Экстремисты кругом
Независимом пресс-центре прошла презентация двух докладов Информационно-аналитического центра «СОВА» по событиям 2008 года: «Проблемы реализации свободы совести» и «Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства». На презентации выступили Александр Верховский (Центр «СОВА»), Галина Кожевникова (Центр «СОВА») и Дмитрий Дубровский (Смольный институт свободных искусств и наук, СПб). Вся информация, положенная в основу докладов, собрана в ходе мониторинга самим Центром «СОВА» и представлена на его сайте.
В общем и целом 2008 год не принес существенных перемен по сравнению с предыдущим. Разве что государство с большей готовностью участвует в антисектантской деятельности РПЦ, создавая тем самым у граждан впечатление, что власть поощряет межрелигиозные дебаты. Между тем, межрелигиозные споры — частное дело конфессий, и у органов власти нет никаких оснований влезать в эти споры. Можно видеть и другие признаки разложения светскости государства: например, развитие тенденции правового преследования за богохульство как за экстремизм, укрепление демонстративно несветского характера режима в Чечне и нарастание случаев успешного наступления церковных организаций на какие-то иные — вспомним историю с Рязанским кремлем. Еще тревожный симптом — в 2008 году стало больше случаев, связанных с поджогом и использованием взрывчатки: 36 против 27 в 2007 году. Если раньше на стенах протестантских молельных домов писали оскорбительные надписи, то теперь предпочитают забрасывать их бутылками с зажигательной смесью. Есть и курьезные случаи: например, запрет нескольких текстов движения Фалуньгун как возбуждающих вражду к китайским властям. То есть, если следовать букве закона, защищаемой социальной группой в данном случае оказывается правительство КНР.
В 2008 году наметилась четкая тенденция давления на СМИ — Росохранкультура или прокурорские надзорные органы щедро рассылают по СМИ предупреждения (Росохранкультура разослала за 2008 год 27 предупреждений), если в них встречаются тексты, критикующие правоохранительные органы (особенно это заметно на Северном Кавказе). Иногда под раздачу попадают СМИ, процитировавшие на своих страницах чьи-то высказывания, которые не понравились тем же правоохранительным органам: такой случай произошел с питерской «Новой газетой», которая привела высказывание кого-то из членов ДПНИ, выразившего готовность бороться с грузинами. Не всегда это заканчивается закрытием СМИ, отметили докладчики, но многие начинают заниматься самоцензурой, закрывают свои форумы.
Вообще идет общее расширение правоприменения антиэкстремистских законов. В Новосибирске, например, в экстремизме был обвинен конструктор, реконструировавший немецкий танк времен войны и воссоздавший на броне эмблему вермахта. В четыре раза вырос список запрещенной экстремистской литературы: до 344 названий. Однако остается непонятным, как и с какого момента реализовывать запрет на доступ к этой литературе: библиотеки, например, не имеют права не выдавать книги, которые хранятся в их фондах. Кроме того, нет механизма изъятия произведения из списка — между тем, некоторые названия были оспорены в судебном порядке и уже признаны неэкстремистскими.
Информацией о том, как проводится экспертиза «на экстремизм», поделился директор программы «Права человека» Дмитрий Дубровский. По его словам, следствие обслуживает определенный заказ: нужно или осудить или оправдать, — в соответствии с этим и проводится экспертиза, для которой не сформулировано никаких четких критериев. Поэтому за экстремизм может сойти любое некомплиментарное упоминание власти. Интернет с недавних пор тоже подпадает под законы, писанные для СМИ, и любой автор на любом форуме может быть привлечен к ответственности. Тем не менее власть сильно раздражает тот факт, что не все эксперты дают те заключения, которые требуются. Делаются попытки жестко лицензировать экспертную деятельность, и некоторым экспертам все труднее участвовать в официальной экспертизе.
