имитация народного протеста против визита Гарри Каспарова в южные регионы России – легла в основу поведения властей в Дагестане и Северной Осетии. Но яйцами бросались только в Северной Осетии. Причем если во время первого инцидента в Беслане еще можно было предположить, что это не провокация, устроенная властью, а просто мелкое хулиганство, то уже во Владикавказе отпали последние сомнения – отбросавшись, мальчишки (а здесь это были именно мальчишки лет 10-12) уходили за милицейский кордон. Вообще надо отметить, что руководство Северной Осетии и местные спецслужбы творчески подошли к решению проблемы нейтрализации Каспарова. Например, не просто в последний момент отказали в помещении, где планировалось провести встречу с общественностью, – так было везде: в Махачкале, в Ставрополе, в Ростове-на-Дону, – но еще и площадь перед ДК металлургов заполнили детьми. Там был устроен конкурс детского рисунка. В момент нашего приезда три десятка ребятишек мелом разрисовывали площадку перед входом в ДК. Их охраняли около сотни милиционеров (причем все больше – капитаны и майоры) и еще какие-то люди в штатском. То ли фээсбешники, то ли просто бандиты. Из мощного динамика доносились бравурные песни. Люди, пришедшие послушать Каспарова, теснились по краям оцепления. В какой-то момент одна из мам юных художников, приняв меня, очевидно, за «человека в штатском», робко спросила, долго ли еще детям торчать на жаре. «А то ведь, бедные, с самого утра рисуют». Видимо, власти решили подстраховаться и загодя заполнили площадь. Излишне говорить, насколько эмоционально восприняли ситуацию члены комитета «Матери Беслана», приехавшие во Владикавказ на встречу с Каспаровым. «Они опять прикрылись нашими детьми», — говорили женщины. Одной стало плохо, пришлось вызвать скорую. Вот тут-то и пошли в дело яйца. И опять же были использованы дети. Их привезли на микроавтобусе — никто никого не стеснялся. Уже «отстрелявшихся» мальчишек милиционеры отводили в сторону, спасая от гнева людей.
Зато в Ставрополе и в Ростове прибегли к более традиционным методам. Нет никакого сомнения в том, что региональные управления ФСБ создали целый оперативный штаб, который занимался нашим визитом. Об этом, прежде всего, свидетельствует та координация, с которой действовали спецслужбы. Я уже упоминал, что ни в одном городе Каспарову не дали выступить в помещении. Однако в Ставрополе было решено усилить давление – заранее забронированные номера в гостинице оказались заняты, а в ресторане, где был заказан обед, неожиданно отключилось электричество. Более того, скоро выяснилось, что в городских гостиницах для нас вовсе нет свободных мест. Ни в одной во всем городе. Места появились только к вечеру. Видимо, власти решили, что если Каспаров уляжется спать на лавочке в сквере перед зданием местной администрации, это будет все-таки чересчур.
В Ростовскую область нас решили просто не пускать – местный аэропорт отказался дать посадку нашему самолету под поразительным предлогом – отсутствие предоплаты за наземные услуги. Как пояснила нам команда арендованного самолета, такой практики в России вообще не существует. А в Таганроге (это ближайший к Ростову аэропорт) неожиданно начался ремонт взлетно-посадочной полосы. В результате из Ставрополя в Ростов-на-Дону пришлось ехать на машинах.
Там все прошло по стандартной схеме – библиотеку, где планировалась встреча, затопило. Бывает, конечно. Но никто из нас уже не удивлялся. За неделю как-то привыкаешь и к постоянной слежке, и к другим формам давления со стороны наших бравых спецслужб. Однако в Ростове, который был последним городом в программе поездки, возникла другая проблема – как улететь домой. Самолет-то наш остался в Ставрополе, а билетов на регулярные рейсы для нас, разумеется, не было. И тут на помощь пришли коммунисты.
Дело в том, что на второе июля в городе был запланирован митинг КПРФ. На пресс-конференции Гарри Каспаров заявил, что поскольку у него все равно нет возможности покинуть область, то он с удовольствием примет участие в этом мероприятии и даже выступит на нем. Буквально через пятнадцать минут нам позвонили летчики из Ставрополя и сказали, «что Ростов неожиданно дал добро», но только на очень непродолжительное время. Поэтому они сейчас вылетают, а нам надо сразу выдвигаться в местный аэропорт.
Замечу, что за всю неделю Каспаров ни разу не принял участия ни в одном митинге, уличном шествии или любом другом несанкционированном мероприятии. Не был развернут ни один транспарант, не звучали призывы или лозунги. Излишне говорить, что о прямых эфирах на телевидении или радио не могло быть и речи. Каспаров просто разговаривал с людьми. Значит, они боятся даже разговоров? Значит, сам по себе факт приезда в регион действительно оппозиционного политика способен вызвать такую неадекватную и жалкую реакцию, как забрасывание яйцами и закрытие ресторанов? Понятно, что они пытались нас запугать, но только при этом сами выглядели на смерть перепуганными. А мы ведь по большому счету и делать-то еще ничего не начали. Так – ездим, разговариваем.