Мальчишки были безусые, прапоры и корнеты
Будем исходить из соображения, что скепсис всегда уместен. Особенно когда ты слегка растерян и с трудом представляешь себе последствия того или иного события. Чем бросаться в омут рискованных выводов и прогнозов, куда как спокойнее укрыться за частоколом ироничных, ни к чему не обязывающих формулировок. Миллион раз прибегал к такому приему (удачно – нет, не мне судить) и, кстати говоря, не вижу в нем ничего порочного. Но когда речь заходит об объединении СПС и «Яблока», об этой, можно сказать, демократической трагедии постсоветского периода, тут уж даже не до скепсиса. Тут сколько желчи и яда на бумагу ни выплесни, кажется, все будет мало. Так что нет ничего удивительного в том, что на тему очередной объединительной эпопеи журналисты изощрялись как могли. Некоторые из этих экзерсисов следует признать удачными. (Например, название статьи Леонида Радзиховского, появившейся на прошлой неделе в «Ежедневном журнале», — «Посмертный брак».) Так вот на этот раз я не стану уподобляться коллегам. По одной простой причине. Я смотрю на сложившуюся ситуацию если не с воодушевлением, то уж точно – с изрядной долей оптимизма. Оправдан он, не оправдан – судите сами.
На самом деле сам факт объединения наших демократов под брендом «Яблока» вряд ли даст бешеный прирост голосов. И не будем питать иллюзий по поводу того, что, пробившись в московский законодательный орган, они смогут ощутимо влиять на ситуацию в столице. Не смогут, потому что пробьется их туда не легион, а в лучшем случае пара–тройка человек. Ну еще один-два одномандатника. Это, замечу, еще очень оптимистичный сценарий. По большому счету дело не в выборах (хотя проигрывать их нельзя ни в коем случае). Дело в том, что за два дня сменилась конфигурация оппозиции нынешнему режиму. Она приобрела совершенно новые очертания.
Можно смело констатировать, что Анатолий Чубайс со своей задачей не справился: СПС больше не является пропрезидентской партией. СПС уже даже нельзя назвать лояльной Владимиру Путину партией. То есть в противостоянии могучего Чубайса и Ивана Старикова победил Иван Стариков. Произошло это вовсе не потому, что большинство делегатов съезда СПС вдруг осознали, что Путин – плохой президент. Они просто поняли, что дальнейшая игра в невнятную, так называемую конструктивную оппозицию, игра по правилам Анатолия Чубайса – политическая смерть. Несмотря на весь идеологический и финансовый авторитет последнего.
Конечно, Никита Белых лукавил, когда оппозиционный пафос своего выступления на съезде объяснил тем, что Владимир Путин, дескать, «левый», а следовательно, «правым» с ним не по пути. Ему бы вообще не следовало прибегать к такой сомнительной аргументации: чего ж тогда объединяться с «Яблоком», которое заметно «левее» и СПС, и Владимира Путина?
Очевидно же, что на политической карте сегодняшней России граница проходит не между левыми и правыми, а только между теми, кто поддерживает нынешний режим, и теми, кто ему противостоит. Егор Гайдар, выступивший против объединения с «Яблоком», по сути призывал своих сторонников одуматься и не лезть на рожон. Мол, объявлять власти войну в период заоблачных цен на энергоносители – бесполезно. «Казалось, куда как мудро себя объявить в отъезде». Его не послушали. Решили, что «лучше смерть в бою». Явлинский победил в многолетнем противостоянии с Чубайсом. Теперь уже бесповоротно и окончательно. Потому что оказался адекватнее. Не смелее, не мудрее, не решительнее, а именно — адекватнее в оценке политической перспективы. И Гайдара, и Чубайса. Потому что почувствовал: это его последний шанс застолбить место на площади, войти в историю. И в избирательной кампании в Мосгордуму будут участвовать Никита Белых и Григорий Явлинский. И оба «понесут» Путина со страшной силой. Другого выбора у них нет. И Белых не будет говорить про «левый поворот», а Явлинский не будет говорить про «грабительскую приватизацию». А мы в декабре пойдем за них голосовать. Потому что другого выбора нет и у нас. А о Чубайсе мы какое-то время, конечно, повспоминаем. Но не как коммунисты – с ненавистью. Мы будем вспоминать о нем с грустью и сожалением.
